Легенды Сартариума. Ксавий. Книга вторая. Проклятая кровь

Путь клятвопреступника начинался в стороне святилища, поэтому Ашай мог смотреть на балкон, где стояла его семья. Они ничего не говорили, не умоляли императора простить брата, а просто стояли и смотрели на Ашая. Для бывших членов совета огородили специальные места, откуда они могли наблюдать за процессом.

Люди выкрикивали оскорбления в адрес Ашая, но он не обращал на них внимания, продолжая смотреть на императора. После того, как Ашай рассказал Адельту правду о появлении Кровавня, прошло несколько дней. Император вынес свой вердикт быстро, ни секунды не сомневаясь в решении, а затем вышло и постановление о расформировании совета, как органа, который утратил актуальность и полезность. Власть в империи стала полностью авторитарной и сосредоточилась в руках одного человека.

– Время пришло, – Ашаю помогли подняться с колен. Кто-то подсунул ему кувшин с водой, дав вдоволь напиться перед смертью. Чтобы утихомирить толпу императору пришлось сделать жест – требующий тишины. Шум и гвалт утихли.

Мало кто из людей знал все детали заговора. Ходили слухи, что Кровавня вызывал сам Ашай, собирающийся свергнуть императора и сдаться Палатиру. Некоторые думали, что Ашай польстился на власть из-за ревности. Только три человека знали правду, хоть и не до конца раскрытую. Оставался некий Саттар, который участвовал в заговоре, но о нем Ашай ничего не говорил даже под страхом пыток. Пытать брата императора никто не стал. Адельт мог помиловать своего близкого родственника, но это бы показало, что император не постоянен в своих решениях и может простить даже клятвопреступника, обещавшего оберегать империю и своего императора.

Ашая повели через толпу, позволяя людям разглядеть его «виноватое» лицо вблизи. Бывший советник смотрел в глаза каждому, кто осмеливался взглянуть на него. Даже в безоблачный солнечный день площадь погрузилась во мрак, из-за исходящего от людей сияния проклятья. С балкона Ксавий с трудом мог разглядеть лицо Бальда, но их разговор запомнился призывателю в мельчайших деталях. То, что Ашай не помнит и не знает имя пятого заговорщика, было очень подозрительным, ведь во сне Ксавий отчетливо видел и слышал пять человек. Мужчина в белых одеждах, кем бы он ни был, показал Ксавию правду.

Путь через толпу не занял много времени. Клятвопреступника подвели к помосту и помогли взойти на него, а потом поставили лицом в сторону императорского ложа. Вокруг помоста засуетились люди, вперед выступил служитель культа Стольбрида, который должен был сопроводить тень погибающего человека и указать ей направление.

На восток. За реку в место, где тени обретают покой, а проклятье рождает могучие бури, отголоски которых доходят и до Тарнбальда. Вспомнив о черной буре, Ксавий почувствовал холодок в груди. На мгновенье ему показалось, что над ним вновь летят камни, но это была Синешерстка, удобно устроившаяся на плече мужчины. Благо оно было закрыто плащом, но и через него Ксавий ощущал мороз.

Служитель Стольбрида произнес молитвы, а потом быстро сошел с помоста. На шею Бальда накинули веревку, предварительно поставив бывшего члена совета на специальную стойку, которая в нужный момент раскрывалась при помощи рычага. Палачом выступил безымянный гвардеец, лицо которого было скрыто капюшоном. При этом Ашай не прекращал смотреть в сторону балкона. Он знал, что ему дадут сказать последние слова, и, видимо, обдумывал их.

Кто-то из толпы не вытерпел и обозвал Ашая, но люди заставили умолкнуть дерзкого типа. Если император просил тишины, его народ послушно следовал велению. Психология людей удивительная штука. Они могут следовать за одним человеком, будто он принес им огонь и жизнь, хотя император всего лишь человек, такой же, как и все остальные. Ксавий раздумывал над природой покорности людей, пока Ашая Бальда готовили к казни.

– До сих пор не могу поверить, что дядя оказался причастен к смерти жителей Кольма. Пусть даже и во «благо», – прошептал Аран Ксавию. – Если бы Аский был жив, от разочарования он окончательно бы закрылся в себе. Они с дядей всегда ладили.

Знаком император дал понять, что приговоренный человек может сказать свое последнее слово. Голос Ашая усилили при помощи проклятья, поэтому сейчас его могли услышать все, присутствующие на казни, а народу здесь собралось действительно немало. Возможно, что где-то в толпе скрывался последний заговорщик, настоящее имя которого осталось никому неизвестным. О Саттаре Аран никогда не слышал, как и Марий, который после расформирования совета и ссоры с племянницей ходил мрачнее тучи.

– Я уже все вам сказал, император, – Ашай решил пренебречь возможностью оправдаться перед толпой, посчитав это недостойным себя. – Хочу только напутствовать моим детям, чтобы они всегда превозносили империю, Стольбрида и род Бальдов, которому суждено процветать. Признаю, что поступил неправильно и за это получаю заслуженную расплату. А теперь прощайте. Хольд уже ждет на пороге, чтобы сопроводить меня в мир теней.

