Марсельская сказка

– Но вы не можете этого сделать, правда? – я усмехнулась, качая головой. – Вы не захотите иметь дел с кланом мафиози, которая сотрудничает с полицией.

– Поверьте, я не меньше вашего мечтаю пересажать всех этих мерзавцев, – вдруг выплюнул он. – Но есть такое понятие, как последовательность. Вы не совсем последовательны. Вам кажется, что завтра мы поймаем всех бестирийцев, они напишут чистосердечное, а вас мы непременно отправим в Шотландию, первым же рейсом, где вас встретят, как героя, который сбежал из их плена, но в реальности всё куда прозаичнее, мадемуазель. У нас есть все основания полагать, что ваша семья довольно тесно сотрудничала с этим кланом. И если в делах вашего отца вскроется хоть какой-то криминал, расследование примет совершенно иной оборот…

Я едва успела осознать эту мысль, когда за дверью вдруг раздалась чья-то ругань. Голос показался мне знакомым лишь тогда, когда его обладательница приблизилась к двери и резко её распахнула.

– Что происходит?! Немедленно покиньте кабинет!

Обернувшись, я увидела свою тётю Меррон – её пытались удержать пара испуганных констеблей. Выдохнув и широко улыбнувшись, я бросилась к ней.

– Тётушка! Боже мой, ты приехала! Как я рада тебя видеть!

– Эйла, девочка моя, – протянула она, отстраняя меня от себя и заглядывая в мои глаза. – Боже милостивый, я не верю, не верю, что вижу тебя! Всю эту неделю все мы просто с ума сходили!

– О, пожалуйста, при всем уважении, оставьте эти сопли за дверью! – вдруг выпалил комиссар, вставая из-за стола и подходя к нам. – Мадемуазель Маклауд, думаю, на сегодня достаточно. Мы пригласим вас в участок, когда данные о деятельности вашего отца подтвердятся. Надеюсь, вы понимаете, что на время расследования вам нежелательно выезжать за пределы Парижа.

– Так, постойте. Какие ещё данные? – тётя всем телом повернулась к комиссару.

– А что с Реми? – спросила я и, встретив недоуменный взгляд господина Дюрана, поспешила добавить: – Мой спутник. Он может быть свободен?

Комиссар задумчиво потрогал свои усы. Моё сердце болезненно сжалось в ожидании ответа.

– Да, – наконец, сказал полицейский. – Да, к месье Атталю у нас нет никаких вопросов. С ним мы можем попрощаться.

Слова эти камнем прилетели в мой затылок. «Мы можем с ним попрощаться». Они могут.

Но как же я? Как же я скажу ему «прощай»?

Глава 27. На прощание

Наши взгляды встретились, едва я вышла из кабинета комиссара. Он смотрел с немым вопросом, я – с кричащим отчаянием. Неопределённость и состояние подвешенности, как ни странно, дарили мне надежду. Но я не могла озвучить её Реми.

Я не могла надеяться.

Моего отца подозревают в связи с бестирийцами. Неужели всё, что эти бастарды говорили мне тогда – правда? В таком случае возвращение в Шотландию ставит моё будущее под удар. А есть ли у меня оно, это будущее? Или, может быть, я цепляюсь за любую возможность остаться с Реми? Но едва ли он этого хочет, и та близость, что возникла между нами… лишь момент слабости. Нет никаких чувств. И никогда не было. Он считает, будто я не знаю, чего хочу, а я думаю, будто мы оба просто боимся той неизвестности, что поджидает нас в том случае, если мы выберем друг друга.

Вот только проблема в том, что неизвестность эта уже охватила нас. У нас обоих нет прошлого – его смыло ужасами настоящего. И нет настоящего – его затмил страх будущего. На последнее все же теплится надежда в душе, у меня теплится, а он…

Конечно, Реми мечтает избавиться от меня как можно скорее. И мне от этого совсем не больно. Ведь я совсем в него не влюблена. А он совсем не влюблён в меня.

– Ах, так это вы тот самый месье Атталь! – пропела моя тётя, вырывая меня из мыслей. – Меня зовут Меррон Бэлфор. Но вы можете звать меня просто Меррон! Я так благодарна вам, все мы вам очень благодарны! Вы будете достойно вознаграждены за вашу помощь.

– Спасибо за добрые слова, мадемуазель Бэлфор, – Реми перевёл взгляд на меня и улыбнулся. – Я рад, что встретил вашу племянницу. Что она встретила меня.

