Неополитики

– Это Вам сейчас кажется, что хочется отдохнуть, но через полгода начнёте сходить с ума от безделья, тонуть в желчи, и посыплются проблемы со здоровьем, поверьте опыту многих. Сейчас Вам кажется, что Вы обладаете излишним, ненужным потенциалом для места председателя. Но в том-то и суть, что Вы должны его изменить, изменить представление о нём, а может, пойти и дальше… А для избытка потенциала у Вас будет интереснейшая задача, которую я обозначил под номером два.

– Он бы прямо на митингах мог деньги зарабатывать, первоклассный деляга, – опять почему-то вмешался астроном булгаковской фразой.

– А Вы, мон шер, напрасно ионизируете. – Французская «р» не прошла, и он поправился: – Иронизируете. Ваша площадка, несмотря на мои обещания и усилия, нынче под большим вопросом. Хоть на стройплощадке и повесили вывеску «Малый спорткомплекс», но будут там, поверьте, гараж, мойка, ресторан «У Ашота» или «Терек» и баня со всеми вытекающими. Это уже известный трюк. И здесь именно ТСЖ должно вмешаться и отозвать свои подписи, как недействительные и неправомерные.

– Я не ионизирую. Если что-то зависит от меня, можете на меня рассчитывать. Тут весь вопрос, готов ли мой друг подписаться на эту неблагодарную работу.

Они обратили взгляды на хозяина, а тот сидел, слегка откинувшись и сузив глаза. Он был где-то уже далеко впереди и, понимая, что пауза зависла из-за него, молвил:

– Задача построения новой схемы-генератора, затребованной Вами, конечно, непомерна, да и чревата, но…

– Так мы по первому вопросу договорились? – стал подгонять Конфитюр, но тот лишь махнул рукой, впрочем, добавив:

– Не забудьте только про оферту девятимесячную. Так вот, мне вспомнилось: когда меня поставили только директором лет двадцать назад, я смотрел на ту потрясающую разруху, что мне досталась от маститых руководителей, и в меня вселялся ужас, задача казалась неподъёмной. Но пришла моя извечная замша и сказала: «Ничего, справимся. Если не мы, то кто? Всё равно умнее нас, по-хорошему, вокруг никого нет». Может, это и самонадеянно, и я не считаю себя умней других, но судя по тем лицам, что я вижу по телевизору, мы должны за это взяться. – И, протирая свои большие очки в роговой оправе, обратился к другу: – И когда-нибудь, далеко потом, мочась в гуманитарные памперсы в доме престарелых после утреннего желудёвого кофе, разве не пожалеем мы, что хотя бы не попробовали изменить это будущее, когда нам выпал случай? Хотя, пардон, кажется, это слова…

В дверь позвонили. Астрофизик тут же встал, выпрямившись в струну и расправив плечи, и только тут стало видно, насколько он высок и худ.

– Это по мою душу, но я всё хотел спросить, какую мне-то роль Вы отводите в этом процессе?

Конфитюр тоже встал следом за хозяином.

– Вы, уважаемый – важнейший член в нашей мощной организации. Вы знаете здесь всех, особенно мозговую элиту. Наш док, к сожалению, много пропустил. Вы обладаете высоким, – он посмотрел снизу вверх, – авторитетом – как научным, так и мужским. И я ожидаю от Вас предложений по необходимым персоналиям и помощи в их привлечении. Это раз. А во-вторых, я думаю, неплохим прикрытием для наших собраний и обсуждений будет легенда, посвящённая научной фантастике и/или космическим тайнам и астрономии. Это навскидку, но осторожность, знаете ли…

В дверь позвонили настойчивее, и астроном, заторопившись, кинул:

– Я обмозгую. – И рванул к двери. За ним последовал хозяин и спешно открыл дверь. Конфитюр разумно остался в комнате вне досягаемости обзора.

– Ты знаешь, сколько времени? – послышался возмущённый женский голос.

– Нет, зато я точно знаю, где нахожусь, – отшучивался астроном.

