Упыриная наука. Дилогия

– Не-ет, так не пойдет. Мне необходим дом! Она обязана выполнить свое обязательство и от этого не откупишься. Иначе мне придется ее наказать и забрать дом силой. Тогда справедливость восторжествует, и равновесие будет восстановлено.

Эта ситуация все больше напоминает массовый гипноз. Даже я невольно начинаю осознавать, что питаю если не симпатию, то какое-то странное расположение к этому Волку, а его речи кажутся просты, мудры и даже правильны. Наверняка это заклятье, которому я должна противостоять. Борись, Раэль!

– Тогда, – я кинула второй мешочек, уже больше заинтересовав Волка, неотрывно смотрящего мне в глаза. – Я покупаю отсрочку. На три месяца.

– Месяц, дитя Сета. И неделя на то, чтобы ты убралась отсюда.

– Иначе что?

– Иначе на аллее появится пустующий кол и для тебя, – он жадно сверкнул зелеными глазами, как будто в темноте сверкнул клинок.

– Это сделка, как я понимаю?

– Именно, – размеренно кивнул он. – Я предоставляю тебе услугу, взамен ты уезжаешь из долины.

– Почему все гонят меня из долины? – разозлилась я, в надежде, что хоть этот вампир пояснит, по какой причине мне тут не рады. Эх, знать бы из какой он общины… придется по возвращении усиленно зубрить расологию и упыриную науку.

– Потому что двум Волкам здесь не место, – это последнее, что он успел сказать перед тем, как почти мгновенно обернулся матерым рыжим волком и величаво вышел из палатки. Волком он был величественным, да и вампиром не рахитичным, стоит заметить. Двум волкам. Это что, литературный прием такой? В любом случае, как я понимаю, тот кол, которым пугал меня Вален, предназначался другой голове. Выходит, наглый упырь меня просто обхитрил, желая как можно скорее выкурить из общины. И чем я так всем помешала?

С территории Волка я вышла так же свободно, как и пробралась. Только вышла со стойким желанием размазать кого-нибудь по стенке. От греха подальше пришлось убрать меч в ножны, чтобы не натворить бед. Но каким, все-таки, нужно быть ненормальным, чтобы оправдывать подобную жестокость понятием «справедливость». У Бога, видимо, первоначально было несколько иное объяснение этому термину.

У выхода из аллеи, прислонившись к молодому вязу, меня поджидал Вален, на плече которого дремала бледная от волнения фея. Завидев меня, вампир встрепенулся, а Аличка накинулась с руганью, сменив аристократическую бледность на непристойную красноту:

– Какой нужно быть ненормальной, чтобы сунуться в логово Волка одной?!

– Ты бы хотела пойти со мной? – улыбнулась я. Фея, задумавшись, скосила взгляд, опустила плечики и вернулась к вампиру, обезоруженная услышанной правдой.

– Ты действительно поступила крайне неблагоразумно. Несмотря на свой возраст, ты должна понимать, что поступки имеют свои последствия.

Это что, нотация?

– Спасибо, папа, – съязвила я. – Вы достали из розовых кустов нарушителя спокойствия?

– Да. Он из банды.

Я встрепенулась, загоревшись желанием немедленно побеседовать с этим голубчиком на разные интересные темы. Вампир заметил мое желание и решил разочаровать, что у него неплохо получалось в последнее время:

– Вряд ли он тебе что-то расскажет… в таком состоянии…

– Интересно получается, – задумалась я. – Вот оно, выходит, обязательство…

– О чем вы договорились с Волком? Какое обязательство?

– Мы поняли друг друга. Хотя, понять такого ненормального может только такой же ненормальный, – туманно протянула я.

– Ты и есть ненормальная! – в сердцах крикнула фея.

– Да знаю я, хорош дуться!

Феечка, заискрившись от подобного предложения, покинула уютное плечо Валена, оставив там лишь золотое пятнышко пыльцы и присела на мое, уже отточенным движением ухватившись за шею, чтобы не упасть при движении.

– Провожать не надо, уж думаю, не заблудимся, – предупредила я увязавшегося за нами вампира. Видимо, сегодня такой день, когда больше совсем никуда не хочется. Только забраться под теплое одеяло и уснуть. Возможно, когда я проснусь, то поймаю суточный ритм упырей, и неживые улочки долины наполнятся жизнью.

