Сказки странствий

Их было двое: брат и сестра, два уникальных создания природы. Она умела найти и собрать. А он умел передать.

Вечер настал. Девушка с сожалением смотрела вслед уходящему солнцу.

– Ты – самое лучшее, что может быть, – шептала она.

Люди по-прежнему пробегали мимо. Им не было дела ни до девушки, ни до холодной планеты, ни до последних искр солнечного дождя.

Рассказы

Тихая гавань

Большое спасибо моему сыну Илье, офицеру морского флота Израиля: его знания в области мореплавания очень помогли мне при написании этой повести.

Море тихо перекатывало волны. Паруса шевелились едва-едва. Пассажиры высыпали на палубу и любовались закатом, безмятежной гладью воды и чистыми красками неба.

Анна вышла из маленькой душной каюты и медленно прохаживалась по палубе, заставленной бочонками, тюками и другими товарами. Отец настоял, чтобы она плыла именно на таком, простом и невзрачном судне. «Большие корабли часто подвергаются нападению пиратов, этот же так прост, что вряд ли на него кто-то польстится». Он попросил дочь надеть самое скромное платье и взять лишь двух слуг. «Не привлекай внимания: ты доберёшься скорее, если будешь выглядеть не как богатая дама, а как скромная горожанка».

Анна не возражала. Она облачилась в тёмное платье, но в сундучок аккуратно сложила то, что купила последним, – элегантное, модное: ей очень хотелось понравиться мужу. Для простой горожанки её багаж оказался несколько великоват, но она надеялась, что этого никто не заметит. На корабле ей отвели небольшую отдельную каюту, слуги же плыли в общем помещении, которое предназначалось для пассажиров.

Плавание началось прекрасно. Старый, но крепкий двухмачтовый галиот вышел из Дувра и медленно двинулся вдоль берегов Англии, огибая длинную косу полуострова Корнуолл. Он направлялся к границам Ирландии, в порт N. Но целью путешествия Анны был не сам порт, а небольшая бухта к югу от него, где год назад крупная компания судовладельцев основала новую верфь. Ее муж, инженер и строитель кораблей, получил отличное место и подписал контракт на несколько лет. Вслед за этим он немедленно отплыл. Анна хотела отправиться с ним, но супруг просил её не торопиться, а дождаться, когда будет готов дом. Семь долгих месяцев она жила надеждами и ожиданием и, наконец, получила письмо. Муж писал, что ждёт её с нетерпением, что только что отстроенное поместье ей непременно понравится, и рассказывал о заманчивой перспективе жизни вдали от шума большого общества. Анна собралась очень быстро, оставила свой лондонский особняк на попечение отца и взошла на корабль, надеясь меньше чем через десять дней встретиться с мужем.

Стемнело. Вернувшись в каюту, она зажгла свечи и достала из сундука нарядное платье. Когда грустно, красивое платье может порадовать и даже развеселить. Она разложила его на спинке стула, полюбовалась и, надев тончайшую кружевную рубашку, легла в постель. Пусть днём она выглядит, как серая мышка, но ведь ночью её никто не видит!

Анну разбудили крики. Кто-то бегал с фонарём по палубе, потом раздались выстрелы. Она сжалась, со страхом прислушиваясь. Крики усилились, казалось, там идёт бой. Не зажигая света, женщина схватила платье и быстро надела его: что бы ни случилось, лучше быть одетой. Поджала ноги и сидела так до тех пор, пока не стало тихо. Ей хотелось посмотреть, что происходит снаружи, и она тихонько подошла к двери, открыла засов. В следующую секунду чья-то грубая рука резко схватила её и поволокла прочь…

На самом дне трюма, среди нагромождения всевозможных ящиков, тюков и бочек, сидели узники. Анна узнавала их: то были пассажиры её корабля. Пираты, захватившие галиот, ограбили его до нитки, вывели всех людей, а судно потопили. Конечно, зверство ужасное, но они почти никого не убили, лишь тех, кто оказывал явное сопротивление.

– Нас продадут, – слышались возгласы, – или потребуют выкуп.

– Или мы сдохнем с голоду, – сказал кто-то мрачно.

Мысли Анны не заходили так далеко. В трепете сжавшись в углу, она молчала и только старалась, чтобы в тесноте её не задавили. Несколько часов в узком трюме показались ей сущей мукой…

Утром пассажиров стали выводить. Они возвращались и рассказывали, что с ними обошлись довольно сносно. Им предлагали либо стать частью команды, либо, если они не имели морского навыка или нужного ремесла, написать родным и попросить денег на выкуп. Женщин не трогали. Ближе к обеду в трюм внесли большую бадью с супом и всех накормили. Анна изнемогала. Находиться среди множества давно не мытых тел, без возможности уединиться, встать, походить – было мучительно. Но она терпела, не говоря ни слова. Пока люк трюма опять не распахнулся.

Несколько матросов вошли внутрь и, освещая узников светом ламп, вглядывались в лица. Они явно кого-то искали. Слуги, сидевшие рядом с Анной, заслонили её плечами, но один из пиратов заметил край платья и позвал остальных. Ей пришлось встать и идти за ними. Все притихли: участь женщины, да ещё молодой и красивой, могла оказаться совсем иной…

На палубе слепило солнце, и Анне пришлось на мгновение заслонить глаза рукой. Когда же она открыла их, то увидела рядом с собой юношу, который внимательно разглядывал её наряд.