– Боже мой, ты всё хорошеешь, – забасил Директор.

– Фу, фу, отстань, ты весь прокурен, чегой-то вдруг?

Послышались возня и бубнение (видимо, хозяин помогал другу одеться) и уж совсем едва слышный короткий разговор.

– Весь вечер хотел тебя спросить: почему, когда это стряслось с тобой, ты исчез и не позвонил?

– Всё было сложно. Но я позвонил раз и узнал, что тебе было совсем не до кого. Тебя увезли. Помнишь, куда? – совсем тихо проговорил Директор, но ухо разведчика уловило тайну.

– Да-да. Но…

– Идём, не наговорились они, – совсем другим тоном сказала женщина. – Мой звездочёт, если не выспится, завтра заболеет или сделает так, что у нас у всех голова заболит. Пока.

Дверь захлопнулась.

Хозяин вернулся в комнату. Патрон стоял у окна и смотрел в темноту двора. Внизу у фонарей ветер разметал снежные проплешины, вверху же переворачивал клубы промёрзлой тёмно-синей мглы, словно выстраивал заслон наступающей весне.

– Ну у Вас от окон и сифонит, – сказал патрон, подставляя пальцы под струйки воздуха в щелях старых оконных рам.

– А мне нравится. Нет этой духоты и спёртости, как от пластиковых окон. И дышится, и спится хорошо. Мне даже нравится немного подмерзать.

– Пора, скоро уже вставать.

– Я немногим позже Вашего поднимаюсь – привычка, от которой уже не избавиться.

– Тогда предлагаю в восемь первую планёрку. Надо план прикинуть и по будущим персоналиям пробежаться.

– Так торопитесь? – догоняя в прихожей гостя, спросил Директор.

– Очень. Время важно. У меня его мало, осталось как раз месяцев девять с хвостом, чтобы помочь Вам. А оно бежит неприлично быстро. В юности один час – почти вечность, а сейчас дни меж пальцев проскальзывают, аж зло берёт.

– Это возраст, батенька. – Хозяин, грустно улыбаясь, помогал накинуть дублёнку. – Пониженный метаболизм.

– Да, знаю, но тут ещё и чрезмерное желание побольше успеть. – Он сам открыл замок, но прежде чем потянуть дверь, повернулся. – Знаете, док, я как выйду, естественно, сразу забуду Ваш рассказ, а Вы – мой. Но хотел добавить к тому ещё. – Он неопределённо куда-то махнул рукой. – Хотя Вы человек, способный и Христа объяснить через полупроводники и уравнения… Но мне хорошо запомнилась фраза из того сна: «Когда Великое Сердце замерло, толчок ему дало малое рукотворное». И речь шла о Вашем творении. Относитесь к этому как хотите.

– Спасибо. Пусть будет так. Хотя и это понятно откуда. – Улыбкой и кивком он попрощался с одним из самых странных посетителей в своей жизни и вернулся в ту комнату, что когда-то была его лабораторией. Развалился в огромном продавленном кресле и посмотрел на маленькую чёрную пирамиду, закреплённую на центре стола. Под ней была установлена какая-то параболическая тарелка из никелированных прутков, сильно напоминающая вазу для фруктов.

– Я тогда ещё понял, для чего всё это произошло. Теперь уж давайте и вы мне помогайте… – И он тихонечко провалился в сон.

Глава 4. Кадровый вопрос

Переход власти внутри ТСЖ ознаменовался среди ночи пожаром в подвальном помещении. Горели совки, лопаты, мётлы, телогрейки-ватники, какой-то скарб, старенький компьютер управляющего и куча бумаг. Пока пожарные добирались, жильцы сами затушили всё, выстроив живую цепочку и передавая вёдра. Кого-то это веселило, кто-то предупреждал о последствиях вдыхания угарного газа, кто-то предлагал спалить там и бывшую управляющую. Та на следующий день от всего открестилась, ключи и дела передала, а вопросы текущей безопасности – это к новому главе. Зачинщиком пожара был объявлен дворник-таджик, который исчез вместе с половиной списочной численности персонала, якобы не желая работать при новом руководстве и устроив напоследок подлянку. В реальности, как установил патрон, съехало не более четырёх человек, все получили хорошее «выходное пособие».

