Неополитики

– Соседский сын – тот, что видел молнию и держал ключи – сдал за долги какому-то бандиту. Я соседку предупреждал, но они очень просили. В конце концов, бандита мне было не жалко, у каждого своя судьба.

– Да, ты много пропустил, Коррадер был тут заметной личностью, – с весёлым прищуром заметил астроном.

– Уж не о Кроносе ли вы говорите, а? У которого совсем голову унесло на почве внезапных перемещений? – вдруг изумился Конфитюр и, получив одобрительный кивок, добавил: – Вот узелки и стали распутываться.

Хозяин быстро исчез, и стиралка умолкла. Вернувшись, тот весело пояснил:

– Скачет, как Конёк-Горбунёк, неудобно перед соседями, дети уже спят. Но я её не выкидываю: во-первых, не имею привычки избавляться от стариков, которые достойно ещё тянут свою лямку, а во-вторых, её, похоже, трясёт на частоте Шумана. Я сажусь каждый раз вечером в это время на неё сверху, и у меня все боли в спине проходят, я уж не говорю о простате. Знаете, я уж не молодой, всё скрипит и ноет, а уж плечо и спать не даёт.

– Я научу Вас упражнениям, – сказал разведчик. – Тридцать минут утром – и этот анахронизм Вам больше не понадобится.

– Благодарю, – милостиво кивнул хозяин. – А я Вам поясню про Ваш сон. Так вот, никакой мистики тут нет, все события и персонажи в нём сгенерированы Вашим собственным сознанием, которое является не вполне обычным. У Вас, как и у многих талантливых людей, есть второе сознание, в обычных условиях недоступное пониманию основного. У каждого физического процесса и события есть первопричина и источник, по форме и содержанию не совсем совпадающий с производной, но… Сознание это работает на других постулатах и оттого не может нами восприниматься. Оно проявляется и – главное! – развивается только у людей талантливых, одарённых и, крайне редко, у людей с поломанным защитным механизмом. Я наблюдаю за этим давно, это, так сказать последствия моих тогдашних изысканий.

– Ага, так ты всё-таки продолжал!..

– Нет, дружище, не совсем. Бороду-то я, конечно, сбрил. – И он заулыбался, поглаживая подбородок. – Ты помнишь ту мою шикарную мочалку?

– Ага.

– Да, но вот умище-то остался, – вспомнил он бородатый же анекдот о слесаре, похожем на Карла Маркса. И, снова став серьёзным, продолжал: – Тот образ Вашего старинного, но незнакомого друга – лишь подмена, проекция на понятные образы второго сознания. В моём понимании, оно соединено с общей информационной базой типа ноосферы Вернадского и бессовестно может черпать оттуда любые данные, невзирая на запреты или «авторские права». И всё бы хорошо, но в реальной жизни два сознания разделены сложнейшей физической модуляцией, не проводящей, как диэлектрик. Они – словно два разнонаправленных диода, повёрнутых друг к другу спиной. Чем выше напряжение, тем больше они запираются. И этот грозный, запирающий слой спроецировался у Вас в образ этой женщины. Но как видно, в тот момент желание-напряжение достигло пика, и Вы, – он посмотрел восхищённо на собеседника, – изобрели технологию управления двухполярным транзистором!

– Чего? – обиженно-непонимающе изумился Конфитюр.

– Чего! Вас не тому и не там учили. Вот смотрите. – Он разложил на скатерти три кучки баранок и кругленьких конфет. – Я, конечно, не электронщик, но приблизительно это выглядит так: Ваш друг – эмиттер или исток, носитель нужных знаний и информации. Эта баба – база между вами, препятствующая проникновению желаемой информации, запор, замок. Ваше сознание – коллектор, реципиент, кстати, в третьем лице молодого отражения. Напряжение стоит так: Вы потребляете излишне алкоголь, расслабляя одну часть мозга, и возбуждаете другую перестоявшейся заваркой, как у нас. – Он кивнул в сторону накрытого полотенцем чайника на самоваре. – Так?

