Генератор участи. Фантастический роман

– Нет. Дотроньтесь до своего лица – вы не ощущаете видеоочков?

– Откуда я могу знать, что мои ощущения меня не обманывают?

– Такие ситуации очень плохо моделируются. Человеку можно показывать потрясающе правдоподобные картины виртуальной реальности, но обмануть его восприятие собственного тела до конца не удастся. Используйте старый метод – укусите себя за палец.

Вильма хмыкнула, но проверять не стала.

– Значит, весь пейзаж – декорации?

– Нет, не совсем. Я потом вам все объясню. Он существует. Это не имитация.

Шеннон потянул ее прочь. Желтые псы уныло затаились среди высоких стеблей. Вильма больше не слышала их утробного урчания, ощущалось только чужое и недоброжелательное присутствие, потом это чувство померкло. Купол из камня вернулся на положенное место над головой. Очень медленно и лениво несла свои «воды» река лавы. Ее беспокойное бурление уменьшилось, черт с багром тоже ушел.

Изнутри проем выхода выглядел блекло – прилично и неинтересно. Шеннон и Вильма выбрались из-под арки и оказались под жемчужным небом летнего вечера. Пейзаж изменился в который раз. Сумрачный лес напрочь исчез, стало просторнее. Ощущение покоя и безопасности непроизвольно охватило Вильму. Шеннон это заметил.

– Ну и что? – лукаво поинтересовался он.

– Отвратительно, – ухмыльнулась в ответ внучка Кантера.

– Совсем не понравилось?

– Да как сказать… По-своему стильно и с сумасшедшинкой. А где мы стоим теперь?

Шеннон продолжал улыбаться. Не оставляло ощущение, что эламит встревожен тайными мыслями, но довольно искусно притворяется беззаботным.

– Были в аду, по правилам должны бы попасть в чистилище, но на чистилище сэкономил городской бюджет, поэтому мы миновали его незаметно и сразу же очутились в раю – шаблон невероятный.

Вильма огляделась.

Рядом плескалось темно-лазурное, как на живописном полотне, море (виртуальность или имитация ощущений?). Тридцатиметровые пальмы мотал упругий бриз.

– Так выпьем же что-нибудь.

Они устроились за ажурным ограждением прибрежного ресторана. Лощеный официант с неприметным лицом принес ужин и холодный пунш. Играл маленький оркестр – гитара, старинная скрипка и звонкий барабанчик.

– За нашу дружбу.

Вильма дотронулась своим стаканом до стакана координатора.

– Как вы это проделали? Если мир вокруг не имитация, значит, мне дали наркотик и все это великолепие только видение одурманенной девушки. Плохие шутки, очень плохие шутки дорогой друг Дин Шеннон.

– Зачем же? Нет, я не шучу. Так вы верите в переселение душ, Вильма?

– Чушь! – резко ответила она, чувствуя, что по-настоящему пьянеет. Голова слегка кружилась. Логика событий смазалась, словно от случайного прикосновения недосушенный акварельный рисунок.

Оставалось неясным, заметил ли обер-координатор ее страх.

– Я и сам не верю, – добавил Шеннон. – Не верю умом и все тут, но иногда мне кажется… Кроме того, теория хорошо объясняет все…

Он внезапно задумался и замолчал, отставил пустой стакан. Тонкое стекло холодно отразило случайный лучик закатной зари.

– Пошлите отсюда. Уходим прочь.

– Куда уходим?

Вильма уже отрезвела – легкую алкогольную эйфорию запросто выгнала предвечерняя прохлада.

– Пора возвращаться. Вон там калитка в ограде. За нею знакомая нам обоим реальность Элама.

Непроницаемый для взгляда забор тянулся от горизонта до горизонта – вдоль всего побережья безымянного ненастоящего моря. Калитка оказалась белой, сплошной, аккуратно сколоченной из крашеных досок. Шеннон толкнул створку кулаком, Вильме показалось, что он сжимает в ладони какое-то устройство.

По ту сторону и впрямь оказался ночной Элам. Спинами гигантских чудовищ чернели горы, башни подпирали звезды, и Луна стояла довольно высоко – сияющий ущербный диск с откушенным краем.

