Имаго

– Джи! – я с облегчением упала в кресло вместе с манго. – Джи, мне так жаль…

– Сначала я злилась, – протянула она, – но теперь в порядке. Куда ты пропала? Я уже дома. Мне наложили швы, это мерзко.

– Я у своей сослуживицы, – я рассказала всю историю с самого начала.

Джи внимательно выслушала меня, а потом выдала:

– Это все очень странно, Лив. Ты видишь кого-то в моей комнате, потом возвращаешься домой – и застаешь квартиру в жутком беспорядке. Скажи мне честно, ты связалась с плохими людьми?

– Чего? – я подавилась кусочком фрукта и шумно закашлялась.

– Серьёзно. Тебя кто-то преследует, переворачивает твою квартиру, и вот ты прячешься у какой-то девицы. В чем дело?

– Джи, если бы я знала.

Повисло неловкое молчание. Я пожалела, что не вернулась домой. Роскошная квартира сомкнулась вокруг, будто клетка, и из непостижимой дали я услышала крики детей, которых убивает что-то ужасное в классной комнате. Кровь брызжет на стены, попадает на плюшевые шкурки игрушек…

– Я возвращаюсь, – прошептала я в телефон. – Мне неловко находиться тут.

– А где ты будешь спать? – возмутилась Джи. – В жутко разбитой квартире? Не сходи с ума! Поезжай хотя бы ко мне, тот будильник я уже…

– Я перезвоню, когда все уладится, – запихнув в рот оставшиеся кубики манго, я повесила трубку и встала.

На гладкой поверхности холодильника я написала маркером небольшую записку, в которой извинялась перед Зои за свой побег – все-таки неудобно было уходить без объяснения причины. После той немой сцены в подсобке она могла решить, что я просто испугалась грязных нетрадиционных приставаний с ее стороны и вовремя смазала лыжи. В полубезумном состоянии я оделась и вышла из квартиры.

В стеклянном лифте я прижалась горячим лбом к холодной стенке. Как же не хватает мамы: просто обнять её, попросить куриного супа, послушать истории из молодости… Я так и не успела сказать ей, каким важным человеком она была.

Туман на улице не рассеивался, мистически клубясь по тротуару. Он был таким густым, что напоминал кисель и внушал какой-то суеверный страх. Сунув руки в карманы, я почти бегом шла по улицам, врезаясь в людей, чудом не попадая под машины, и в каждой подворотне мне чудились враждебные фигуры. Я уже действительно схожу с ума. Когда передо мной выросла уже давно знакомая многоэтажка, я с облегчением вздохнула. Дома. Господи, спасибо.

Почти в коме я ехала в лифте, потом отпирала дверь. Делать это пришлось с закрытыми одной рукой глазами: так не хотелось видеть последствия визита вандалов в мою квартиру. Зажмурившись, я заперла дверь, потом на ощупь вышла из коридора и вдруг на что-то наткнулась коленом. Из глаз брызнули звезды и посыпались искры. Черт, как больно! Наверное, синяк будет…

Стоп.

Я не помню здесь ничего, что бы стояло посреди коридора. Что, уже и вещи начали сами по себе перемещаться по квартире? Ну нет, это было бы слишком. Я украдкой приоткрыла глаз и во второй раз за прошедшие сутки осела на пол.

Диван стоял на своём месте, сиял прямыми гранями новенький телевизор. Между ними красовался дубовый кофейный столик. Мусора просто как не бывало. Забывшись от изумления, я прошла в спальню – новый матрас, ещё в хрустящей упаковке, лежал вместо старого, сверху – две подушки в чехлах.

– Что за?..

Я недоуменно потрогала матрас, чтобы убедиться, что это взаправду. Может, я ударилась головой, пока шла домой, и теперь лежу на улице без сознания? В квартире было удивительно пусто, но новая мебель заменила почти всю старую; кто-то вынес кресла-мешки и холодильник, вымел все осколки и обломки. На новом столике в тончайшей стеклянной вазе стоял букет из калл, белых, безжизненно пустых.

Я вновь взглянула на то, обо что споткнулась. Надо же, мини-холодильник. У меня по спине вдруг побежали мурашки, а волоски по всему телу встали дыбом от ужаса. Собственная квартира показалась дико неуютной, будто бы я проснулась дома у какого-то маньяка-психопата.