– Нет, но я действительно дважды в день пью чай с травами, грибами и кордицепсом. Стоит он дорого, поэтому завариваю не единожды. И тогда тоже… Хотя бывало, по молодости баловался…

– Ну вот! Это, конечно, всё индивидуально, но в Вашем случае всё происходит следующим образом… – И доктор пустился в долгий рассказ о принципе работы транзистора, двигая баранки и конфеты в одну и другую стороны. Его собеседники ссутулились и внимательно наблюдали за происходящим.

– Важнейшим пусковым элементом, применённым Вами, является сексуальный посыл, открывающий ток базы следующим образом и многократно усиливающий поток информации. – Астрофизик заулыбался, а разведчик состроил скромно-смущённую мину.

– Таким образом, коллекторный переход экстрагирует инжектируемые в базу носители и передаёт их в коллекторную область.

– Слушай, ты уже четверть часа говоришь на иезуитском, – попытался поправить друга астроном.

– Нет, это просто английский. Видишь, он всё понимает.

Конфитюр действительно сидел с крайне задумчивым взглядом и слушал все объяснения вполне понимающе.

– Когда же Ваш сексуальный сигнал иссяк, транзистор закрылся. Так что это был не совсем сон, а изменённое состояние сознания. И судя по всему, тогда оно у Вас вообще начало меняться. Только Вы, любезный, больше не травите себя этой смесью, а то или сердце сядет, или мозг ослабнет – будете как блаженный: всё знаете и видите, а Вас за дурака принимают.

– Кассандра.

– Что Кассандра?

– Была такая провидица во времена Трои. Она всё видела, но из-за проклятия Аполлона её никто не слушал. Моё армейское погоняло, – очень грустно добавил он.

– Да? Так не усугубляйте, Вам это больше не нужно. Я познакомлю с одним спецом, из наших бывших. – При этих словах даже астроном заулыбался и закивал. – Он мне квартиру чистил три дня. Живо научит комплексу упражнений минут на тридцать, и этот анахронизм, – он, улыбаясь, кивнул на кружку в руках гостя, – Вам больше не понадобится.

Желая усилить театральный эффект от своей шутки, он привстал, разворачиваясь, поднял вверх указательный палец и, улыбаясь, торжественно произнёс:

– Истинно говорю Вам! От сего дня… – И осёкся.

Все посмотрели в том же направлении, что и он – туда, где в темноте комнаты, бывшей некогда лабораторией, на стене зелёным цветом горели цифры «23:23». Он сел назад, пододвинул листок с тезисами к себе и сказал:

– Чертовщина! Просто так совпало?

На листке под злосчастными цифрами «22:22» ниже на пару строк стояли цифры «23:23». Ещё ниже на таком же удалении по той же прямой стояло «11:11».

– Хм, это я тоже заранее спроецировал? – поинтересовался Конфитюр.

– Может, совпадение. Может, я подсознательно к ней уложился. А может, и впрямь – спроецировал. Время, в некотором смысле, идёт двумя встречными потоками…

– А что это за третья цифра? – немного запоздало заметил астроном.

– Это в эзотерике, дружище, символ перехода человека на новый уровень сознания. Это уж многие знают, и наш друг, по-видимому, тоже знал до сновидения и сам себе послал сигнал.

Конфитюр посмотрел на него задумчивым взглядом, и Директор добавил:

– Хотя, конечно, интересно, что все они стоят в ряд и в сумме дают 56:56, что при сложении обратно превращается в 11:11. Вам бы шарады составлять.

И может быть, оппонент бы чего-нибудь и возразил, но тут громко зазвонил домашний телефон – большой, чёрный и такой же винтажный, как всё в квартире.

– Чёрт, кого ещё? – раздражённо буркнул хозяин и, добравшись, снял трубку. Но тут же его лицо оттаяло. – Да, привет! Да, знаю, как раз на часы смотрел. Нет, он в порядке, скоро отправлю его к тебе, не переживай. Хорошо, пока… Твоя звонила, – сказал он Астрофизику. – Грозила сама прийти, если через десять минут тебя не будет дома.

Все трое сидели за столом, положив на него руки. Повисла пауза.

