Оценить:
 Рейтинг: 0

Мир Александра Галича. В будни и в праздники

Год написания книги
2019
<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 >>
На страницу:
8 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Напомню старый анекдот, который анекдотом, собственно, не является. Мастер шил брюки долго и когда все же закончил, заказчик посетовал: даже сам господь бог – анекдот советский, а потому некоторые слова, в духе времени, пишутся со строчных – сотворил этот мир несколько быстрее. «Вы правы, молодой человек, – ответил мастер. – Но вы посмотрите на этот мир. А потом взгляните на эти брюки!» История рассказывается как анекдот, потому что не помнят и знать не знали, кто же сказал эти замечательные слова, думают, что слова народные, то бишь – фольклорные (о том, кто сочинял советский фольклор можно прочитать в главе «Неравнобедренные геометрические фигуры разного возраста, притягательности и достоинства»). Но сказал их реальный человек, отец кинорежиссёра Юлия Райзмана, знаменитый портной.

Некоторым деятелям советской эпохи сказочно повезло – их близкие родственники были наделены практическими талантами, что позволяло отпрыскам развивать и совершенствовать таланты художественные. Известной портнихой была мать Алексея Аджубея, и потому он со спокойной душой мог поступить в театральное училище, а затем на факультет журналистики, превосходным портным был отец поэта Семёна Кирсанова, и тот подтрунивал над композитором Модестом Табачниковым: портной всегда выше табачника, соавтору надо принять субординацию.

И, уж к слову пришлось, когда поинтересовались, откуда такая странная фамилия у английского режиссёра Питера Брука, двоюродного брата режиссёра Валентина Плучека, то острослов заявил – чего странного, на вывеске его родителя так и значилось: закрой мужских брук.

Попасть к частному мастеру было сложно, надо иметь знакомства, чтобы получить рекомендацию, потом дождаться очереди. В государственном ателье, где осуществлялся индивидуальный пошив одежды, очередь тоже бывала, но дождаться можно. Стоимость пошива немногим ниже, чем у частного мастера, поскольку в государственном ателье она складывалась из трёх составляющих: стоимость сырья и материалов (11,3 %), основная и дополнительная заработная плата (61,3 %), накладные расходы (27,4 %). Считалось, что у частного мастера накладные расходы отсутствуют, технику он эксплуатирует собственную, а не казённую.

Автор монографии, посвящённой себестоимости, тарифам и рентабельности бытовых услуг, поясняет: «Сейчас тарифы на индивидуальный пошив одежды дифференцируются по категориям предприятий: ателье высшего разряда, ателье разряда I, ателье разряда II и мастерские. Для ателье высшего разряда тарифы наиболее высокие, для мастерских – самые низкие». Причём, что интересно, тарифы зависят не от трудозатрат, но от количества мастерских и ателье в районе, а также от оформления помещения, в котором работает ателье, опять-таки, респектабельности, солидности.

Моды проходят, устаревают причины, которые формируют те или иные привычки, склонности, и в семидесятых годах пальто в ателье, как правило, не шили – вот тот самый анахронизм, сдвиг во времени: «Снижение удельного веса услуг по ремонту и пошиву одежды и обуви – следствие более быстрого роста других видов услуг, а также результат увеличения розничной продажи, расширения ассортимента и повышения качества готовых изделий. Это особенно относится к повышению качества готовых изделий. Что касается услуг по индивидуальному пошиву одежды, то в будущем не следует ожидать слишком резкого снижения доли этих услуг. Это определяется размерами значительного неудовлетворенного спроса населения на готовую одежду». Продолжали шить костюмы, заказывали брюки по индивидуальной мерке, и в том кроется несходство, глубокая рознь: два закройщика с брючником могли только запить одновременно, не совместно, но работу их и сравнивать нечего, закройщики – техническая интеллигенция, брючник – аристократ, у него ремесло деликатное. «Гульфик строится по чертежу так: проводим прямую и на ней откладываем точки: верхний край, вогнутое место, выступ, наибольшую длину. Прочертим сначала прямой угол, затем вогнутые и выпуклые кривые в соответствии с чертежом», – что-нибудь поняли? То-то и оно. Тайна для посвящённых.

А про ателье есть забавный анекдот, который лучше показывать, нежели рассказывать, но уж расскажу.

Карамель «Раковая шейка» создал до революции А. Абрикосов. Он же придумал карамель «Гусиные лапки». По-видимому, эта реклама как раз таких конфет, только название после изменилось

Приходит мужик в ателье, говорит: «Гляньте, что вы мне за костюм пошили. Тут косит, тут засборено, тут вообще чёрт-те что». – «Да-да, – говорят в ателье, – вы правы. Сейчас поправим. Так, вот это плечико подымите чуть вверх, а это немного опустите, правую ногу слегка согните в колене, левую предельно распрямите, корпус повернут против оси. Взгляните в зеркало. Хорошо?» – «Хорошо». – «Старайтесь так и ходить». Идёт мужик по улице, а за спиной у него перешёптываются: «Такой урод, и в таком замечательном костюме…»

И пусть себе идёт. Красивой одеждой и похвастать не грех. А мы теперь мысленно переместимся к метро «Динамо» (об этих чудесных местах подробно рассказано и в обеих частях главы «История, которая имела место в Петровском парке и около него», и в главе «И после войны. Взгляд на мир от павильона “Пиво-воды”», и в главе «О футболе как о футболе, и только о нём»), где сержант из милиции, подобно героине песни «Леночка», стоял на посту, регулируя движение городского транспорта, иначе зачем же со свистком мелодичным во рту?

