Генератор участи. Фантастический роман

…Они встретились совершенно случайно – Кот, Тони и Вильма. Бывают случайности, которые в самом своем зарождении несут черты неизбежности.

Все трое с треском провалили избирательный тест. Кот – потому, что тяжело презирал теорию, Вильма – потому что пыталась бежать от навязанной ей Кантером судьбы. И только Тони Лейтен оставался темен.

Последнего, по его же словам, ошеломляло собственное невезение. Казалось, система тестирования ополчилась против бедолаги. Возможно, у Тони еще оставалась авантюрная жилка, которая попросту мешала сосредоточиться.

Разнородная троица превосходно ладила в одном – не получив престижного места в общественной иерархии, все они пытались превратить недостаток в преимущество. Некоторое время жизнь, не отягощенная борьбой за величину индекса, шла как по маслу. Кот где-то подрабатывал, Вильме казалось, что эта скрытая от нее сторона жизни Кота не вполне законна, но деньги у него то иссякали, то появлялись снова. Лейтен вяло готовился к очередной попытке пройти тест индексации и проживал остатки наследства. Вильма широко тратила деньги координатора Кантера – так широко, что накануне очередного взноса почти всегда оказывалась на мели.

Они перепробовали все легальные развлечения и кое-что из того из безусловно запретного. Так прошло полтора года, Лейтен провалил свой тест, а Вильма приняла первый безжалостный удар судьбы.

В тот день, когда осенний дождь острыми струйками брызгал в стекла отеля, она прочитала короткое нежданное письмо. Кантер не счел нужным озвучить его, Сеть принесла только невыразительный текст:

В связи с существенной переменой обстоятельств, твое содержание прекращается раз и навсегда. Работу ты сможешь получить у меня, в Эламе, до конца этого года. Если данное предложение не будет принято, я слагаю с себя всякую ответственность и предоставляю тебе свободу.

К.

Вильма беззвучно выругалась и быстро стерла сообщение, потому что не умела отомстить иначе. Кантер оказался по-своему прав, и этого нельзя было отрицать.

Кот выслушал, обещал помочь, а немного позднее в подробностях описал что, когда и как требовалось сделать. Этот же Кот сам подправил ее глазной протез, встроив куда надо миниатюрный блок фотосъемки. Вильма неплохо разбиралась в технической стороне дела и вполне одобрила улучшение. С неделю пришлось привыкать.

Еще через семь дней она, в числе прочих, не очень многочисленных, но и не то, чтобы совсем малочисленных гостей бродила по комнатам частного музея. Картины занимали ее мало, пока Вильма не заметила полотно, исполненное странной экспрессии – кучи облаков цвета красного золота, из которых встают контуры башен покинутого города. Облака отчасти походили на окрашенный огнем дым. Люди, жалкая цепочка согбенных темных фигур, брела вдоль нижнего края картины. Золотой ураган бил им в лица, развевал полы мужских плащей и истерзанные волосы женщин.

Вильма прочитала табличку:

Armageddon

Она отошла в сторону, сделав, однако, пару снимков на память.

Темперы с гималайскими пейзажами и голубоватая Канченджанга восхитили ее ум, но не тронули воображения. Перед самым уходом она прошлась по комнатам еще раз, ленивой походкой, снимая подряд окна, косяки, общую планировку и, отдельно, места, где могли находиться датчики…

…Частную коллекцию обокрали через месяц. С визитом брюнетки в темных очках преступление не связывал никто, да она и сама не знала, куда Кот подевал отснятые материалы.

Денег хватило еще на полгода.

Потом были и другие эпизоды, в которых тройственная компания действовала необычайно успешно. Для Вильмы это стало подобием охоты – щекочущее нервы развлечение, в котором важен не столько результат, сколько сам процесс. Роли распределились естественно, подбирал заказчиков основательный, лишенный воображение Кот, Тони Лейтен тоже пришелся кстати – он, с его фальшиво-безобидным имиджем легко входил в доверие. В решающий момент за дело бралась Вильма. Акции отличались логическим разнообразием и никогда не сводились к насилию, оставаясь только некой разновидностью умной игры.

Однажды, попивая любимый «Шеридан» в полузнакомой компании, Вильма задумалась, внимая разглагольствованиям случайно затесавшегося туда юриста.

На следующий день она вошла в Сеть, переписала в память зрительного протеза уголовное законодательство и запустила поиск по словам «мошенничество» и «хищение». То, что там обнаружилось, охладило азарт сообщества на целых два месяца.

Потом деньги кончились в очередной раз, и криминальное действо двинулось дальше своим чередом.

Окончательный слом наметился только на следующий год – первым устал, как ни странно, Кот. Он слегка похудел, нервно чистил ногти и усиленно поглощал выпивку. Пьяный Кот выглядел развязно и, вместе с тем, жалко. Неведомый для Вильмы мир заказчиков дышал за его спиной. Что-то разладилось в делах и «администратор» предложил троице расстаться. Навсегда, и, если удастся, после финального дела, которое обеспечило бы всех троих на долгие годы.