Брат императора вскинул руки, обнимая толпу, стоящую перед ним. Его серьга поблескивала на солнце, а глаза были закрыты в ожидании неизбежной гибели. Толпа замерла, некоторые смотрели на императора, ожидая, что он сейчас помилует близкого родственника, но Адельт не шелохнулся, пока рука палача не потянула рычаг.

Под ногами Ашая разверзлась пропасть, в которую полетело его тело. Послышался звук ломающегося позвонка. Благодаря проклятью его услышали все. Ашай погиб мгновенно, а это значило, что Стольбрид смилостивился над ним. Служитель начал распевать мотив, который провожал тень Ашая на восток. Тело покачивалось на крепкой веревке. Лицо Ашая посинело, а глаза оказались навыкате, напугав детей из толпы. Император внимательно наблюдал за смертью брата, а когда все было конечно, склонил голову.

– Прощай, брат.

Это услышали только те, кто стоял вблизи от императора. Аран прослезился, глядя на помост с виселицей. Хоть с дядей он был не так близок, как его старший брат Аский, но Аран не сумел скрыть нахлынувшие эмоции из-за смерти родственника. Смотря на своего друга, Ксавий размышлял над тем, что ему рассказал Бальд. Не было никаких сомнений, что советникам внушили идею, но организатор этого дела наверняка сумел остаться в тени. Ксавий не верил до конца своему необычному сну, в котором он увидел, как Кровавень попал в город. Человек в белых одеждах мог показать призывателю не все. Он был так же реален, как и люди, но умел блуждать по снам. Вполне возможно, что он мог овладеть разумом Ксавия, пока призыватель спит.

Толпа не спешила расходиться, даже когда бездыханное тело Ашая начали снимать с петли. Люди обсуждали увиденное, шум быстро нарастал, и вскоре площадь заполнилась привычными для большого скопления людей звуками. Семейство Ашая гвардейцы поспешили сопроводить в их резиденцию, а император со своим окружением вернулись во дворец. Ксавий присоединился к ним. Некоторые из людей показывали на Ксавия пальцами. По городу уже поползли слухи, что это призыватель раскрыл заговор, так же рассказывали, что именно он убил других заговорщиков. Хотя «убил» это мягко сказано, Ксавий уже слышал, как один из мальцов горячо убеждал маму, что Ксавий голыми руками разрывает людей в клочья. Женщина покосилась на призывателя, а потом на святилище Стольбрида.

– Мы проведем церемонию в святилище на северной окраине Кольма. Небольшое, неприметное здание за аллеей цветов. Прощальный подарок моего дяди. – К призывателю приблизился принц Аран. – После церемонии мой отец ничего не сможет сделать. Брак под сводами святилища Стольбрида священен. Такие узы не разорвать посторонним людям. Дочка Владыки Салестана, какая бы она не была красивая, останется без пары.

– Что приведет к ссоре ваших государств, – Ксавий старался мыслить прагматично, но и советовать другу бросить настоящую любовь не мог. – Это официальное приглашение на свадьбу?

– Я могу доверять только тебе. При свадьбе в Тарнбальде должен быть хотя бы один свидетель, кроме служителя Стольбрида. Чтобы никто не узнал его имени, служитель спрячет лицо под капюшоном. Когда отец узнает, что ты был на свадьбе, его гнев будет велик.

– Меня могут казнить?

– Не думаю, что до такого дойдет.

– Сомнительно звучит. Мне бы не хотелось болтаться в петле.

– А это казнь для родовой знати. Простолюдинов попросту душат удавкой.

– Слабое утешение, Аран.

– Я все продумал. После свадьбы ты на время покинешь Кольм. А когда отец остынет, я пришлю тебе весточку, и ты сможешь вернуться. Для укрытия используешь охотничий домик в лесах, позже дам тебе карту, где он находится.

– Все получится. Отцу придется найти другую пару для дочери владыки. Даже видеть ее не хочу, я люблю только Мариль.

– Синешерстка тоже придет на свадьбу, – при упоминании своего имени Синешерстка встрепенулась. Все это время она мирно дремала на плече Ксавия, сжавшись в комок. – Теперь у вас два свидетеля.

– Спасибо, друг, – Аран похлопал Ксавия по свободному плечу. Синешерстка попыталась перепрыгнуть на принца, но промахнулась и оказалась на мостовой. Единственным кто сегодня был способен веселиться, было существо с другой стороны.

***

В Кольм пришли дожди и прохлада. Засохшая земля с радостью приняла в себя потоки воды, хлынувшие с разверзшихся небес. Ливень шел второй день подряд, улицы города опустели. Люди прятались от дождя под тентами и в своих домах, дожидаясь, когда стихия утихнет.

Несмотря на постоянный дождь, вода успевала уходить через желоба в стоки, которые вскоре основательно подтопило. Под вечер ливень утихал, уступая место прохладной ночи. Чтобы защититься от холода, окна в домах закрывали плотным слоем теплого материала, который добывался с полуовец. Шерстяные полотна спасали от ветров, но стены оставались холодными на ощупь. Во дворце начали топить камины.

Привыкший к холоду проклятья от своих существ, Ксавий не обращал внимания на временные неудобства. Он мог свободно бродить по городу, лучше узнавая культуру Тарнбальда. За призывателем неизменно следовала Синешерстка, которой дождь не нравился. Как только он начинался, существо начинало путаться под ногами Ксавия, прячась под плащом от льющейся с неба воды. Вдвоем они исследовали город, иногда беседуя с его жителями. Все с нетерпением ожидали, когда Салестан вступит в войну. Для этого принц Аран должен был жениться на дочери владыки. Зная, что этого не будет, Ксавий размышлял о возможном будущем.

Оставаться в Кольме после свадьбы он не мог. Гнев императора обрушится на него, вряд ли могущественный правитель станет наказывать своего сына за своеволие, а вот на чужаке, пусть и помогшем ему, отыграться можно. Но и сидеть, прячась в охотничьем домике среди гущи леса, Ксавий не хотел. Призыватель начал подумывать о том, чтобы покинуть страну и вернуться в Дамерт. Для этого нужно было пересечь Тернистое море, а там продолжалась блокада. Наземный путь лежал через границу с Палатиром, что тоже было плохим вариантом. Оставалось только двинуться в обход через восток империи и многочисленные прибережные королевства, лежащие выше.

Проходя через ворота, ведущие из дворцовой территории, Ксавий поздоровался со стражниками. Они успели привыкнуть к тому, что призыватель постоянно ходит в город, поэтому пропустили его без лишних разговоров. Накинув на себя теплый плащ, Ксавий пошел по мостовой. Синешерстка пока еще не показывалась из-за начинающегося дождя. Капли косого дождя били Ксавию в лицо, пришлось развернуться и пойти другим путем.

За эти дни Ксавий успел побывать в аллее цветов дважды. Бродя вдоль клумб, Ксавий сумел разглядеть верхушку святилища, где принц Аран собирался жениться на Мариль. На церемонии кроме них и служителя Стольбрида, который закрепит брак перед ликом Стольбрида, больше никого не будет. Если не брать в расчет Синешерстку. Желание Арана могло привести к конфликту между двумя правителями, но Ксавий не мог осуждать своего друга за «эгоизм».

«Скорее всего, я бы поступил так же»

Улицы вечернего Кольма встретили Ксавия тишиной. Он мог свободно идти, не расталкивая локтями прохожих, любящих столпиться плотной кучей и обсуждать последние известия с фронта. Из Палатира пришли слухи, что один из советников короля Рокотана пытался убить его и захватить власть в стране, но из-за жесточайших боевых действий сообщения из-за границы приходили с большим опозданием и чаще всего они были недостоверные.

Войска противника денно и нощно наступали на позиции солдат империи. Палатир не давал и дня передышки, надеясь занять как можно больше приграничных городов Тарнбальда. Людям ежедневно приходили весточки о погибших родственниках, друзьях, хоть мобилизацию в столице проводили лишь два раза. Положение могло значительно улучшиться, если Салестан наконец-то выступит на стороне империи. О том, что произойдет, если этого союза не случится, Ксавий старался не думать.

Дождь будто и не думал прекращаться. Чтобы окончательно не промокнуть Ксавий держался ближе к домам, плоские выступающие крыши помогали ему частично укрыться. Двигаясь на север Кольма, Ксавию несколько раз пришлось огибать большие лужи. Подтопленная канализация не позволяла воде покинуть улицы, образуя широкие и глубокие лужи. Угоди в такую лужу ногой и можно буквально утонуть. Мерзкая погода.

Прижимаясь к домам, Ксавий заметил знакомую надпись на вывеске. «Серебряный кувшин» гласила вывеска с двумя скрещенными кувшинами. Именно это место посетил Ксавий в роковой вечер, когда ему в первый раз удалось призвать одного из кровавней. Вспомнив о случайно погибшем офицере, Ксавий понял, что даже не знает его имени. Чувство легкого стыда не помешало Ксавию войти внутрь. Ему захотелось увидеть знакомое лицо.

– Имперский призыватель, – трактирщик Леопольд внимательно посмотрел на неожиданного гостя, а потом коротко поприветствовал его. – Рад вновь видеть вас в моем заведении.

– Да благословит Стольбрид сие место, – используя старинную формулировку – молитву, Ксавий выразил почтение заведению, чем порадовал его владельца. Леопольд протянул левую руку.

– С момента вашего первого посещения здесь произошли небольшие перестановки.

– Я заметил, – Ксавий пожал руку. – Но стало только лучше.

– Когда вас увели, я думал, что все – вам конец.

– Мне неловко, когда ко мне обращаются на «вы».

– Тем не менее, ты уже успел стать городской знаменитостью.

Посетителей в таверне было немало. Некоторые из них приметили Ксавия, приглядываясь к нему, но сегодня Ксавий нацепил искусственную кисть в перчатке, поэтому ничем заметным не выделялся.

– Мне повезло попасть в круговорот событий.