Я улыбнулась, чувствуя знакомый трепет в душе, заглушаемый лишь осознанием скорого прощания и нависшей над моей головой тревожной неизвестностью. Но тётя, окрыленная знакомством, вдруг изменилась в лице и, вклинившись между нами и взяв нас обоих под руки, направилась к выходу.

– Нам лучше уйти отсюда, да поскорее, – сквозь широкую улыбку пропела тётушка. – Сдаётся мне, у меня плохие новости для тебя, Эйла. Доберёмся до особняка, и я все вам расскажу.

Мы выбрались на залитую золотым солнечным светом оживлённую улицу. Каждый уголок Парижа был мне знаком, и сейчас я точно знала, что мы находимся в Берси. На утреннем солнце поблёскивала Сена, на небольшой площади перед полицейским участком обосновались торговцы, а воздух от количества автомобилей был спёртым и тяжёлым. Мне хотелось, как раньше, пройтись вдоль набережной, погрузившись в свои мысли, обдумав услышанное и приняв важные решения, но у меня не было ни секунды на это.

К тому же, водитель тёти уже ждал нас у ступеней. Я уже сделала шаг по направлению к нему, когда почувствовала, как Реми остановился. Где-то за нашими спинами хлопнула входная дверь. Я обернулась, заметив полицейского, что привёз нас сюда на совсем мотоцикле.

– А, вот вы где, – он обращался к Реми. – Я искал вас в участке. Мы можем ехать?

– Что? О чём он говорит? – я напряглась всем телом, вглядываясь в невозмутимое лицо Реми.

– Да, подождите меня внизу, – сказал Реми полицейскому и повернулся ко мне. – Эйла, я думаю, время пришло.

– Для чего? – голос мой дрогнул.

– Я подожду вас в машине, – тихо вклинилась в наш разговор тётя и, кивнув водителю, спустилась по ступенькам вниз к авто.

От волнения у меня закружилась голова. Полицейский достал из кармана сигареты, обошёл нас и направился к мотоциклу на служебной стоянке. Мы же так и остались стоять перед входом в полицейский участок. Реми взял мои руки в свои, и я почувствовала, как в этот момент между нами разверзлась огромная пропасть. Балансируя на самом краю, я с трудом держалась, чтобы не упасть.

– Я договорился с этим господином, – начал Реми непривычно тихим, но уверенным голосом. – Он направляется в Мелён и согласился меня подбросить.

У меня перехватило дыхание, ноги подкосились, и пропасть, казалось, стала ещё на шаг ближе ко мне. Сморгнув сл`зы этого болезненного осознания, я крепче сжала его ладони в своих и хриплым голосом спросила:

– Зачем… зачем тебе в Мелён?

– Эйла, я планирую перебраться в Швейцарию, – ответил он, и слова эти выстрелом прилетели мне в висок. – До встречи с тобой я думал, что не достоин ничего, даже собственного клочка земли. Но ты показала мне, что это не так. И дом, который ждёт меня там, в Нёвшателе, и до которого так и не добрались мои мать и сестра… если в том письме сказано, что его завещали мне, значит, это действительно так. Столько лет прошло, родственников наверное уже и нет в живых. Ты позволила мне принять это. Принять настоящее и будущее и отпустить прошлое. Меня будут искать бестирийцы. И как бы мне ни хотелось набить им морду, я понимаю, что уехать в Швейцарию и начать всё с чистого листа будет лучшим решением.

Его силуэт размылся из-за моих слёз, сердце сдавила глухая тоска. Мы говорили о Швейцарии, говорили об этом доме, но… я никогда не думала об этом моменте, прекрасном и трагичном, когда я должна буду отпустить его, а он должен будет отпустить меня. Расставание висело над нашими головами чёрными тучами, я знала, знала, что оно настанет, но понятия не имела, как именно это произойдёт. Уверенность в том, что в этом безумном мире мы сможем удержаться друг за друга, никогда не оставляла меня. А сейчас… сейчас он рушит это. Или я давно сама все разрушила?

– Но как же наш уговор? – всхлипнула я, в неверии качая головой. – Я обещала заплатить тебе, Реми, это несправедливо и нечестно, тебе не нужно ехать в Мелён, у тебя нет ни копейки, ведь ты… ты все и так потратил на меня.

– Эйла, даже сейчас ты продолжаешь рассуждать о материальном, – он горько усмехнулся. – Мне не нужны деньги. И никогда не были нужны. Я скиталец. У меня нет адресов и остановок. То, что ты называешь моей расплатой за ошибки, я называю свободой. Я всегда найду способ их заработать, если мне нужна будет пища или ночлег. Я же отличный рыбак, забыла?