Кто-то следит за мной?

Желая отвлечься, я взяла вазу со стола, чтобы вытереть сырое кольцо под ней. С мягким шуршанием из белых цветов выскользнул маленький листочек бумаги. Нахмурившись, я наклонилась, чтобы его поднять.

Записка.

Маленькими, круглыми буковками прямо в середине листка было выведено всего три слова:

«МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ»

***

– Значит, кто-то заменил все сломанное, да ещё и извинился?

Джи все ещё недоуменно стояла на пороге комнаты, пока я истерично металась по квартире.

– Да…

– Жуть, – поёжилась Джи.

– Жуть? Жуть? Да это вообще за рамки выходит! – я вцепилась в волосы. – Ты понимаешь, что произошло? Какой-то чувак просто пришёл ко мне, разбил все вещи, все сломал, а потом такой подумал: «Эй, наверное, ломать чужие вещи – это плохо!», купил мебели на несколько тысяч баксов, прибрался тут у меня и оставил записульку с простеньким: «Мне жаль». Да что происходит?

– Успокойся, эй! – воззвала Джи, опускаясь на новый диван. – Ты ведешь себя как истеричка. Давай просто забьем, пусть все будет так, как есть. Ищи светлые стороны: тебе не придётся тратить кучу денег на новые вещи.

– Если бы этот придурок не пришёл ко мне изначально, у меня бы и не было проблем с кучей денег, – я опустила руки, обессиленно глядя на нее. – Джи, я устала. От всего устала. Все почему-то валится на мою голову…

– Ай, перестань! – она вдруг разозлилась. – Ты могла бы целыми месяцами гнуть свою чёртову спину ради того, чтобы привести дом в порядок, а тут попался такой вот добропорядочный маньяк! Прошу тебя, перестань ныть по любому поводу…

– Я ною по любому поводу? – я уставилась на неё. – А вот это интересно.

– «Джи, я не могу найти парня!», «Джи, я никому не нужна!», – Женевьева скривила лицо в уродливой гримасе, изображая дебила. – Джи, Джи, Джи! Послушай, тебя интересуют чужие проблемы или для тебя это терра инкогнита? В твою хорошенькую голову когда-нибудь приходят дельные мысли? Хотя, о чем это я – ты же Оливия Йеллоувуд, Девица-Которой-Плевать-На-Остальных.

Я встала. Сердце затрепетало в груди, словно птица в неволе. Передо мной стояла девушка, которую я знала двадцать лет, девушка, плечо которой впитало больше моих слез, чем впитывает мыла кухонная губка. Девушка, похожая на меня – и такая чужая.

– Джи, уходи, – вдруг тихо, почти умоляюще произнесла я. – Мы обе на нервах. Я боюсь, что мы скажем что-нибудь лишнего… много лишнего. Я тебе позвоню.

– Нет, это я тебе позвоню, – бросила Джи.

Она вскочила, отлепившись от целлофана на диване с громким «вшик!» и, пихнув меня плечом (что выглядело достаточно нелепо и по-детски), вышла из моей квартиры, от души хлопнув дверью.

ГЛАВА 5

Капкан захлопывается

Покачивая ногой, обутой в изящную туфельку, я изо всех сил строила из себя деловую леди, тайком жуя жвачку и поправляя волосы. Это собеседование прошло не так гладко, как хотелось бы, поэтому внутри меня пульсировал холод. Быть или не быть? Судя по тому, как начальник отдела и его секретарша посматривали на меня, второе более вероятно. Им еще не хватало направить мне в лицо лампу, как в игре «Хороший полицейский, плохой полицейский», хотя и без того атмосфера в кабинете казалась гнетущей.

Лысоватый темнокожий мужчина в костюме в последний раз перелистнул моё кратенькое резюме (словно надеялся, что странички склеились между собой, спрятав больше интересного), покачал головой:

– Не очень-то насыщенная трудовая жизнь, Элин Йеллоувуд…

– Оливия, – поправила я. – Все как есть.

Маятник Ньютона издевательски щёлкал, шарики снова и снова сталкивались. Возьмут-не возьмут, возьмут-не возьмут, возьмут-не возьмут… Мужчина снова переглянулся со своим секретарем, и она, поняв его выражение лица, кивнула мне, оскалив зубы в страшной улыбке:

– Мы вам позвоним.