– Леди, – сказал он негромко, стараясь, чтобы никто не слышал, – если вам нравится выглядеть бедной девушкой, то лучше спрятать кружева.

Анна спохватилась. Одеваясь в темноте своей каюты, она натянула платье на рубашку, и теперь изысканные кружева торчали наружу. Она благодарно взглянула на молодого человека и незаметно заправила кружева за ворот платья. Затем осмотрелась. На палубе царил порядок. Матросы занимались каждый своим делом, тюки и бочонки аккуратно стояли по углам, доски пола были тщательно выскоблены. «Не ожидала от пиратского судна…» – подумала Анна и почему-то облегчённо вздохнула. В этот момент один из матросов приказал ей следовать за ним.

На корме, развалившись в прекрасном готическом кресле, явно украденном с какого-то корабля, сидел капитан. Анна взглянула в его лицо – и впечатление от чисто убранной палубы улетучилось. Именно таким она и представляла себе капитана пиратов: старым, мерзким, лишённым всякого воспитания. Он смерил девушку высокомерным взглядом и, взяв со столика несколько бумаг, заговорил.

– А не скажете ли вы мне, леди, кто плыл на вашем галиоте под именем Анны Смит?

– Я, – тихо отвечала Анна.

– В декларации указано, что вы – дочь Андриана Мейсона, поставщика королевского двора…

В этот момент юноша, который держался неподалёку, подошёл и стал за спиной капитана. Лгать, когда он оказался перед ней, было непросто. Анна склонила голову…

– Судя по всему, вы – из не очень богатой семьи? – едко улыбаясь, спрашивал капитан.

Что за пытка! Она промолчала.

– Тогда, – продолжал пират, – может быть, вы подскажете, чьё это платье? Мы нашли его в одной из пассажирских кают. Его и множество других, не менее дорогих и красивых, – и он, как фокусник в цирке, одной рукой вынул из сундука прелестное платье – гордость её гардероба.

Анна замерла. Глазами, полными мольбы, она смотрела на юношу, но тот вдруг опёрся рукой о спинку стула, на котором сидел капитан, и загадочно улыбнулся.

«Кто он ему, – подумала Анна, – сын? племянник?»

– Вы молчите? – становясь всё менее и менее любезным, допрашивал пират. – Тогда как же мы узнаем истину? Может быть, нам стоит позвать сюда других женщин?

– Нет! – резко прервала его Анна. Она не могла позволить, чтобы этот ужасный старик терзал и других несчастных. – Все платья принадлежат мне.

– Тогда не соблаговолите ли назвать ваше настоящее имя?

Анна подняла голову и с достоинством, прилежащим её роду, назвала своё полное имя и титул.

– Довольно! – вдруг произнёс молодой человек. Он коснулся рукой плеча старика, и тот немедленно встал. – Ты прекрасно сделал свою работу, Джон. Можешь заступать на вахту.

– Слушаюсь, капитан, – отвечал старик и, расшатываясь, как все моряки, двинулся прочь.

На секунду Анна смешалась, а затем едва не задохнулась от гнева. Негодяи! Пираты!!! Они посмеялись над ней! Разыграли целую комедию! Она посмотрела прямо в лицо разбойнику и бросила по-французски:

– Сhien!*

– Ну, зачем же обижать собаку! – засмеялся молодой капитан, отвечая ей на безупречном французском. – Не гневайтесь, леди. У нас, бедных морских путешественников, не так много поводов к развлечению. Вам угодно продолжать беседу по-французски?

Он сдвинул кресло, но не сел в него, так и остался стоять, улыбаясь. Ей хотелось ненавидеть его, презирать за нанесённое оскорбление, но было в этом человеке что-то такое, что заставляло проникнуться уважением, некое скрытое достоинство. Анна отметила, что он не сел в кресло, хотя мог, и в его отношении к ней не ощущалось цинизма, лишь едва уловимая насмешка.

– Чего вы хотите от меня? – более сдержанно спросила она.

– Денег, леди, денег. Большого, королевского выкупа. Сейчас мы пройдём в каюту, и вы напишете письмо своим родным. Мои люди доставят его по адресу, а до тех пор… – он пристально взглянул на неё, и женщина затрепетала, ожидая приговора, – до тех пор я гарантирую вам полную неприкосновенность.

Капитан хотел идти, но она остановила его:

– Я назвала вам своё имя, сэр. Могу ли узнать ваше?

– Разумеется. Ричард Гардсон, – ответил он с лёгким полупоклоном.

*Пёс (франц.)

Анна удивилась. Это была хорошая фамилия, небогатый, но знатный род. Что он делает здесь, как мог так унизить свою семью? Они прошли в каюту, и у Анны вновь возникло чувство, близкое к изумлению. Безошибочным взглядом женщины, воспитанной среди прекрасных вещей, она отметила отличный вкус. Мебель, шторы, полог кровати – всё выказывало чуткую к красоте руку хозяина. Стиль отличался простотой и изяществом: никакого нагромождения предметов, ничего вычурного или лишнего. Большой стол с разложенной на нём морской картой, кресла, диван, несколько стульев, ковёр мягкой окраски. Но во всём – тонкая, не терпящая вульгарности изысканность.

Анна присела к столу и принялась за письмо. Она писала отцу: обращаться за помощью к мужу ей мешала щепетильность.