Юркнул в сторону кибермусорщик, тележка с банками задребезжала и едва не опрокинулась. Должно быть, освещение снова работало в экономическом режиме, потому что фонарь поливал светом совсем небольшой участок тротуара под ногами. Гироплан Шеннона торчал неподалеку. Двое молодых парней сомнительной внешности тоже околачивались поблизости – их ловкие фигуры без явных признаков нетрезвости вдруг возникли на границе света и тьмы.

Последовал короткий разговор на элами, к тому же, так густо уснащенный жаргоном, что Вильма не поняла и половины. Шеннон попытался пройти мимо незнакомцев, словно бы их не замечая. Тогда технократа сбили подсечкой – быстро, и даже, можно сказать, профессионально. Вся троица драчунов отдалилась от фонаря и ухнула в потемки, но система городского управления среагировала на чип координатора так, как и следовало ожидать, то есть включила для его удобства соседний фонарь.

С точки зрения Вильмы открывшееся зрелище сильно походило на дебош, причем исход складывался явно не в пользу обер-координатора. Он сумел подняться, но его свалили снова.

О Вильме совершенно забыли, да, похоже, не интересовались ею изначально, сочтя за пустое место.

«Господи, что же мне делать…", – внучку Кантера охватило беспросветное отчаяние.

«Если Шеннона сейчас убьют, а на это похоже, все мои труды пойдут прахом. А если вмешаюсь, получится еще хуже. Мужчина хочет от женщины потакания, прощает ей глупость, кое-как мирится с ее умом, но совершенно не выносит ее превосходства. Я видела проигрыш Шеннона. Если я спасу технократа, то он в душе оскорбится. Влечение сменится формальной благодарностью, и в его резиденцию мне уже не попасть. Ах Кантер, Кантер, будь ты проклят за то, что не держишь дома терминала… И, все-таки, хочется что-нибудь подправить».

Она подскочила к тому из двоих, что был пониже, и без лишних затей пнула его, но не в пах (как он того ожидал), а в шею, под основание челюсти. Парень завалился на тротуар и принялся, елозя по грязи, стоически бороться с удушьем. Вильма развернулась ко второму противнику – как раз вовремя, чтобы прикрыться рукой. Попало по предплечью, очень больно, но кость, кажется, не сломалась. Внучка Кантера двинула парня локтем другой руки, метя в кадык, промахнулась, отскочила в сторону, и, крутнувшись, пнула, стараясь достать. Носок ее ботинка врезался человеку в живот, но не произвел на того особого впечатления.

«Да он словно каменный, не пробьешь».

Она, не останавливаясь, ударила еще раз – прямо в висок, но попала только в скулу. Противник, кажется, пошатнулся и тут же что-то мокрое и холодное скользнуло по ее руке и едва не задело грудь.

«У него нож».

Холодное сменилось теплым. Из перерезанного сосуда обильно и пенисто подтекало, к счастью, в темноте Вильма не видела цвета. Тело уже не слушалось, боль получилась такая, что хотелось заплакать.

«Дева Мария, как все получилось глупо. Я думала, будто что-то могу изменить в этом мире, а на самом деле не могу ничего, и поэтому сдохну прямо здесь, на грязном тротуаре задворков Элама. И на мне нет кулона связи. И некого позвать на помощь. И Тони не узнает, как все произошло».

Вильма сама не заметила, как осела и скорчилась, свернувшись клубком. В висках стучало и звенело. Она больше не смотрела на противника. Страха тоже не чувствовала, пришла разве что досада и легкое отупение – предвестник настоящего обморока.

– Эй, есть тут живые?

Что-то переменилось в ночи.

Вильма не заметила, куда подевался уцелевший враг – он, словно бес, растаял в тумане, чужая машина тяжело осела на тротуар, и свет фонаря ударил в лицо женщины, в ее зажмуренные искусственные глаза.

Она заставила себя разлепить веки.

Две высокие фигуры – угловатые от амуниции. Темная униформа защиты, скулы под затемненным щитком, видны только шевелящиеся губы ловцов на бледных лицах.