Сказки странствий

– Какая?

– У нас всегда должна быть общая спальня.

– Тогда мне придётся совершать плавания вместе с тобой! – улыбнулась она и, взяв его за руку, повела наверх.

К утру небо расчистилось. Завтрак подходил к концу, когда Анна сказала:

– Ричард, тебе, наверное, не терпится увидеть корабль. Он стоит в бухте, мы можем спуститься и осмотреть его.

– Нет, – неожиданно ответил супруг, – сегодня я хочу быть только с тобой.

У Анны даже лицо вытянулось:

– Любимый, но это – мой самый главный подарок!

Он рассмеялся:

– Ну, раз так, едем!

Корабль стоял у причала, несколько человек охраняли его. Тонкие мачты уходили ввысь. Анна помедлила: пусть поднимется первым! Но почему-то Ричард не спешил. Остановился, пожал руки рабочим, а затем стал не торопясь подниматься по трапу. Она улыбнулась: «наконец-то! Но вдруг – не понравится? Вдруг он разочаруется?» Тем временем Ричард обогнул палубу и прошёл на ют.

– Анна, иди сюда.

Она подошла. Он был очень серьёзным.

– Знаешь, какое у меня чувство сейчас? Как у человека, который женился на королеве и получил всё королевство в придачу. Не знаю, мог ли быть настоящий король более счастлив…

Она облегчённо вздохнула:

– Тебе нравится!

– Ну конечно! Это отличное судно! Идём!

Вместе прошли на корму, осмотрели все помещения: кают-компанию, камбуз, хранилище. Анна не впервые была здесь, но сейчас увидела судно совершенно иначе: глазами Ричарда. А он, наслаждаясь каждой деталью, пропускал сквозь пальцы гибкие тросы, провёл рукой по обивке борта, оглядел якоря.

– Ты знаешь, как много даёт дополнительный якорь? – с воодушевлением объяснял ей. – Это не только устойчивость, но, в случае необходимости, и мгновенный разворот. А вот этот шпиль…

«Ты в своей стихии», – думала Анна и подспудно ждала чего-то главного. И это произошло.

Осмотрев всё, Ричард поднялся на мостик. Лёгкий шаг, развёрнутые плечи, но Анна, всегда тонко чувствовавшая его, вдруг ощутила… неверие. Будто, давно потеряв надежду, положив печать на самую главную свою мечту, капитан не мог до конца осознать: это – его корабль, его паруса, и каждая мелочь на судне принадлежит не кому-то, – ему!

Он тихо стоял, положив ладонь на зачехлённый штурвал, и она увидела в этих глазах и лазурное небо, и переливы дальних морей, и даже ту особу знатного рода с огромным кольцом в носу…

С тихой улыбкой она отвернулась.

А Ричард спустился и подошёл к жене.

– Девочка, да ты озябла! Хорош же супруг! Едем, едем домой.

Они садились в карету, когда его лицо вдруг стало суровым.

– Анна, ты знаешь, стоит мне оказаться у английских берегов…

– Конечно, знаю. Но тебе не нужно плыть в Англию. Есть много других берегов.

Он пристально вгляделся в неё:

– Что ты имеешь в виду?

– Новый Свет, Ричард, что же ещё?

– Ты думала об этом? Но когда ты успела?!

– Ночью. Вчера. Все эти дни.

– Анна, но ведь это – совершенно другая жизнь, другой материк! Ты будешь оторвана от своей семьи, от отца…

– Для женщины нет никого дороже, чем её муж. Ты – и моя семья, и мой дом, и центр вселенной. Разве ты не знал? – тихо прибавила она. – Так мы устроены.

Он с улыбкой и восхищением смотрел на свою жену.

– Ричард, только, пожалуйста, дай мне достаточно времени на сборы!

– Сколько угодно!!!

Инесса

У меня до сих пор остались шрамы. На правой руке, в которую она вцепилась, и на спине, куда запустила когти, чтобы спасти мне жизнь. Но я благодарен ей за каждый след на моей коже: если б не было их, не было бы и меня…

Той весной синий туман плотной стеной окутал горы Сихотэ-Алиня. Дождь лил, не переставая, а на крутых отрогах лежал во впадинах серый спрессованный лед. Я отсиживался в деревушке неподалёку от подножия горы Высокой и каждый час выходил, чтобы с биноклем в руках осмотреть небо.  Надежды на восхождение почти не оставалось.

И всё же упрямо продолжал ждать: в этих местах погода меняется резко, сильный ветер может в один миг разогнать тучи, и тогда обнаружится просвет. А мне много и не требуется, всего полдня хорошей погоды.

Серьёзным альпинистом я себя не считал. Но любил делать небольшие восхождения, и всегда – в одиночку: мое общение с горами не терпело суеты и разговоров с другим собеседником. Только горы – и я. Для своих путешествий выбирал глухие места, поселялся в какой-нибудь деревушке у дальней родни и – вперед, вверх, к свободе! Зверя не боялся, пусть зверь боится меня! Только в тот раз всё вышло иначе: в тот раз я познакомился с ней.

Природа подарила мне, наконец, солнечное утро, и я, не мешкая, тронулся в путь. До подножия Высокой – пять километров.  Я почти бежал. Запахи тайги, сырости, свежего ветра сводили меня с ума; понять это может, пожалуй, лишь тот, кто живет в городе и лишь изредка вырывается в лес. Старая дорога под ногами разъезжалась, я перепрыгивал с кочки на кочку, пока не достиг каменистых участков у подошвы горы. Здесь начинался подъем.

Вершина Высокой – скалистая, леса на ней нет. Мощные отроги расходятся в разные стороны, склоны щедро покрыты кедровым стлаником и брусникой. При ясной погоде отсюда открывается изумительный вид на центральный Сихотэ-Алинь.  Именно этого я и хотел: подняться и увидеть.

Как известно, в любом восхождении самое важное – тщательно продуманный маршрут. У меня его не было. Просто шёл траверсом, поднимаясь всё выше и выше. Через час – полтора сделал привал, перекусил, и тут заметил, что погода меняется. Задул резкий ветер, и небольшие, мирные с виду облака быстро собрались в гигантскую мёртвую тучу, задышавшую холодом.  Потемнело. Я забеспокоился: быть застигнутым бураном на склоне горы – не самое весёлое дело, и огляделся в поисках места, где мог бы укрыться. Небольшой пролесок привлёк моё внимание. Спускался, торопясь, подламывая ноги, камни россыпью летели из-под подошв. Тем временем начался крупный дождь. Ветер взвыл, ударил в лицо, и, накрывшись капюшоном, я нырнул под свод редких деревьев. Среди нагромождения сломанных веток виднелся проход, а дальше – укрытие: природная ниша под скалой.

Обрадованный, я упал в эту нишу и лежал там какое-то время, ничего не видя из-за пелены дождя. А потом заметил узкий лаз и просунул голову: что там внутри?

Это оказалось логово, устроенное в небольшой пещере, словно созданной для того, чтобы в ней поселился зверь. Сильный запах, осколки костей и ворсинки шерсти говорили мне, что не ошибся.

Почему я пролез внутрь? Что за дикая безрассудность подвигнула меня на такое нелепое действие? Надеялся на то, что зверь не придёт? Что он давно покинул своё логово? Или просто закрыл глаза на опасность, в надежде найти тихое пристанище от дождя и ветра?

Очутившись внутри, измерил взглядом пещеру: метра полтора на два, потолок низкий, но не настолько, чтобы задохнуться в случае, если занесёт снегом: я словно предчувствовал худший вариант. Прополз вглубь, лёг подальше от входа и ещё раз мысленно проверил запас продуктов: на сутки хватит, а весенняя буря дольше и не протянется. Притих, присмирел. С полчаса вслушивался в звуки снаружи, убирая из-под себя острые камни, а потом понял, что кто-то идёт: то ли ветка хрустнула, то ли мои напряжённые нервы были наготове. Вжался в стену; нож – в рюкзаке: мне и в голову не пришло достать его: на зверя – с ножом?!