Перед тем, как лечь спать, я набросала на листе бумаги примерный план курсовой работы и план мероприятий, которые необходимо провернуть для ее написания. С завтрашнего дня начну собирать материал, хотя богатая база для старта у меня уже имеется. Первым пунктом стоял вопрос младенчества вампиров. Тех, что рождаются, а не тех, кто ими становится по каким-либо причинам. Этот вопрос я оставлю для Магистерской. Если вообще на нее отважусь. Для первого пункта, пожалуй, устроюсь нянькой к какой-нибудь занятой мамаше. Затем детство. Устроюсь в садик, посмотрю как развлекаются и чем интересуются детки. Тем более Лукреция работает заведующей в одном из них. Юношество… о! это непременно в «Пышногрудой Сью», да и зрелость, думаю, обитает где-то там же. А старичков везде навалом. Найду какую-нибудь греющуюся на лавочке под солнцем компанию, да и разведу на долгий откровенный разговор. Еще раз окинув взглядом план, я довольная поплелась спать, прекрасно зная, что потратила последние десять минут впустую, ведь любой план, который бы я не составила, выполняется с точностью до наоборот.

Сон, навеянный Аличкой, быстро унес меня в Морфеев град, одарив приятными воспоминаниями из славного доброго детства. Но долго наслаждаться покоем не пришлось – часов в двенадцать улицы ожили и загудели, как будто я жила в осином улье, а не долине упырей. Сколько ни пыталась вновь уснуть, закрывая окна, зарываясь под подушки и одеяло, толпа настойчиво бубнила, что в это время в Горлене никто и не думает спать.

Недовольно протерев глаза, я высунулась по пояс в окно – полураздетые от вечерней духоты вампиры (что замечательно – в долине совершенно отсутствовали комары, мошки и прочие кровопийцы, вероятно, не выдерживали конкуренции) вольготно прогуливались по заросшими зеленью улочками, сцепившись за руки парочками или разбившись на дружные шумные компании. Чем не время изучить юных и созревших упырей?

Безжалостно отринув сон во благо науки, запасшись принадлежностями для письма, бумагой и нацепив модную одежду, прикупленную специально для этой командировки, я вышла на улицу, дабы окунуться в новый, еще неизвестный мне ночной мир вампиров. Еще хотелось проверить, как упыринные мужчины реагируют на девушек других рас. Быть может, их физиология устроена так, что кроме вампирок других девушек как потенциальных партнерш они не воспринимают.

М-да. Пока результаты говорили, что воспринимают. Моя короткая красная юбка, черный кожаный топик на шнуровке вкупе с высокими черными сапогами на шпильке производили впечатление на окружающих. Я записала ценные сведения об упыриной физиологии и целенаправленно двинулась к недавно посещенной нами харчевне. Хорошо, что ни родители, ни мои эльфийские соратники не видят меня в подобном мало пристойном для эльфа одеянии. Джо действительно удивительным образом перевоплотился в Сью.

Перед невзрачным входом толпилась молодежь и «навеселе» кадры постарше. Дверь заслонял амбал-охранник с каменной мордой, который принимал плату и пускал внутрь. Делал он это избирательно, тщательно прощупывая толпившихся взглядом. Дошел до меня – взгляд замер, изучая нового клиента, его платежеспособность и, предположительно, поведение, показал двумя пальцами, чтобы я проходила. Четыре положенных медяка не принял, а просто учтиво открыл дверь, пожелав хорошо провести время, и разве что не шлепнул по ягодицам. Из открытой двери донеслись звуки громко играющей музыки. Я вошла – дверь за мною приглушенно хлопнула. Темнота. Громкая музыка. Жутко. Сделав на ощупь еще пару шагов, я раздвинула плотные шторы и замерла.

Под звуками зажигательной самбы, которую исполнял живой оркестр с красивой солисткой мулаткой, сладко поющей о любви, чопорные вампиры превращались в настоящих свободных, развязанных и ни о чем, кроме ритма не думающих людей… упырей. Они расслаблялись, необыкновенно чувствуя музыку и передавая ее движениями рук, тела, бедер, ног, даже во взгляде – свобода и наслаждение движением. Все на время танца стали одним большим целым. Вампирки позволяли незнакомым вампирам прижиматься к себе и сливаться вместе с музыкой в согласованных движениях. Несмотря на довольно откровенные па, зрелище завораживало и потрясало. Вообще получающие удовольствие от таких простых вещей вампиры – зрелище уникальное. Среди танцующих я заметила и Валена в полу расстегнутой черной шелковой рубашке и в кожаных брюках. Весь такой серьезный и сосредоточенный днем, здесь он был абсолютно не похож на себя. Раскованный, веселый, непринужденный, словно первый парень на деревне, который уверен в своей неотразимости и чью уверенность неизменно подогревает толпа полуголых девиц. Танцуя с молодой блондинкой, он чутко ловил и передавал движениями изгибы музыки. Я даже невольно засмотрелась, но когда он перехватил мой взгляд, быстро отвернулась, мол, даже не заметила его, и направилась к бару, где все тот же бармен протирал все те же стаканы, сияющие стерильной чистотой.