То, что он оставил вверенный ему родиной пост, конечно, его не красит, но с любовью не шутят. Так было, так будет во все времена. А вот название «раковая шейка», по названию полюбившейся народу карамели, у милицейского фургона было не всегда, раньше называлась такая машина «чёрной марусей», позже «чёрным воронком». Отчего «маруся», толковать-перетолковать, хватит на отдельную главку; почему «воронок», ответить можно коротко – по песне.

Чёрный ворон, что ты вьёшься
Над моею головой.
Ты добычи не дождёшься,
Чёрный ворон, я не твой.

В общем, погибаю, но родной народной милиции не сдаюсь. Что же до всенародно любимой карамели, то кузов милицейского фургона по форме напоминал очень большую, не ужевать в одиночку, карамелину. Название «чёрный воронок» помянуто у Владимира Высоцкого в песне про джинна, написанной в 1967 году.

Вот они подъехали, показали аспиду!
Супротив милиции он ничего не смог!
Вывели болезного, руки ему за спину
И с размаху кинули в черный воронок.

Выходит, что и эта подробность ахронологична. А уж как ахронологичны два хмыря из Минздрава, которые рассказали, что та самая Шейла в дурдоме малость очухалась. Карательная психиатрия стала развиваться в СССР аккурат в середине шестидесятых, до того в сумасшедший дом попадали граждане, отягощённые психическими расстройствами, как правило, с определённым диагнозом, там и от настоящих психов было не протолкнуться (см. главу «О литерных психах из больницы № 5, которая находится совсем не там, где принято думать»).

С определённостью утверждать можно лишь одно: жуткое наваждение сошло на сержанта в день воскресный, день выходной. Это милиция на посту ежедневно и ежечасно, а простые советские люди работали шесть дней кряду, но один день – отдыхали, гуляли в парках, посещали выставки, ходили в кино. Те же людские волны, что и в обычный будний день, но поспокойнее, послабее, потише. И только если на стадионе «Динамо» должен был состояться футбольный матч, по столице прокатывала волна, которую еле-еле сдерживала конная милиция, и то до известных пределов.

На что способны истинные болельщики, увидели в марте 1953 года. Милицейские кони вставали над толпой на дыбы, как на Аничковом мосту, изваянные скульптором Клодтом, и падали, резаные ножом. Легковые автомобили сносило в стороны, грузовики поворачивало. Когда улицы опустели, на мостовой валялись части одежды, непарная обувь, лежали растоптанные и смятые тела. Так проходит цунами, сметая, что встретит. Затем предстояло жить. Будни сменяли праздники и вновь наставали будни. Такая вот череда.

Про маляров, истопника и теорию относительности

…Чуйствуем с напарником: ну и ну!
Ноги прямо ватные, всё в дыму.
Чуйствуем – нуждаемся в отдыхе,
Чтой-то нехорошее в воздухе.

Взяли «Жигулёвского» и «Дубняка»,
Третьим пригласили истопника,
Приняли, добавили ещё раза, —
Тут нам истопник и открыл глаза

На ужасную историю
Про Москву и про Париж,
Как наши физики проспорили
Ихним физикам пари,
Ихним физикам пари!

Всё теперь на шарике вкривь и вкось,
Шиворот-навыворот, набекрень,
И что мы с вами думаем день – ночь!
А что мы с вами думаем ночь – день!

И рубают финики лопари,
А в Сахаре снегу – невпроворот!
Это гады-физики на пари
Раскрутили шарик наоборот.

И там, где полюс был, – там тропики,
А где Нью-Йорк – Нахичевань,
А что люди мы, а не бобики,
Им на это начихать,
Им на это начихать!

Рассказал нам всё это истопник,
Вижу – мой напарник, ну прямо сник!
Раз такое дело – гори огнём! —
Больше мы малярничать не пойдём!

Взяли в поликлинике бюллетень,
Нам башку работою не морочь!
И что ж тут за работа, если ночью – день,
А потом обратно не день, а ночь?!

И при всёй квалификации
Тут возможен перекос:
Это ж всё ж таки радиация,
А не просто купорос,
А не просто купорос!

Пятую неделю я хожу больной,
Пятую неделю я не сплю с женой.
Тоже и напарник мой плачется:
Дескать, он отравленный начисто.

И лечусь «Столичною» лично я,
Чтобы мне с ума не стронуться:
Истопник сказал, что «Столичная»
Очень хороша от стронция!

<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 >>
На страницу:
8 из 12

Другие аудиокниги автора Елена П. Бестужева