– Давайте уж подытожим наше внеочередное пленарное заседание, – взял на себя инициативу хозяин. – Первое: всё сказанное остаётся здесь. Надеюсь, это само собой. Второе: от себя и от моего друга я бы хотел несколько извиниться перед Вами, – он смотрел на патрона, – за нашу реакцию на Ваше предложение. Оно, как Вы понимаете, выглядело несколько некрасивым и провокационным или, как сейчас говорят, стрёмным. Снимаю шляпу перед Вашим умением делать глубокие тыловые заходы и рассчитывать ситуацию с применением неординарных инструментов. Сейчас я склонен полагать, что Вы – человек иной, довакханальной формации, и озвученное предложение исходило из глубины души, желающей найти гуманное и эффективное решение весьма нетривиальной задачи, для которой были выбраны наши недостойные черепки. И всё же, очень коротко, можно ещё раз услышать исходные условия и предполагаемый алгоритм действий?

– Конечно, спасибо за… – Он махнул рукой. Говорить витиевато, как Директор, он не умел, и это придало бы неестественный окрас словам. Он продолжил на простом языке: – Есть первая задача, простая и прагматическая – это оседлать трон председателя ТСЖ. Основное достоинство нашего дома, а теперь и конгломерата из трёх домов – это интеллектуальная составляющая. Та пошлая разнузданность, которая имеет место быть, будет прекращена. Пост должен занять соответствующий человек, и кандидатура у нас одна – это Вы.

Слова?, естественно, были обращены к Директору, но тот пока молчал, ожидая окончания предложений.

– Второе: мне необходимо при вашем содействии разработать принципиальную схему государственного устройства, в котором человеческий потенциал каждого отдельного индивидуума будет максимально раскрываться. Схема должна быть чёткой, логичной, понятной и обладать ярко выраженной реалистичностью. Так, чтобы желание её внедрить не вызывало никаких вопросов, а сравнение с любой альтернативой всегда показывало заведомые преимущества нашей схемы. Машина, генератор. И если какой-либо чиновник или теоретик попытается сделать в ней ключевые изменения, пагубность его действий будет наглядной и очевидной. Никаких революций, саботажей и противоправных действий. Всё.

– По первому пункту, – вдруг выступил Астрофизик. – Вы считаете нормальным предлагать директору крупного машиностроительного предприятия, пусть и бывшему, пост управдома?

– Председателя ТСЖ! И не надо недооценивать. Численность персонала на том предприятии немаленькая – три тысячи человек, а здесь она больше. Там люди проводят за работой сорок часов в неделю, а здесь – в два с половиной раза больше! Там зарабатывают, а здесь – вкладывают и живут, понимаете? Проводят жизнь. Там делают железки, а здесь – людей, выращивают их, превращают в личностей. Важность работы определяется не столько заработком, сколько способом самореализации, Вам ли это не знать, профессор? Но всё меняется, приоритеты сдвинутся, я это вижу.

– Да, немного интересная концепция. Приоритеты, возможно, сдвинутся, но вряд ли полностью поменяются. Хоть я и не провидец, конечно, как некоторые, но, – он откинулся на спинку, – но у меня, знаете ли, планы…

– Знаю, дорогой мой, знаю. Вернуться через год на завод, когда катастрофические ошибки нового руководства станут очевидны. Только не будет этого. Есть психологическая аксиома – люди защищают свой выбор, даже если он оказался неправильным, даже если это не их выбор, но они с ним согласились. А в условиях повальной безответственности – шансов ноль.

– Ну, я так не думаю…

– Понимаю – точнее, знаю – к Вам подходили люди из «нашей организации» и объясняли, что это временные пертурбации, и Вы важны для отрасли и страны с Вашим талантом и опытом… А когда Вы настроились, попросили определённую сумму для ускорения процесса… Так вот – это обычный лоховской развод. И правильно, что отказались. Но ощущение-то важности и того, что позовут, осталось. Нет, Вы не системный человек и нынешним реалиям не соответствуете. В лучшем случае через год, когда Вы основательно пообломаетесь, предложат пост советника, мозги-то Ваши им реально нужны. Захотите, месяцев через девять я сам Вам это устрою, гарантирую.

Директор сидел очень недовольный словами собеседника, но понимал, что тот говорит правду. А если не кривить душой, то понимал это и раньше, но всё же хотел надеяться. А патрон всё продолжал: