Упыриная наука. Дилогия

С ноги распахнув дверь оружейного магазина, я, грозным шагом заставляя скрипеть солидного возраста половицы, направилась к перепуганному продавцу. Вампир в самом расцвете сил, его волосы только тронула седина, причем избирательно и больше по левую сторону головы, блеснул голубыми глазами и расплылся в опасливо-вежливой улыбке:

– Добро пожаловать, чего из…

– Мне нужно оружие!

– Конечно, конечно! – он тут же скрылся под прилавком и достал несколько женских вариантов облегченного оружия, более претендующих на звание кухонных ножей для нарезки овощей и овощей покрупней. Возможно, покрути ими перед носом у дамы нежного возраста я и вызову легкий обморок, но от моего предприятия я ожидаю немного иного результата, – вот! все только самое луч…

– Мне не нужны ножи для нарезки колбасы! – грозно заверила я, – мне нужно настоящее оружие, – по столу, сверкая, покатился сиримский золотой из моих командировочных. Глаза продавца засветились несколько иным огнем, и он вновь скрылся под прилавком. Для экономии времени, я позвякивала в руке еще тремя монетами и он, бросив вторые экземпляры, удалился, вероятно, в кладовую. Оттуда он принес единственный экземпляр, который разительно отличался от развешанных за его спиной экспонатов, тронутых ржавчиной и заросших местами паутиной.

– Это, – с благоговейным трепетом в голосе, вампир погладил меч по лезвию, как беременную долгожданным первенцем жену по животу, – изящный и, в то же время, мощный эльфийский клинок. Вы, как эльфийка, должны по достоинству его оценить. Волнистое, острое и мощное, как зубы мегалодона лезвие режет, как мягкое масло стволы молодых деревьев, диаметром до метра. И больше метра режет, если постараться. Сидит в руке, как влитое. К тому же, – сообщая словно по секрету, он перешел на шепот, – ядовит. Чует руку хозяина. Ему вреда не наносит. А врагу приходится туго. Если ты еще и маг, то он, словно амулет, силу твою преумножает!

Знаю я такие клинки. На рукояти все те же цветы Зеленики, как и на моем клинке. Он из той же серии – оружие королевской армии. Элитных подразделений. Ума не приложу, как вампир смог достать этот меч. Ведь кроме эльфов никто им владеть не сможет, если только эльф собственноручно, при смерти не вручил его кому-то, что бывало крайне редко. А вручить такое оружие вампиру. Сомневаюсь, что это вообще реально.

Я, аккуратно сжимая рукоять, подняла клинок и взглянула на лезвие, в котором, в искривленном виде, виднелась моя злобная физиономия.

– Откуда он у вас? – перехватив клинок другой рукой, я рубанула воздух. Лезвие ярко вспыхнуло, оставляя за собой огненный след, как комета хвост.

Вампир вряд ли видел этот клинок в действии, потому что смотрел на мои манипуляции заворожено, как кот на сало:

– Выменял у одного гнома, которому этот меч подарил умирающий эльф. Оружие не ходовое, только для вас – эльфов. Да и привередливое, как знаете. Раз познав хозяйскую руку, другую может и не принять. Вашу, гляжу, принял. Буду рад, если хоть что-то выручу за него. Оружие превосходное, но лежит у меня уже года три… товар не ходовой, – повторялся он, особо следя не за словами, а за тем, как я привыкаю к мечу.

Так же аккуратно водрузив меч в ножны, украшенные по-простому лишь легкими паутинками серебряных ниточек, я спросила:

– Сколько.

– Золотой и три серебряных. Товар не ходовой, но превосходный, – пытался оправдаться продавец. Я кинула ему деньги. Имея такое оружие, я являю собой опасного противника, которого лучше иметь в союзниках, чем врагах. Известное событие изменило всю мою жизнь и заставило научиться владеть мечом так хорошо, чтобы никто не смел меня и пальцем тронуть.

– Спросом лавка пользуется?

– В наши-то неспокойные времена? – хохотнул он, бережно наблюдая за тем, как я водружаю ножны за спину, – еще спрашиваете!

– Будет восемь золотых на серебреные разменять?

Продавец, выгодно продав мне товар, раздобрел и заверил, что сбегает в соседнюю лавку, что за углом и мигом разменяет. Вернулся он действительно быстро и, отмерив по двадцать серебряных за каждый золотой (неплохой в Горлене обменный курс – серебра много, а добыча золота идет скупо), бережно протянул мне. Я распихала все серебряные в четыре мешочка, плотно их перевязав и кинула пузатые позвякивающие кучки в сумку.

– Да,… для подобного богатства именно такое оружие и надобно! – уже добродушно улыбался продавец, подкидывая на ладони пару золотых, которые тут в диковинку. Больше в ходу медяки да серебряники, только в царской казне круговорот золота и драгоценных камней, учитывая, что Горлен практически не ведет торговлю с соседними странами и даже долинами.

Кинув на прощание кособокую улыбочку, которая больше заставит ужаснуться, чем умиленно вздохнуть, я вышла еще грознее, чем зашла.

Красная дорожка стала еще красней, чем в прошлый раз. Сломанный мною кол заменили новым и нанизали на него выбритую голову бывшего члена банды. Стиснув зубы, я шагнула на сосновую щепку, которая с мягким резиновым скрипом разлеталась в стороны. Сделала второй, третий шаг. Вынула из ножен меч, на всякий случай. За аллеей из голов следовала аллея можжевельника, за которым предостерегающе рычали волки. Я не видела их, но каждой трепещущей клеточкой ощущала присутствие грозных и опасных зверей. Они не атаковали, просто предупреждающе рычали.

Конец аллеи приближался и, поняв, что волки не тронут меня на дороге, я без опаски шагнула на территорию банды. Весь лагерь, состоявший из десятка двух, обтянутых шкурами палаток, был усыпан этой самой красноватой щепкой, создавая ощущение, что дизайнер поселения фанат красного. На палатках, из которых угрожающе выглядывали красноволосые упыри, виднелись выжженные непонятные рисунки и руны. Некоторые испещрены надписями, словно являлись не палатками, а книгами неординарной формы. Да, такую не возьмешь с собой, скрасить часы в дороге. Рыжие волки, вскакивая, рычали на меня, недоумевая от такой эльфийской наглости. Вражеский стан был деморализован взбешенной восемнадцатилетней магичкой в разгар ПМС и юношеского максимализма. Причем еще неизвестно, что из этого страшней.

За очередной палаткой, которую я смело обошла, так и держа меч в правой руке, оказался жертвенный алтарь, на коем курились благовония, взмывая вверх синевато-сизым дымком. Над алтарем с разделочным ножом во вскинутых над головой руках, сидел вампир, на голове которого покоился череп волка, а спину украшала богатая рубиново-кровяная шкура животного. Жрец хотел зарезать кого-то, жалобно дрыгающего копытами, но я осквернила столь важный момент своим присутствием. Оскалившись, жрец злобно просверлил меня глазами:

– Мерзопакость какая… да вы не отвлекайтесь.

Я двинулась дальше. Создавалось ощущение, что путешествую по какому-то туземному племени, которое и слышать не слышало, что кроме них на земле есть и еще жители. Вероятно, чтобы найти Волка, нужно было найти самую большую палатку. И я стояла перед ее никем не охраняемым входом. Только волк предостерегающе рыкнул, но я, выходит, в ответ рыкнула страшней, потому как животное в страхе потрусило прочь от полоумной гостьи.

Откинув навешанную над входом хламиду, я, выставив вперед меч и убедившись, что преград нет, шагнула внутрь. В центре палатки, застеленной ковром и усыпанной множеством подушек и подушечек в красных тонах восседал вампир на большой красной подушище с кисточками по углам. Этакая подушечка для царского кота, которую нечаянно приняли за трон.

– Ну, здравствуй, меченая Сетом.

– Привет, меченный стойким психическим расстройством! – огрызнулась я, сочтя, что где-где, а здесь любезности и лобызания конечностей не к месту.

– Садись, – не обратив внимания на мой вольный язык, указал Волк на соседние подушки, – садись! – настоял он. Я нехотя присела. – И убери оружие.

– Даже не думай! Это залог моей безопасности!

– Я безоружен. А на моей территории залогом безопасности может служить только дружба со мной.

– Тем более! – воскликнула я. – Дружить я с вами не намерена!

– Тем хуже для тебя. Что привело тебя сюда, дитя Сета? – объявив жесткий игнор моим выпадам, решил осведомиться он.

– Не смейте связывать меня с вашим убогим божком, дитя порока! – возмутилась я, но на лице Волка, властно восседающего на своей подушке в позе лотоса я и тени негодования не заметила.

– Мы все дети порока, – заверил он. Вообще, я не так представляла себе Волка. Казалось, это взрослый бородатый мужчина непозволительно почтенного возраста, с бешено горящими глазами, жаждущего плоти, крови и смертоубийств. А передо мной восседал весьма обаятельный и даже, прости мать Нория, привлекательный, я бы сказала мужчина в самом рассвете сил. Прямо эльф, познавший высшую истину… так. Стоп! Упыри они и есть упыри! – Что привело тебя в мой дом, посланница?

– Твое алчное желание чужой недвижимости! Не припоминаешь?

Он соизволил облагородить меня своим слегка изумленным взглядом. Его изумление скорее угадывалась, чем читалась.

– Я чужого не желаю, – возразил он. – И никогда не нарушаю условия заключенной сделки. Это – дело чести.

– Ты называешь честью обезглавливать вампиров, распяв их на дереве, а головы водружая на кол?

– Таково было условие невыполнения сделки, – безропотно отчеканил Волк. – Мы все здесь живем согласно законам Сета. Никто меня не упрекнет в несправедливости или желании чужого.

– А справедливость вообще понятие относительное, и вы все им очень умело орудуете, поворачивая в свою сторону. Вы заключили с Лукрецией договор. Ей деньги, вам – услуга. Так почему же вы требуете оплаты имуществом, находящемся в частном владении на законных основаниях? Разве это услуга?

Я пыталась воспользоваться всем своим красноречием и знанием методик общений с вампирами. Но то ли этот вампир был каким-то неправильным, то ли мои ораторские излияния хромали, но мой поток животрепещущей речи его не тронул:

– Она вернула мне долг – это ее воля. Это подарок, а не выполнение соглашения. Я не прошу определенную денежную сумму, вырученную от продажи дома, хотя и это было бы услугой… Деньги мне не нужны. Мне нужна услуга в виде передачи дома. Дитя мое – все в этой жизни можно считать услугой. Это соглашение, Раэль! – терпеливо пояснил он. Интересно, откуда он мог узнать мое имя? Откуда вообще окружающие черпают обо мне информацию? Из какого глобального и всем доступного источника? Ведь единственный, кто мог бы знать о моем присутствии – это местный шаман, но я того в глаза даже не видывала. Да и тот не знает обо мне, ведь письмо я благополучно не доставила.

– Давай заключим новое соглашение, – предложила я, он заинтересованно приподнял брови.

– Очень интересно. И что ты можешь предложить?

Я кинула ему под ноги приятно звякнувший и плотно набитый монетами мешочек.

– Что это?

– Деньги, если не понятно.

– Я не нуждаюсь в дарах.

– Возьми деньги и оставь Лукрецию в покое, – предложила я.