Фамильное древо

– Готов биться об заклад, что ты только что представил себе королевскую гвардию в каком-нибудь неподобающем виде, – вздохнул Третий и укоризненно покачал головой.

– Спорим, не я один? – мгновенно загорелся лорд асессор.

– Воздержитесь, – посоветовала я – и была вынуждена остановиться.

Впрочем, когда бы я еще увидела эту парочку, дружно покатывающуюся от хохота?

Увы, надолго полученного заряда позитива не хватило: подвал местного участка, как и все подобные заведения, к улыбкам не располагал.

Штатный палач сидел в полутемном коридоре и выглядел таким изможденным, будто сам провисел полночи в кандалах у стены. При виде меня он машинально сотворил жест Равновесия, явно приняв меня за жрицу, и почтительно поклонился. Пришлось во имя маскировки ответить ему тем же.

– Так и не раскололся, – с тяжелым вздохом признался палач, разглядывая темно-синий подол храмового платья. – Только кричит и матерится беспрерывно. Я его пока оставил в камере, а то, не ровен час, так и окочурится, ничего не сказав.

– Понятно, – деловито кивнул лорд асессор и махнул рукой, уверенно направляясь дальше по коридору. Участок он, похоже, знал как свои пять пальцев, и искать нужную камеру ему не приходилось. – Посмотрим, не пожелает ли господин приобщиться к Равновесной благодати…

На скрип двери «разбойник» едва повернул голову, и в скупом свете желтоватой лампы стало видно, что он не так уж далек от того, чтобы приобщиться к благодати без помощи земных посредников. Палач и впрямь перестарался, пытаясь добиться результата: еще пара часов в таком же режиме – и уморил бы пленника.

«Разбойник», поняв, что мучитель и не думает возвращаться, быстро потерял к нам интерес и отвернулся, лениво пошевелив прикованной правой рукой. Вторая безвольно висела в браслете, соединенном цепью с кольцом в стене, и, похоже, не двигалась вовсе. Лицо потеряло симметричность, расцвеченное следами свежих побоев, и шрамы выглядели так беспорядочно, будто он по юности высадил стекло рожей. На груди и животе рисунок еще сохранился, а вот по внешней стороне бедер наливались внушительные синяки, разрушающие узор.

Но самым страшным было не это, а отрешенный, безразличный взгляд, устремленный вглубь себя.

«Разбойник» не надеялся на спасение, не рассчитывал, что удастся сбежать или купить себе свободу, и даже не мечтал о том, чтобы больше не было больно. Он просто стоял, прикованный к стене, голый, избитый, обожженный, со сломанной рукой – и терпеливо ждал, когда же все закончится.

– Хоть бы с дамой поздоровался, – хмыкнул Рино, подцепил ногой стул и привычно хлопнулся на него с размаху, не обращая внимания на пятна на спинке.

На это «разбойник» отреагировал чуть более живо, чем на наше появление – повернулся ко мне и цветисто «поприветствовал» вплоть до седьмого колена. Рино выслушал с интересом, Его Высочество – с привычной вежливо-безразличной гримасой, я – с досадой прикусив губу.

Он нарывался нарочно. В надежде, что кто-нибудь вспылит и наконец-то прикончит. Оттого и переводил с одного лица на другое этот кошмарный, безнадежный, выжидающий взгляд.

Я повернулась к королевскому асессору и, позабыв обо всяком этикете, активировала сенсоры.

– Рино, он не заговорит.

– Даже с вами? – слегка удивилось начальство.

– Ему без разницы, кто пытается его разговорить. Он себя уже мысленно похоронил и ждет только, когда его убьют. Пожалуй, его даже отпускать бесполезно. Он не побежит к покровителям, а бросится в жерло, – я прикусила губу, благо под маской ничего не было видно. – Это фанатик.

– Секта? – ошарашенно переспросил Рино и неуверенно посмотрел на избитый полутруп на стене. – Долбаная секта, гуру которой приспичило побыть безымянным?

От того наши переглядывания не ускользнули, и он не замедлил наградить нас еще одной многоэтажной, но, увы, совершенно неинформативной тирадой; а чтобы Его Высочество не почувствовал себя обделенным, добавил еще один полновесный монолог.

Третий нехорошо прищурился, но промолчал. А вот Рино не был бы Рино, если бы даже из потока помойной матерщины не вычленил что-то полезное.

– Судя по отдельным выражениям, ты проводишь немало времени на лесопилке Старого Грока, – задумчиво констатировал он. – Так о королевской семье, помнится, высказывался сам хозяин после того, как отбыл срок за незаконную рубку леса. Интересно, Старый Грок тебя опознает, если пригласить его сюда и подвесить напротив?

«Разбойник» тотчас умолк и отвернулся. Похоже, теперь из него и вовсе ни слова было не выжать. Я бы, пожалуй, ограничилась бы новой зацепкой с лесопилкой, но тут у меня в висках раздался характерный щелчок: сенсоры сработали на прием.