– Ты даже не сможешь купить бензин, – мои плечи тряслись от немых рыданий, но я смеялась, старалась делать вид, что смеюсь, изо всех сил, до последней слезинки. – Боже, я не верю, что говорю это. Я думала… думала, мы поедем к тёте, что всё решится…

– И что было бы дальше? Ты думала об этом? Я не зря сказал тебе, Эйла, что ты не знаешь, чего хочешь. Представь меня в Шотландии рядом с собой. Или представь себя рядом со мной в Швейцарии. Какая из судеб тебе ближе? Ты не знаешь. Вот, в чём наше с тобой различие. У тебя есть почва под ногами и уверенность в завтрашнем дне, но ты понятия не имеешь, чего хочешь. А я подвешен в воздухе всю свою жизнь. Но я чётко знаю, что мне нужно.

– Ты пытаешься меня упрекнуть?..

– Я пытаюсь показать тебе реальность. Какую есть. Без прикрас. Не нужно плакать, Эйла, ты бы всё равно не выбрала мою жизнь, – прошептал Реми, проводя ладонью по моей мокрой щеке. – А я не смею влиять на твой выбор. Твой кошмар закончился. Сейчас ты в раздрае, но пройдёт несколько дней, и всё вернётся на круги своя. Будешь носить дорогие платья, отваживать ухажеров и мечтать о собственной книге, так и не решаясь начать её писать. Всё будет как раньше. Ты обо мне не вспомнишь. Лучшее, что может случиться с тобой после всего пережитого – возвращение домой. Нам пора попрощаться. И карты… – он сунул руки в карман и достал оттуда колоду, протягивая её мне. – Ты хранила их самого первого дня. Пусть они будут с тобой и дальше. Что бы это ни значило для тебя.

Я взглянула на эти карты, как на что-то жуткое, как на оружие, как на склянку с ядом, и всё же сжала их в своей руке. Мне отчаянно не хотелось верить в происходящее. Я чувствовала себя почти как в день похорон отца. Панихида закончилась, люди начали расходиться, а я замерла у его гроба, понимая, что это конец, что мне действительно нужно попрощаться с ним. Оставить в этом гробу рядом с ним надежду на то, что он может вернуться. Появиться на пороге нашего поместья, расставить руки для самых крепких на свете объятий и сказать: «Я так скучал по тебе, моя девочка». Быть может, с Реми я сгущаю краски, но ведь это прощание… и я тоже его не увижу. И он тоже меня не обнимет.

Шотландия… Швейцария… «не знаешь, чего хочешь»… возвращение домой… вечные скитания…

Как справиться с этим ворохом сомнений в одиночку? Почему он не хочет мне помочь? Почему не хочет меня направить? Я всегда самостоятельно принимала решения, но сейчас мне была просто необходима его помощь!

Внезапно жгучая злость охватила меня своим бешеным пламенем. Он трус! Просто трус! Винит меня в том, что я не знаю, чего хочу, а сам… сам-то он знает? Для чего тогда морочил мне голову, для чего делал вид, будто я ему дорога? Если всё равно с самого начала собирался сбежать в Швейцарию! Меня никогда не было в его будущем! Я утёрла слезы ладонью и сделала шаг назад, сверкнув в его сторону озлобленным взглядом. В это же момент раздался гудок клаксона. Полицейский выкрикнул что-то, и это только подстегнуло меня к дальнейшим словам:

– Я рада, что все это закончилось! И что я больше никогда не увижу твоего лица! Ты прав, в Шотландии я и не вспомню о тебе! Там меня ждёт прекрасная жизнь, а ты продолжай скитаться! Чёртов гордец! – выкрикнула я и прежде, чем развернуться и сбежать по ступенькам вниз, я бросила эти несчастные карты ему в лицо.

В душе горела обида, горечь заполонила рот. Я неслась вниз, не боясь споткнуться, но отчаянно страшась обернуться и пожалеть о своих словах. Рывком распахнув дверь автомобиля, я забралась в салон и велела водителю трогаться с места. Мне хотелось плакать, кричать, убежать куда-то далеко-далеко, а лучше вернуться назад и крепко его обнять, сказать, что я сожалею… гнев затуманил мой разум, взял над чувствами контроль. Накрыв лицо руками, я горько заплакала, даже не почувствовав прикосновение тёти к своей руке.

– Эйла, услышь меня, – где-то вдалеке гулко слышался её голос. – Что произошло между вами? Почему он не поехал с нами? Разве мы не должны отплатить ему за твоё спасение?