Жизнь на гранях миров

– Мой брат относится к вам, как к члену семьи, – произнёс с лёгкой улыбкой.

– Он тоже дорог мне, не меньше, чем, если бы был моим сыном, – Игорь не думал над тем, что скажет, ответ вырвался сам по себе, просто и очень искренне.

Аминасар засмеялся. Как это свойственно людям глубоким, он ценил искренность, а потому ответ врача, ненадуманный, прямой, понравился ему.

– В нашей семье всегда найдётся место достойному человеку. Присоединяйтесь! – и взошёл на ахиса.

«Какое тонкое «присоединяйтесь!» – подумал Игорь, отходя. – Его можно понять как «присоединяйтесь к шествию», а можно – как «присоединяйтесь к семье». Наверное, мне нужно начать с первого, а закончить последним».

Он нашёл своего ахиса и взобрался на него. Животное даже ухом не повело. «Разумеется, я для него – пушинка!» Обернулся, поискал глазами Свету: осы опять слетелись. «Ну что ж, по крайней мере, девочка не будет скучать, – улыбнулся Игорь. – Вперед!»

Город оказался неожиданно большим, толпы народа теснили почётное шествие, кричали что-то непонятное, но, судя по всему, радостное и бурно приветствовали императора. Только Игорь не питал иллюзий: его пристальный взгляд смотрел не на то, что было, несомненно, хорошим, а туда, где могли оказаться проблемные вещи. Он ожидал увидеть их – и увидел. Тонкие ослабленные люди, которых родственники вынесли из домов, чтобы те могли полюбоваться праздником; слепые, стоящие так далеко, что, даже будь они зрячими, всё равно ничего не увидели бы. Хромые дети, скачущие вслед процессии на костылях. Игорь ехал – и хмурился: несмотря на кажущееся благополучие, здесь царила та же контрастность, что и везде, – богатые и бедные, роскошь и нищета, здоровье и крайняя скудость во врачах. С этой минуты он не восхищался, а если и восхищался, то очень умеренно: он понял, о чём должен поговорить с Юсан-Аминах, и понял, что должен делать сам.

Почему-то именно сейчас явственно и чётко прозвучали в памяти слова друга, погибшего, но по-прежнему любимого им: «Ты – врач, врач по духу, и призван лечить». «Я могу наслаждаться прелестями дворца, – думал Игорь, – радоваться тому, что на этот раз живу в тепле и уюте, и что любое моё слово тут же подхватывается умницей Юсан-Аминах. Но не должен забывать вот этих калек и детишек на жёстких костылях. Для чего я нужен, если не смогу продвинуть этот мир хоть на шаг вперед?!»

Он мерно раскачивался на своем ахисе и размышлял. «Больницу нужно строить в городе, а чтобы заинтересовать врачей, следует сразу же создавать школу. Такую, в которой могли бы учиться люди всех слоёв, если они действительно одарённые». Он мыслил широко, сразу охватывая большой радиус действий. И делал это сознательно, потому что знал: жизнь неизбежно сузит круг его мечтаний до реальных размеров. Но именно поэтому старался думать масштабно: ведь если изначально очертить слишком малый круг, то, в конце концов, можно остаться ни с чем.

Игорь потерял интерес к шествию, праздник больше не привлекал его: он понял, для чего проехал по городу на великолепном животном, – чтобы увидеть то, что увидел.

– Как прошло, милый? – встретила его Света, когда он вернулся на террасу.

– Отлично. А где твои поклонники?

– Они разбежались, едва завидев тебя.

Игорь наклонился, незаметно поцеловал жену:

– Главное, что ты не скучала.

Её глаза засветились:

– Для этого ты сбежал, чтобы меня развлекали другие?

– Просто я должен был кое-что увидеть.

– Увидел?

– Ещё как!

Она взглянула серьёзно:

– Кажется, я знаю, на что ты смотрел.

– Да, на больных.

– Много?