– Леди Альгринн, он предан кому-то, как подобранная дворняга, – мысленная речь Его Высочества отдавала холодком, будто что-то из сказанного «разбойником» задело принца до глубины души. – Боюсь, мы имеем дело с культом. Не хотите под каким-нибудь благовидным предлогом отослать нас с Рино и разыграть последнее послание от главы секты? К примеру, благодарность за молчание и верность? Мы не станем уходить далеко. Если мне не изменяет память, из соседнего помещения можно наблюдать за пыточной, оставаясь незамеченным.

Я едва справилась с желанием обернуться. Временами Его Высочество пугал. Но идеи подбрасывал интересные: сейчас, когда я одета в храмовое платье и закутана в маску и тюрбан, выдать меня можно за кого угодно.

– Что ты делал в номере леди Альгринн? – невозмутимо продолжал лорд асессор. Только легкое напряжение рук выдавало, что сейчас Его Высочество делится своими мыслями с ним, и следующее предположение Рино выдал такое, что я сама чуть не подскочила от неожиданности: – У тебя с ней роман?

Уже справившись с первым порывом отходить нахала веером по физиономии, я сообразила, почему он спросил именно об этом. Во-первых, чтобы отвести любые подозрения от моей работы, во-вторых – чтобы прощупать почву и выяснить, какие планы на меня имеет секта.

Нужно признать, с вопросом Рино попал в яблочко.

На лице пленника отразилось сначала неверие, словно он подумал, что ослышался, а потом – такое возмущение этим кощунством, будто его заподозрили в интимной связи с самим Равновесием – или его женой. Правда, вслух «разбойник» высказал только сложносочиненные сомнения в умственных способностях лорда асессора, но самое главное он уже выдал.

Какие-то планы на меня у главы секты и впрямь были.

– Ваше Высочество, – решилась я. – Не будет ли благоразумнее сейчас арестовать Старого Грока? Старик наверняка будет полезнее.

На мои слова пленник отреагировал ленивым фырканьем. Похоже, Старый Грок никакого отношения к секте не имел – или «разбойник» был уверен, что взять хозяина лесопилки у принца не выйдет.

– Думаете? – Третий великолепно разыграл здравое сомнение, переведя взгляд с пленника на Рино. Асессор пожал плечами – мол, сам решай. – Что ж, пожалуй, Вы правы, почтенная сестра. Приготовьте его в последний путь, а затем позовите палача. Он знает, что делать.

В ответ я сотворила жест Равновесия, и принц с асессором дисциплинированно вымелись из камеры. Я дождалась, когда в коридоре стихнут шаги, и подошла ближе к пленнику, взиравшему на меня с облегченным нетерпением.

– Зови палача, – хрипло попросил он. – Я готов.

Я протянула руку и осторожно погладила его по левой щеке, где следов побоев было поменьше.

– Я расскажу Господину о твоей смелости и преданности, – тихо пообещала я и подумала, что, если он сейчас поблагодарит и снова умолкнет, – это будет провал. Спрашивать-то ни о чем нельзя, слишком подозрительно будет выглядеть…

Но удача была на моей стороне.

Пленник затрепетал под прикосновением, глаза удивленно расширились, к щекам прилила кровь, и даже шрамы стали казаться менее заметными.

– Я ничего не сказал, – с гордостью сообщил он и тотчас сник. – Но мухи, долбаные мухи, не успели! Не забрали меня! Я должен был умереть еще ночью, но почему-то… Прошу, сестра, – голос обратился в жалобный скулеж, – пусть это будет быстро, я больше не могу!..

– Я не принесла с собой мух, – озадаченно призналась я.

– Пусть не мухи, – проскулил «разбойник». – Как угодно, сестра, я больше не могу терпеть, я опасен для нашего Дела! Убей меня!

Тут я все-таки не выдержала и отступила назад. К счастью, пленник счел это реакцией на опасность для Дела, каким бы оно ни было.

– Убей, – повторил он, подавшись за мной всем телом, насколько позволяли цепи. Кажется, его даже боль в сломанной руке волновала меньше, чем Дело, чтоб ему в жерло окунуться! – Убей! Я все равно больше не сумею принести Мастеру пользу, а на той стороне меня ждут! Пусть без мух, я сумею найти дорогу и без проводников, но, прошу тебя…

– Хорошо, – сдалась я. Возможно, следовало вытянуть из него что-нибудь еще, но слушать было невыносимо. – Я думала, мухи уже прилетели, и не взяла с собой ничего… полезного для тебя. Но я могу подкупить палача, пока асессор не вернулся.

– Хорошо, – эхом откликнулся пленник, разом посветлев лицом. – Хорошо, пусть палач, только быстро!

Я кивнула, усилием воли оставив при себе душеспасительные проповеди о ценности жизни. Пленника они все равно не тронули бы.

– Как скажешь, – согласилась я и уже потянулась к двери, когда он снова заговорил:

– Мастер… обещал, что моя сестренка… – и оборвал сам себя, прикусив губу и отведя взгляд.