Уничтожение единственного компьютера с данными и большей части бухгалтерской документации могло сильно осложнить жизнь новому председателю, но… Уже вечером следующего дня астроном спустился к Директору в квартиру с неестественно широкой улыбкой на лице.

– Я разговаривал с сыном, – сказал он, весь переливаясь. – А он мне посоветовал поговорить с пареньком из нашего подъезда. Ты его не знаешь, такой же программист, как и мой.

В дверь позвонили. Никто не удивился, увидев Конфитюра на пороге: тот им как-то продемонстрировал, что только с помощью слуха, по движению лифта и топанию ног на лестнице можно, не вставая с кресла, сказать, кто куда пришёл или вышел. Он объяснял это высокой проводимостью звука через стены и собачьей способностью распознавать принадлежность шагов. В общем, пришёл он вовремя, и много ему повторять не пришлось.

– Этот паренёк резался с моим во всякие дурацкие игры, хоть он и помладше. Они давно уже сделали тут подобие локальной сети. Забавы ради, он шарил по компьютерам жильцов нашего дома и не только. Нет, он парень очень приличный и работает на дому на очень крупную компанию…

– К делу, профессор, – подтолкнул его патрон.

– Я ему позвонил, представился, и – вуаля! – у него есть полная копия всех дисков ТСЖ. Он, похоже, совсем не дурак и заранее сообразил, что всё может быть уничтожено. Готов всё немедленно передать, только желает сперва пообщаться, познакомиться.

– За чем же дело стало, – одобрительно буркнул новопред. – Давай зови его прям с утра пораньше ко мне в кабинет.

– Ну во-первых, я утром на работе, а во-вторых, он просыпается только к полудню. Поэтому я подумал: может, позовём прямо сейчас? Он готов. Зачем, спрашивается, тянуть?

– Да у Вас оперативная хватка, профессор, – похвалил его Конфитюр, и тот засиял пуще прежнего.

Через десять минут молодой человек стоял перед тремя концессионерами. «Костя», – представился он и поставил на стол большую коробку с печеньем. Хозяин понимающе кивнул, залил воду в электросамовар и быстро накрыл на стол.

Паренёк как-то сразу понравился всем. Он был очень простой и открытый, но в то же время держался с заметным достоинством и подавал признаки хорошего воспитания и образования. Худой, с длинными волосами и карими глазами, в тёплой рубашке поверх футболки и весьма приличных джинсах. Раньше его многие знали в подъезде. Он был не против в юности попинать в футбол на здешней площадке. Учась в институте, резался в онлайн-игры, устраивая на квартире ночной гейм-клуб. Пару раз соседи вчиняли ему разнос за курение и гогот на лестнице в ночное время, но в основном были им очень довольны. Его родители – уважаемые люди, лучший образец советских евреев из инженерной среды – к тому времени переехали в Америку, прихватив с собой бабушку и часть скарба. По окончании института Костя рванул за ними, имея уже приглашение на работу от фирмы, где успел постажироваться за время учёбы. Жил как все – работал, путешествовал, увлекался и расставался.

Из интересного и существенного следует упомянуть важную деталь: ещё в самом начале переезда Костя решил жить отдельно от родителей и снял квартиру в новом комплексе домов, выстроенном для заселения разного люда. На первой же неделе что-то испортилось в системе подачи воды, и его здорово ошпарило в ду?ше кипятком. Можно сказать, обварило. Суд длился без малого три года, и по его окончании Косте была выплачена компенсация такого размера, какой ассоциировался у нормального человека только с ограблением крупного банка. Проработав в общей сложности около семи лет на фирме, он получил право работать на удалённом доступе и решил на какое-то время вернуться назад, чтобы отремонтировать квартиру после арендаторов и посмотреть на перемены.