Вильма с видимой беспечностью согласилась. Именно тогда она заметила в душе в Тони подавленный страх, который скрывался очень глубоко, в самой сердцевине, искусно прикрытый имиджем обаятельного разгильдяя. Они вдвоем обсудили возможные пути отступления, но поначалу не нашли ничего приемлемого.

– Я ненавижу Элам, – однажды сказала Вильма.

– Почему?

– Он символ неравенства, от которого я не могу избавиться.

– И это говоришь ты, любимица фортуны?!

– Конечно, это говорю я, а не кто-то еще. Неравенство вошло в мою кровь и мои кости, в моем черепе болтаются мысли о том, кем я могла бы стать без глазного протеза и подачек Кантера.

– Я думал, ты ему благодарна.

– За что? Тут голый расчет. Он и думать обо мне не думал, пока мой отец не погиб в горах.

– Твой отец тогда тоже жил в Эламе?

– Да. Я никогда его не видела. Пока он жил, я не имела глаз. Когда он умер, и про меня вспомнил Влад Кантер, и мне вставили дорогостоящие протезы, тело отца уже исчезло в ледниках. Можно сказать, что его похоронили Гималаи.

– Тебе лучше помириться с дедом-координатором.

Вильма намотала на палец тугой черный завиток волос.

– Не хочу лизать им задницы. Все люди имеют равную душу, тест придумали те, кто недостатки по части честности пытаются компенсировать избытком наглости.

– Вильма, Вильма! Что ты несешь! Будь у меня твои способности, и такие же удобные для «списывания» глаза, и дед-координатор, я бы не стал выламываться и попросту поднял то, что положили к моим ногам. Но я-то не ты, а всего лишь недоучка художник, которому никогда не пройти проверки. Нужная куча знаний, которые просто не помещаются в моем черепе.

Они, впрочем, не поссорились, и очередная афера раскручивалось все серьезнее. Феликс Новаковский, которого отыскал все тот же Кот, четвертым присоединился к компании.

В следующие недели Вильму тоже начал усиленно посещать страх. Он приходил бессонными ночами и стоял у ее изголовья. После переезда на Сонный остров страх только усилился и дошел до нестерпимых приступов, тогда она, втайне от компаньонов, стала принимать таблетки, которые, вызывая легкое отупение и снимали тревогу. Идея с близнецами представлялась безнадежной – не столько по сложности исполнения, сколько из-за неучтенных последствий. Фигура нанимателя, заказчика преступления, оставалась за кадром. Пожалуй, это пугало сильнее всего.

– Не бойся, не бери с меня пример – как-то сказал Вильме Лейтен, интуитивно проницательный, как все люди, не чурающиеся творчества. – Стоит мне влезть в дом «брата», и я получаю ключи к отступлению. Через его вход в Сеть мы заметем все следы. Кем бы ни был наш наниматель, он не эламит, значит, не сможет распутать весь клубок, и мы благополучно исчезнем, как только получим деньги.

Вильма успокоилась, потому что Тони говорил правду, она понимала это.

Сейчас, под покровом поддельной ночи, в поддельном сельском коттедже, устроенном внутри настоящей башни, страх вернулся, но прежней власти уже не имел. Внучка Кантера тихо встала и запахнула халат, потом босиком прошлась по комнатам, стараясь не производить лишнего шума. Как и следовало ожидать, терминала внутри домика не оказалось – Влад не любил допускать Элам в свое внутреннее пространство.

– Тебе что, не спится? – раздраженный голос координатора раздался слева.

– Ты забыл дать мне стакан. Я хочу выпить водички.

– Зайди на кухню, там найдется все. Если понадобится, можешь найти и больше – в шкаф встроено устройство доставки.

Вильма отыскала пресловутый шкаф и приготовила себе молочный коктейль, потом вернулась в комнату, залезла под толстое одеяло и, досчитав до ста, задремала без снов.

Глава 3. Экспериментатор

Элам, ресторан «Восхождение», утро следующего дня

Дневной город меняется и производит совершенно другое впечатление, чем ночной – в этом легко убедиться, проведя пару часов на открытой платформе ресторана «Восхождение». Площадка для любителей острых ощущений без видимой опоры (невидимая не в счет) висит на высоте птичьего полета. Можно без помех рассматривать суету прохожих. Датчики Вильмы давали возможность укрупнить картинку, и оценить ее как в общем, так и в мелких деталях. Дух ночного беспутства уже развеялся. Людская масса состояла в основном из мелких офисных служащих, которые вышли поразмяться в перерыв, не довольствуясь виртуальным отдыхом или иллюзорными пейзажами внутри башен. С точки зрения Вильмы фигурки внизу смахивали на статистов освистанного спектакля, которые уже осознали провал главной звезды и без толку суетятся, не имея шансов выправить положение.

Плечи внучки Кантера, сквозь тонкую алую блузку, холодил сквозняк. Она поймала несколько профилей крупным планом и вдруг поняла, что сильно ошибается. В целом эламиты держались с достоинством, но вот с напыщенным высокомерием – крайне редко. В толпе почти не было глупых лиц.

«Вот он, любуйся, отбор по индексу в действии».