– Очень много, и, как обычно, на задворках. Дети, старики, слепые. Похоже, ими мало кто занимается.

Света перевела взгляд на праздничную толпу. «Всё выглядит совершенно иначе, когда знаешь, что здесь веселятся, а в двух шагах – кто-то страдает».

– Прости, я испортил тебе настроение, – улыбнулся муж.

– Ты подумал, что можно сделать? – вместо ответа спросила она.

– Конечно. Опять строить, учить и лечить.

– Как всегда.

– Да, как всегда и везде.

«И как я люблю тебя за это!» – сказали её глаза.

В этот момент подошёл Ласоро. Света невольно залюбовалась юношей: тёмные волосы круто вьются, взгляд синий, яркий, открытая улыбка, а в ней – весь характер принца.

– Понравилось шествие? – весело спросил он. – Это ещё не всё! Нам предстоит обед, и мама послала меня спросить, не может ли лучший хирург дворца оказать ей честь и отвести к праздничному столу?

Игорь засмеялся:

– С удовольствием! Но тогда кто окажет честь моей жене?

– Я, конечно! – скромно отозвался принц и добавил: – Для меня это, действительно, честь.

Света подала Ласоро руку, тот церемонно принял её, положил на своё запястье и, держа на весу, повёл жену друга в зал. Игорь проводил их взглядом, улыбнулся: «этот юноша умеет себя вести!» – и направился к матери императора.

Юсан-Аминах могла попросить любого из сановников или высокопоставленных лиц сопровождать её в зал для трапез. Но ей непременно хотелось, чтобы это был врач, и не только потому, что он давно завоевал её сердце: среди приглашённых гостей могли оказаться послы той страны, где он жил раньше, и тогда, понимала она, очень важно показать им, как здесь любят и ценят его. Загадочное прошлое Игоря теребило любопытство, и мать императора надеялась, что кто-то из гостей спросит о нём, но, кажется, его никто не знал. «Как странно, – думала она, – такой человек не мог остаться незамеченным! Наверняка в своей стране он занимал видный пост. Какая тайна стоит за его появлением здесь?» Наблюдая издалека за врачом, она видела, что тот держится непринуждённо, ничего и никого не боится, а значит, предположение о том, что он покинул родину из-за какого-то конфликта, – неверно. Но тогда почему он так упорно не желает говорить о себе? «Причин может быть много, – размышляла Юсан–Аминах, – Игорь честен, и, если бы за его появлением здесь скрывалась какая-то сложная история, он не стал бы скрывать».

Она незаметно положила руку на сердце и услышала то, что чувствовала миллион раз: не было никакой сложной истории, просто его земли очень, очень далеки. Почему каждый раз, когда она думает об этом, хочется смотреть в небо? Юсан-Аминах перевела взгляд на врача и вдруг увидела: он идёт к ней. Всё вспыхнуло внутри, затрепетало. «Что бы это ни было, главное – что сейчас он здесь, а если его земли так далеки и недоступны, как кажется моему сердцу, то это очень, очень хорошо: значит, он останется с нами надолго».

Игорь улыбнулся Юсан-Аминах и склонился в лёгком поклоне:

– Мира и света матери императора и всей этой чудесной страны!

«Ах, не зря он так начинает!» – подумалось ей. Едва заметная, тончайшая ирония, стоящая за его словами, заставила её мгновенно насторожиться.

– Вам нравится праздник? – быстро спросила она, чтобы увести его мысль в сторону.

– Праздник в стенах дворца? Или праздник на улицах города?

Она смотрела на него непонимающе, но, узнав это особенное выражение в глубине его глаз, – острое, неподвластное ей, – немного смутилась:

– А разве есть разница?

Игорь взглянул строго и очень серьёзно:

– Огромная! Но, пожалуй, сейчас я не буду портить вам настроение. Сделаю это после трапезы, – и подал руку.

Юсан-Аминах поднялась. Не так, не так ей хотелось, чтобы всё было! Они уже шли в залу.