Йега

Ярость затмила и без того туповатое сознание Ящера, и он готов был сжечь все кругом, лишь бы уничтожить этих двоих. Вот стоят два человечка, а вот стали две горстки пепла…

В ярости он забыл про того, кто всё это время прятался в тени.

– НЕ СМЕЙ!!!! – Кастей буквально вылетел из укрытия, он же велел этому тупому ящеру не трогать меч и ведьму.

Собрав все свои силы, он направил их в огромную шипастую голову и ударил одновременно с вырывающимся из пасти пламенем. Голова дернулась, струя пламени ударила… но не в людей, а на несколько метров дальше.

Волна жара обдала всех присутствующих. А вот нескольким мертвякам и паре горынят повезло меньше всего. Яркие вспышки и немного пепла.

Ещё несколько детей погибло, осталось меньше, чем когтей на двух лапах!!!! Змей взвыл! Кастей!!! Предатель!!! Это он во всем виноват, это он подговорил Горыныча послать своих кровинушек на тот уступ, за этим человечишкой. Это Кастей сейчас подговорил мстить за детей, это костлявый загребает жар его когтями! И вместо того чтобы помочь завершить начатое, отвел удар врага, да так, что ещё несколько детей погибло!!!

Этого змей стерпеть уже не мог. Белесые глаза стали искать фигуру в черном, внутри зрела новая порция драконьего пламени.

Кастей же скрылся в темноте сразу же как понял, что произошло. Ждать ответной реакции Змея он не стал. Последние мертвяки также последовали за своим хозяином.

Йега и Иван тоже мешкать не стали – вид разъяренного змея не располагал к долгим размышлениям. Голова Горыныча отчаянно металась из стороны в сторону, потрепанные крылья то раскрывались, то захлопывались с резким свистом, тупые когти скребли камень, хвост бил по бокам огромную расплывшуюся тушу. Несколько поломанных мертвяков уже копошились рядом со Змеем.

Не сговариваясь они запрыгнули на метлу и, уворачиваясь от отчаянно метавшихся головы и хвоста Змея, взмыли под свод – это был единственный способ выбраться из пещеры.

Йега вливала в метлу все новые и новые порции сил: если ничего не получится, то силы уже не понадобятся, а если выберутся – доберется до источника живой воды и восстановится.

Места под сводом было не так уж и много, держаться наверху и маневрировать было ой, как не просто. Йега начала потихоньку заводить метлу к шее Горыныча со стороны хребта, там они были вне поля его зрения.

И вот Змей замер, изрыгая очередную порцию пламени. Надо было успеть пока запал не закончился.

Иван занес руку с мечом в тот же момент, как замерла голова Горыныча, но тут же ослеп от яркого света и оглох от свиста изрыгаемого пламени. Рука с мечом упала в никуда… Без сопротивления и отдачи…

Все стихло… Огонь исчез… Через несколько секунд вернулось зрение, но тишина оглушала.

На полу пещеры распласталась огромная серо-зеленая туша, дряблые крылья слегка подрагивали, хвост бессильно затих, голова… голова откатилась за глыбу к ногам опешивших горынят. Белесые глаза подёрнулись дымкой. Всё кончено.

Метла, теряя силы начала медленно опускаться вниз, и Йега направила её в освободившийся проход – наружу, на свежий воздух, попасть в лужу растекающейся драконьей крови совсем не хотелось.

Опустились на пол уже далеко за неподвижным хвостом мертвого змея и из последних сил устремились к выходу.

Был Горыныч – не стало Горыныча…

Веха 33. Передышка

Луна висела высоко. Красива, голубая и немного не круглая слева. Завтра она будет идеально круглая, завтра – полнолуние. Двое суток в пещерах…

Обессилевшие, в ссадинах, ожогах и царапинах, в продранной, местами прожжённой одежде, но всё-таки довольные, они отдыхали на маленьком уступе у входа в логово змея.

Йега лежала спиной на голом камне и наслаждалась всем: легким свежим ветерком, выгонявшим из легких вонь и затхлость пещер, яркой луной, дающей нежный голубой свет и хоть немного подпитывающей силой, лукавыми огоньками звезд, перемигивающимися высоко в небе, жизни… Просто тому, что она есть…

Иван сидел рядом и задумчиво вытирал меч. Драконья кровь как будто впиталась в клинок, окрасив ненадолго древние руны багряным. Осталось только несколько пятен на рукояти. Их-то он и оттирал небольшой тряпицей, оторванной от без того пострадавшей рубахи.

