Имаго

– Там был ещё кто-то? – тихо спросила я.

– Что? – Женевьева склонилась надо мной. – Что ты сказала, милая?

– В моей квартире, – я повысила голос, – был кто-то еще?..

– Больше никого, – она покачала головой, – только ты и огромное количество крови. Неужели столько смогло натечь из тебя?

– Это не только моя кровь. Там был…

Вампир.

– …Алекс.

– Кто? – Джи нахмурилась. – Кто это?

– Помнишь того парня в баре? В «Давилке»…

– Это который глаз с тебя не сводил?

– Да… Вчера мы встретились в клубе. И я его пригласила к себе, – я не стала упоминать про странный магнетизм, почти чары, исходящие от него. – Мы занялись сексом… а потом он уку…

– Что?

– …ударил меня ножом в шею, – поправилась я. – Я оглушила его лампой по башке, но, видимо, он пришёл в себя и сбежал. Сколько прошло часов с тех пор, как ты меня нашла?..

– Часов? – Джи моргнула. – Прошло три дня, милая.

– Что?! – я вздрогнула. – А как же показания?

– Допрос провели прямо тут, – грустно ответила Джи, – я рассказала обо всем. Миссис Таун тоже подтвердила, что ты не могла быть убийцей, так как была дома. Они сняли все обвинения – весомым аргументом к этому выступило ещё и то, что ты лежала в больничной койке почти при смерти.

Я выпустила воздух из лёгких, и он вышел с тоненьким свистом. Какое облегчение – теперь я официально не только не убийца, так ещё и сама жертва. Рана саднила; я протянула руку, свободную от катетеров, к шее. Пальцы нащупали странную бороздку, кажущуюся чужеродной на теле.

– Тебе наложили швы, – заметила Джи. – Однако пришлось накладывать их дважды – в первый раз отчего-то они расползлись…

Расползлись? Я обмерла, бездумно трогая шов. И как часто такое случается в медицинской практике? Желание скрыть то происшествие от Джи показалось плохой идеей. Мысленно проклиная себя за язык без костей, я медленно произнесла:

– Он укусил меня.

– Ты же сказала, что он ударил тебя!

– Укусил, Джи, – я строго взглянула на неё, – не хотела этого говорить. И я не сошла с ума. Он мог сделать это тогда, когда я сидела в машине или во время танца в клубе. Никто и не заметил бы. Он мог бы укусить меня, в конце концов, в лифте. Но он вцепился в шею в ту же секунду, когда я… – и без того дрожащий голос прервался.

– О, – Джи смешно порозовела от смущения, – Лив… Ты… ничего не принимала?

– Врачи наверняка видели раны, Женевьева. Ножом такие нельзя нанести.

– Это звучит очень странно, – Джи покачала головой, – даже… безумно. Может, он сам был под чем-то?

– Я не знаю.

Мы обе замолчали, слушая писк приборов. В открытое окно задувал легкий ветерок, пахнущий опавшими листьями. Я потянула носом воздух, наслаждаясь этим запахом. Откуда-то в палату проникали ароматы сырой земли, рододендрона, кедра, а Джи рядом со мной пахла своим любимым парфюмом. Весь мир превратился в запах, я щупала его обонянием, даже не задумываясь о том, что в принципе не могу чувствовать так много и сразу.

– Когда меня выпишут? – спросила я.

– Они сказали, что тебе придётся провести в больнице несколько дней, – Джи неопределенно пожала плечами, – рана серьёзная, ты потеряла очень много крови. Все, что ты рассказываешь… Это так странно. Невероятно.

– Я не сошла с ума, – повторила я, – и не вру. Пожалуйста, Джи… Поверь мне. Я не принимала никаких таблеток, не пила ничего необычного. Этот парень… нужно сообщить о нем в полицию!

– Сообщишь, как только выйдешь отсюда, – Джи мягко положила руку на моё плечо. Это мне не понравилось: интонация, жест. Словно она говорила с психом. Я обессиленно отвернула голову в сторону и сглотнула слезы. Мне никто не поверит.

– Лив, приемное время… – Джи замялась, – пора идти.

– Пока.

– Ты обиделась? – она расстроенно обошла мою койку и заглянула в лицо, но я слабо мотнула головой.

– Я просто разочарована. Ты не веришь…

– В это очень сложно поверить, Лив, – Джи встала, – очень сложно. Я пойду, посплю, если ты не против…

– Сладких снов.

Я проводила её взглядом. Узел обиды в груди начал смягчаться: Джи не спала, сидя возле моей кровати, она нашла меня умирающую и позвонила в больницу. Я не имею права дуться на неё.

***

Полдня я дремала, переживая один и тот же кошмар: кто-то мягко обнимал меня, тянул сквозь толщу воды к поверхности, шептал на ухо бессвязные слова и мычал песню, эхом отдающуюся в голове. Я лишь покорно позволяла тащить себя вверх, тупо глядя на светлые отблески, танцующие по волнам, а серебристые волосы обвивались вокруг моих лодыжек и бедер, как водоросли. Собственная черная шевелюра тучей висела перед глазами, но я даже не пыталась отодвинуть ее, довольствуясь скудным полем зрения.

Вокруг, насколько хватало глаз, простирался темный океан. Но в мглистой тьме что-то клубилось и двигалось вперед, пожирая пространство, погружая его в дурно пахнущее ничто.

– Посмотри на меня, – шептал голос, – обернись…

Каждый раз, просыпаясь, я вскрикивала и хваталась за шею, ожидая увидеть на пальцах кровь, но вокруг все было до противного чисто. Казалось, что я должна что-то чувствовать, но во всем теле царила зловещая тишина: бурлила кровь в венах, работали органы, мозг раздавал им указания и содрогался от ужаса при мысли, что в организме сейчас путешествует неизвестный яд. Но ничего нового я не чувствовала, кроме сонливости.

Вечером я проснулась от того, что подушка под головой стала мокрой. Полная дурных предчувствий, я потрогала шею и испугалась: рана открылась.

– Сестра! – закричала я не своим голосом. – Сестра! Кто-нибудь!

На мои крики сбежались все врачи и медсёстры отделения. Одни смотрели с ужасом, другие – с насмешкой. Лечащий врач осмотрел меня и сделал вывод о том, что швы вновь исчезли.

– Странно, – буркнул он, с холодным спокойствием накладывая новые, – материал обычный… Рана, несмотря на тяжесть, тоже…

– Доктор, – прошептала я, вздрагивая каждый раз, когда изогнутая игла входила в кожу, – как вы считаете, чем могла быть нанесена эта рана?

– Я бы сказал, что вы потерпели неудачу в схватке с диким животным, – пробормотал врач. – Но, как сказала ваша подруга, вас нашли в кровати. Я теряюсь в догадках, мисс Йеллоувуд, и такая реакция организма меня сбивает с толку ещё сильнее.

– Сколько мне ещё тут быть? – спросила я, уже зная ответ.