Цветок с ароматом магнолии. Детективный роман

– К сожалению, пока нет. Но факты говорят о том, что имело место уголовное преступление, – доложил оперативник без энтузиазма.

– Помогу, чем смогу. Приноси предметы, мы изучим на предмет остатков пороха, потожировых пятен, волос. Кстати, обрывки одежды, бумаги, дерева, камней, металла тоже пригодятся, – эксперт перечислял те вещи и природные материалы, с чем он занимался ежедневно, чувствуя себя полезным обществу, как доктор Ватсон рядом с Шерлоком Холмсом.

В бога они не верили, поэтому считали своим долгом чаще общаться, чтобы обмениваться нужной информации в пределах районного отдела милиции, чтобы на законных основаниях арестовывать закоренелых преступников.

– Никаких следов не обнаружил, хотя обошел три дома, всматривался в каждую щель, разговаривал с жильцами, игнорируя собак. Просто исчезнуть девушка не могла, какие-то следы должны были остаться. Но есть подозрение, что ее одежда уже пошла в употребление самих заявителей, – сказал детектив в раздумье, облокотившись на спинку стула правой рукой.

Он сидел вполоборота к эксперту, глядя в окно, где ярко сияло солнце, не достигая стен кабинета, на окнах которого висела белая воланами верхняя занавеска на кольцах, создающая прохладу в любой жаркий день при открытой форточке, колышущаяся словно парус. Настроение у обоих сотрудников милиции было приподнятое. Следователь Кирьянов вспомнил, что было бы не плохо выпить по чашке чая или кофе, поэтому он предложил своему коллеге с энтузиазмом:

– У меня есть печенье, но с тебя причитается.

– Понял. Чайник с кипятком уже готов, а заварку мы положим в кофейник. Извини, кто-то выпил кофе до меня, – пошутил эксперт.

Он заварил чай, а Кирьянов достал из кармана пачку с печеньем. Они выпили по стакану чая, закусывая печеньем «Юбилейное», продолжая обсуждать плюсы и минусы своей работы.

– Однако есть три плюса в произведенном расследовании: первый – все отрицают наличии потожировых и следов крови у них в квартире, второй – никто не знает, куда девушка пошла в воскресенье после базара. Видели только, что она зашла домой. И третий – соседи об этом случае узнали лично от меня. Это тоже настораживает, – заверил следователь Кирьянов эксперта, рассуждая по избранной тематике.

– Испариться она не могла – прими от меня четвертый плюс для себя. Слишком большой атомный вес, – парировал, все знающий в медицине, специалист.

– Будем проводить расследование с собакой, обыщем чердак и подвал, если такой имеется в наличии. Возможно, придется раскопать курятник. У наших подозреваемых свидетелей могут возникнуть осложнения, но мы упредим их срочные действия нашими мерами безопасности, – оперативник подошел к медицинскому шкафчику, где были разложены всевозможные предметы с бирками и шифром дела.

На столе у эксперта красовались колбы с разными кислотами, заткнутые резиновыми пробками. На полке, прибитой к стене, стояли банки с надписями, какой препарат там находился. В реторте находились пробирки. Старинный автоклав и вытяжной шкаф отсутствовали, так как стояли в другой специальной комнате рядом с гардеробной. Все напоминало лабораторию алхимика.

Следователь Кирьянов постучал пальцем по стеклу стола, за которым сидел эксперт, спросив с пытливой улыбкой:

– Наверно что-то мы не доделали в расследовании?

– Надо завтра же или немедленно идти по адресу пропавшей девушки и вместе с заявительницей искать там, где она укажет. Не забудь захватить нашего Цербера. Он найдет то, о чем даже молчат камни, – поэтично выразился эксперт, придвинув в себе поближе микроскоп, дабы найти сходство в составе крови.

Он продолжал исследовать пятна крови на одежде трупа, найденного другим участковым следователем, ответственным за село Поливановка, по делу убийства в дачном поселке владельца участка. Труп пожилого мужчины, зарубленного топором, был найден в сарае с дровами, а рядом на веревке висел еще один покойник. Смерть обоих наступила примерно в одно и то же время, разница составляла считанные десять-пятнадцать минут. Были заметны следы драки на руках у обоих стариков.

– Вот смотри, – касаясь края рукава следователя Кирьянова локтем, одетым в белый халат, сказал эксперт Семенюк, у которого все удивление было нарисовано на лице. – Много сходства по форме и количеству эритроцитов.

– Возможно, это связано с делом, – предположил оперативник. – Жертвы имели внешнее сходство.

– Фамилии обоих трупов разные, а группа крови и состав эритроцитов – одинаковый. Значит, это подтверждает их родство и одинаковый генотип, – сделал предположение эксперт, с особой важностью исследуя доказательства вины убийцы, который сам повесился рядом со своей жертвой.