Сколько клинков в руках не держал – такого не было. Мало того, что в бою он как будто мысли читал, и всегда стремился именно туда, куда Иван планировал ударить. Так и еще ни одной зазубрины, царапины, заточка даже на чуть-чуть не ушла, а ведь сквозь драконью плоть и кости прошел, как сквозь воздух. Правда и сил у воина забрал. В бою воин чувствовал, как они уходят через ладонь в рукоять, но не препятствовал этому – наоборот отдавал их.

А сейчас в свете луны меч играл бликами, как будто только что отполирован оружейником, как будто и не было этой жуткой битвы…

– О чем задумался? – Хрипловатый голос ведьмы вернул его мысли к действительности.

– О мече – не простой он. Сразу понял, как только в троне увидел. В бою – он как соратник мой помогал, а сейчас сияет как новенький. А лет ему, поди сто… или больше…

– Пятьсот… почти. Кладенец это Святогоров…Долго он нового хозяина ждал в троне Кастея. И в тебе я не ошиблась – сила твоя настолько велика, что в соратники мечу Святогорову сгодился. Теперь он с тобой до смерти твоей.

– Спасибо.

– Не меня благодари – судьба твоя такая. Когда Кастеев подменный князю твоему наушничал кого и как послать, сам того не ведая выбрал именно того, кто может мечом Святогора завладеть. Кастей же в своем самолюбовании и жажде мести не разглядел в тебе силы Святогора. Ему хотелось побольнее меня задеть, а до остального дела не было. Мне осталось только до меча доставить тебя, да ключ камень до времени схороненный по пути забрать.

– Ключ-камень?

– Яхонт – сапфир, что в рукояти. Это не просто украшение – проводник силы, связующее звено между клинком и хозяином. Без него меч – просто хороший клинок. А вот через ключ-камень он чувствует тебя, силой твоей питается, да и сам при случае тебе сил дать может.

– А твою силу, значит, он не провел?

Йега обиженно передёрнула плечом:

– Война – не женское дело. Женская энергия созидательная, создавать и хранить. Не совпали мы с ним, воин был нужен. Стоящий. Ты…

Иван поднял клинок и полюбовался им в свете луны. Вот это действительно – всем дарам дар!

– Но запомни, меч этот только для правого дела, для защиты слабых и угнетенных. Но, думаю, тебе это не надо объяснять… Иному меч бы не подошел.

Над уступом зависла неловкая тишина. Каждый задумался о своём. Йега вспоминала Святогора и его огромную любовь к людям, а Иван вдруг ощутил всю бездну лет, что лежит между ним и рыжеволосой ведьмой. Он первым нарушил тишину:

– Кастей сказал, что ты из людей, там в тронном зале…

– Да… Я человеческого рода…

– То есть…

Йега глубоко вздохнула, и впервые за долгие годы начала рассказывать:

– Много лет назад, я, как и ты родилась у мамы и папы. Только отличалась я сильно от соплеменников, цветом волос и глаз. Больно яркая была, среди них в основном серых. Повитуха сказала родителям, что их дочь не похожа на других. Но они не испугались, и любили меня не меньше братьев и сестёр, а может даже и больше… Но их любовь не могла меня укрыть от неприятия остальных. Всегда чувствовала на себе неприязненные взгляды и слышала осторожный шепот.

Когда мне было лет девять мои родители погибли при пожаре, я случайно оказалась вне дома. Ночью как будто кто меня в лес позвал, а когда вернулась дом уже во всю пылал. От чего он загорелся никто так и не узнал, но жизни мне с тех пор не стало. Разве что только ленивый не называл меня ведьмой в глаза и за глаза.

Однажды я со всеми детьми ушла в лес по грибы – ягоды. И опять тот же голос… Я и пошла за ним. Вышла к лесной избушке, а там лесная ведьма. Оказывается, она давно меня приметила в лесу, да и наблюдала потихоньку пока родители живы были. А как родителей не стало, так и открылась. Оставила у себя, учить стала ведовству да лесным премудростям. У ведьм детей не может быть, а, как и любой женщине, хочется тепла и о ком-то заботится.

Много лет я с ней прожила, переняла её знания, да помогала лес хранить. Но пришла пора, как и любой обученной, выбирать, либо с людьми оставаться – жить на окраине деревне бабкой-повитухой, либо становиться полноценной хранительницей…

Йега замолчала. Зеленые глаза смотрели в темноту пещеры, как будто пытались там разглядеть что-то из далекого прошлого. Иван не торопил.

– Я сделала выбор… Обратно в деревню не хотела – не приняли бы они меня. В лесу мне было спокойнее. Я согласилась на обряд…

Ведунья опять замолкла, словно каждое слово теперь давалось с трудом.