– О, здравствуй, прелестное создание, – он расплылся передо мной в учтивой улыбке, а я оглянулась, в поисках прелестного создания, – никогда не видел столь милой особы.

– Серьезно? Мы обедали днем в вашей харчевне, – он смутился, – посоветуйте лучше, что выпить даме в вашем заведении.

– Угости леди тропическим поцелуем, – предложил вампир, усевшись рядом со мной на пустующий стул. Барабанные ритмы самбы сменили кастаньеты и гитары. Навязчивость вампира становилась подозрительной.

Бармен легким движением бросил в бокал мякоть фруктов, кусочек голубого льда, листочек мяты, залил сначала красной, затем зеленой желеобразной жидкостью и, снабдив двумя разноцветными бамбуковыми трубочками, пододвинул бокал ко мне. Я с подозрением покосилась на напиток, чем весьма развеселила Валена:

– Ты будешь огорчена, но это без гемоглобина и плазмы, – заверил он.

Аккуратно взяв бокал, я осторожно отпила, игнорируя трубочки. Во рту зашипело, защекотало и разлилось приятным сладковато-терпким теплом. Не уж-то в тропиках так целуются? Сморщившись, я заметила, как бы между прочим:

– Неплохо танцуешь.

– Неплохо? – вскинул бровь бармен, – могу заверить, леди, он лучший танцор во всем Горлене! С ним тягаются разве что только танцоры Оссета. На прошлогоднем соревновании по танцам наша пара 3 часа билась с парой из Оссета, но тех эстетов разве перетанцуешь? Музыка и ритм у них в крови. Так что за этим гением второе место по стране!

– Пф, всего второе? – небрежно хмыкнула я, про себя восхищаясь, потому что танцы всегда являлись моей слабостью. Возможно единственной слабостью.

Вален лишь скромно улыбнулся, протягивая мне руку:

– Благодарю. Но я с детства танцую только танго. Вы, вероятно, здесь о таком и не слышали. Это благородный танец, которому учат в Эсаиле при дворе. Это вам не девушек за филейные части щупать, да не гениталии об них вытирать!

Бармен зычно расхохотался и куда-то удалился, а вампир взял меня за руку и вывел в центр танцпола, который днем выглядел зашарпано и уныло, заставленный громоздкими буковыми столами.

Танцующие разошлись, предоставляя нам место. Видимо, не врал бармен, Вален и впрямь первый парень на деревне. Проникновенные мотивы гитары стихли и зазвучали первые аккорды танца страсти. Меня учили танго в Эсаиле лучшие учителя. Мама говорила, что этот танец, как никакой другой позволяет выплеснуть эмоции, расслабиться и получить небывалое удовольствие от музыки и движений, особенно если вы с партнером совершенно несносны. Нас учили, что любой конфликт можно решить в танце. Язык слов бессилен перед языком танца, особенно, если это – танго. Нередко эльфийские послы танцевали его при дворе с нашими не очень добрыми визитерами. Танго начинался как бой, как противостояние, как сопротивление, а заканчивался единением и приятием. Я знала, на что шла…

В танце удается воспарить над паркетом и одержать верх над течением времени, которое загустевало и переливалось медленно, как тугой янтарный и сладкий мед. Музыка – не набор нот, а состояние души, танец – не набор движений, а воплощение состояния души. В отличие от снобистского вальса или чопорного фокстрота, которые куда больше бы подошли манерности Валена, я будто каждодневно жила в ритме страстного танго.

Робко положив одну руку на плечо вампиру, а вторую в его ладонь, я обреченно вздохнула, но тут же властным рывком была притянута к партнеру:

– Ты будто первый раз танцуешь в паре, – наступая в такт музыке, усмехнулся он.