– Очень загадочный случай. Есть основания считать, что оба были братьями и умерли неестественной смертью. А может быть, они были двойняшками, то есть близнецами? Какая фамилия была у первого покойника или жертвы? Я правильно выражаюсь? – с загадочным выражением лица спросил следователь Кирьянов, который никогда не встречался в своей небольшой практике с подобной инсинуацией.

Эксперт Семенюк потер лоб тыльной стороной руки в белой резиновой перчатке, затем посмотрел на листы с направлениями из морга. Взяв в руки одну небольшую справку, прочитал, выстраивая свои версии случившегося:

– Шмюк Виктор Арнольдович, по всем признакам немец Поволжья, а вторая фамилия – Безбеднов Никифор Полуянович, это тот, кто повесился, не достигнув семидесяти лет на участке Шмюка, который нанял его на работу, чтобы построить дачу и засеять участок саженцами. Об этом нам сегодня говорили, когда мы встречались на совещании утром. Быть бдительными в выборе помощников по уборке мусора.

Эксперт доложил, положив вторую справку на место, чтобы потом вернуть результаты исследования в морг для идентификации и нахождения родственников покойников.

– Этой информацией я владею, но непонятна причина смерти. Почему им потребовалось драться и убивать друг друга, когда договор о сельхозработах был подписан в правлении сельсовета? – вслух стал рассуждать следователь Кирьянов, излагая свою версию на происшедшую трагедию, непосредственно связанную с исчезновением девушки с такой же фамилией – Безбеднова.

– Надо предполагать, что один из близнецов взял чужую фамилию, чтобы скрыть более тяжкие преступления. Например, побег из тюрьмы, где эсесовцы вербовали отъявленных нацистов и карателей для укрощения партизан, попавших в гитлеровские лагеря – Освенцим, Дахау, Бухенвальд… – ответил с чувством горечи на губах эксперт Семенюк.

Отца его расстреляли при подобных обстоятельствах, но сын не знал, что так случилось, тем более он не мог отвечать за все военные преступления. А у бабушки осталась похоронка, отправленная из военкомата гораздо позднее, когда война уже закончилась. Сами нацисты, выступающие в роли военных преступников на суде в Нюрнберге, стали искать пропавших без вести советских граждан среди пленных концентрационных лагерей, рассыпанных на территории Чехии, Польши, Германии, Венгрии и Румынии. Они отправляли ответы на запросы советского Министерства иностранных дел и Министерства обороны в Москву о жертвах на Катынском кладбище. Там, где были похоронены десятки тысяч военнопленных, с указанием паспортных данных для перезахоронения останков родственниками погибших на фронтах сражений, как было установлено после подписания пакта о разоружении и окончании войны 8 мая 1945 года.

Следователь Кирьянов в мыслях представлял, как могло произойти двойное убийство с нанесением тяжких телесных повреждений, с чем он сталкивался впервые в своей короткой практике за время работы в органах милиции.

– Думаю, что это именно то, о чем ты говоришь. Надо проверить по спискам, въехавших военнопленных, прописавшихся и зарегистрировавшихся на территории Саратовской области, чья фамилия была первой на месте разыгравшейся трагедии, так как наверно они похожи, как две капли воды? – спросил оперативник, надеясь отработать каждую версию происшедшего.

– Это и так понятно по сделанной экспертизе – Шмюк, – с украинским акцентом произнес слово эксперт.

– Будем рассуждать дальше. Братья-близнецы Шмюк вернулись на место своего прежнего обитания в село Марксовского района, где проживало основное немецкое население. Но, один из них поменял фамилию на Безбеднов или просто присвоил себе любую возможную, чтобы его не тормошили во время чистки местного населения от понаехавших бывших военнопленных иностранцев после окончания боевых действий. Его жена, сестры или мать помогли им завести хозяйство, но что-то опять здесь не складывается… – взгляд следователя Кирьянова остановился на медицинском стеклянном шкафчике, где хранились вещественные доказательства. – Что это за веревка? – спросил он, догадываясь, что именно на этой самой заурядной бечевке из конопли висел Никифор Безбеднов—Шмюк, сумевший во время войны избежать эвакуации в Сибирь и демобилизации на фронт в 1941 году.

– Это остаток. Мне разрешили положить сюда для дальнейшего изучения, – отрапортовал эксперт, вставая со стула и подходя к шкафчику, где хранились его препараты. – Изготовлена данная веревка собственными силами, из выращенной на садовом участке травы. Была приобщена к делу, – закончил эксперт строго.

– Пожалуй, я пойду. Загляну в архив и паспортный стол, чтобы уточнить эти фамильные неурядицы, кто чью фамилию и имя взял. Почему мы должны искать виновных среди военнопленных, когда война давно закончилась, – с чувством ответственности сказал оперативник, разрабатывая план действия.

Он скрылся из кабинета, захватив с собой папку с шифром, соответствующий тому, который был на всех материалах, приобщенных к делу, включая одежду, обувь, носовые платки и посуду, находящуюся на столе в дачном деревянном домике, где разыгралась трагедия с двойным убийством.

Оперативник спустился в архив, находящийся в другом корпусе в подвале. Он запросил все материалы, касающиеся фамилий Шмюк – Безбедновы, так он написал в заявке бланка.

– Вам принести все материалы от Б до Ш, – спросила с юмором следователя Кирьянова, недавно принятая на работу в качестве библиографа, выпускница Книготоргового колледжа

Милиционер задержал свой взгляд на спортивном виде девушки с правильными чертами лица, светлыми волнистыми волосами, зачесанными на пробор, заколотыми блестящей скрепкой с синими стразами. Она была в джинсах и майке, что ему сразу очень понравилась.

– Нет, только вот эти самые фамилии, – ответил старший лейтенант, чувствуя свои полные права сотрудника райотдела милиции в любой момент для расследования воспользоваться услугами архивариуса.

Симпатичная сотрудница, захватив с собой заявку, отправилась искать на полках стеллажей то, о чем просил неженатый молодой офицер, проявивший себя в учебе, изъявивший желание в конце рабочего дня снова надеть на себя маску делового человека, появиться там, куда он заходил почти каждый день. Следователь Кирьянов хотел найти исторические документы, связанные с криминальным миром того района, куда его направили от вуза, который он закончил всего лишь месяц назад. Так он окунулся в омут преступлений, расследуя самые подробности исчезновения девушки.

Обращать внимание на красивых дам бальзаковского возраста, ему было некогда, но общаться на работе с представительницами слабого пола он был просто вынужден, чтобы не выглядеть белой вороной среди стаи лебедей. Принимая меры безопасности по борьбе с организованной преступностью, следователь Кирьянов удивлялся боеспособности старших офицеров, умудрявшихся быть на передовой позиции в определении своего места среди коллег и умении руководить отрядами ОМОН для проведения сложных операций в деле обезвреживания рецидивистов.

– Вот, это все, что я нашла. Распишитесь вот здесь, – передавая три папки с разными шифрами, сказала миловидная сотрудница – Маша.

– Спасибо, а как вы смотрите на то, чтобы встретиться вне рабочего времени? – спросил офицер с желанием продолжить знакомство где-то в кафе или кинотеатре.

– Признаюсь, что вечером иду на занятия по фехтованию в спортивное общество «Спартак», – ответила архивариус, принимая оборонительную позицию.

– Могу вас сопровождать, если не назначили свидания кому-то еще, – сориентировался детектив, используя каждый шанс, чтобы внушить к себе доверие, так как изучать материалы ему сейчас было некогда, но сдавать их надо было немедленно, так как рабочий день подошел к своему завершению.

– Вы хотите сказать, чтобы я записала на вас эти дела? – пятясь назад от своеобразного прилавка с откидывающейся крышкой, ответила дисциплинированная сотрудница милиции.

Следователь Кирьянов посмотрел на часы, подсчитал, сколько времени пойдет на обед в ближайшем кафе и прогулку до спортзала, находящегося рядом с паспортным столом, куда идти уже было поздно. Поэтому он решил отложить данное мероприятие на завтра. Он хотел войти в доверие к Маше.

– Если не трудно, запиши, – признался он пунктуальной спортсменке, уязвленной его постоянными просьбами.

– Хорошо. Поставлю завтрашнее число и время, когда вы приходили. Но учтите, без опозданий, – пригрозила она, записывая себе на листке какие-то координаты, чтобы он мог прийти и вернуть завершенные дела.

Следователь Кирьянов был согласен на такой положительный ответ. Выяснять свои мотивы поведения у сотрудницы он решил по пути с работы, чтобы она сама видела его рвение сделать карьеру в правоохранительных органах. Он подождал, пока Маша закрыла архив на ключ, а потом вдвоем они поднялись на первый этаж, через переход вышли на проходную, не прощаясь, прошли через вертушку под пристальным взглядом дежурного по отделению. Следователь Кирьянов тоже был включен в список лиц, кто должен был периодически сдавать нормы ГТО, прыгать с парашюта, дежурить около автостанции, вносить свой посильный вклад в дело воспитания молодежи, посещая танцы, летние кафе и парки.

Они вдвоем вышли из цейтнота. По ходу движения трамвая миновали два квартала, оказались около спортивного комплекса, куда он ходил в детстве, посещая открытый каток, играя в хоккей с друзьями, кому не раз приходилось получать штрафные очки за грубое поведение на спортивной площадке.

Все принадлежности по фехтованию Маша хранила в шкафчике, запертом на ключ. Следователь Кирьянов остался наблюдать за своей пассией на трибуне, а она, переодевшись, вышла во всей красе – в шлеме и белой форме – тренироваться в зал для приобретения хорошего самочувствия и стимула в личной жизни, который сидел на трибуне, наблюдая за ее прыжками. Он одновременно без всякого профессионального интереса листал исписанные страницы потертых папок, в которых хранились фотографии и личные дела каждого члена семьи Шмюк—Безбедновых.