Украденное счастье

Элиза взвизгнула испуганно и, развернувшись, отшатнулась. Джек лениво открыл глаза, выгнул левую бровь, разглядывая закутавшуюся в одеяло девушку.

– Почему я здесь? – спросила она, успев понять, что это другая комната.

– Потому что я так хочу! Извольте это уяснить и вернуться в постель!

– С какой стати?! – возмутилась Элиза. – Я не желаю находиться здесь на правах пленницы! А если вы так жаждете моего пребывания здесь, то я требую отдельную комнату! Извольте это уяснить, граф, и соблюдать приличия!

– Кто бы говорил о приличиях! – мрачно усмехнулся Джек.

Он резко поднялся, подошёл стремительно, словно налетел ураганом. Прижатая его телом к двери, Элиза задрожала, едва держась на ногах.

Упираясь руками в дверь, Джек приблизил к девушке своё лицо. В его тёмных глазах плескалась ненависть, уголки губ опустились в злобной гримасе.

– Вы будете находиться здесь столько, сколько я сочту нужным, мадам, – скалясь словно зверь, негромко проговорил он. – В этой ли, в другой ли комнате, но там, где я сочту нужным! Надумаете кричать – извольте, вас сочтут сумасшедшей. А если вам хоть каплю дорога жизнь вашего любовника маркиза, вы сделаете всё, что я скажу, мадам.

– Что ты сделал с Андре? – прошептала Элиза.

– Ничего из того, что заслуживал бы такой предатель! И я запрещаю вам спрашивать о нём и даже произносить его имя! Вы поняли меня, мадам?

– Ты дьявол! Ненавижу тебя, – прошептала девушка.

– Наконец-то вы снова стали говорить правду, мадам, – игнорируя слёзы на её щеках, щурился и улыбался Джек. – Может, тогда поведаете мне, кто отец вашего ребёнка? Если вам самой это вообще известно? И смотрите мне в глаза, мадам! – ухватил он её лицо за подбородок и повернул к себе.

– Это твой ребёнок! – дёрнулась в протесте Элиза. – Как смеешь ты сомневаться?! Твой, Джек! И тем хуже для тебя, если ты не веришь!

– Нет, мадам! Тем хуже для вас! – ладонь Джека скользнула на шею девушке. – Убедите меня, мадам! У вас это неплохо получалось прежде! Или вам помочь?

И его рука заскользила ниже. Джек ухватил одеяло, в которое как в кокон куталась Элиза, и потянул его на себя. Хищно скалясь, он отшвырнул одеяло.

Джек рассчитывал увидеть страх, мольбу в глазах девушки, но он недолго наслаждался её прежним ужасом и трепетом.

В её глазах слезами блестело упрямство, которое он так хотел сломить, её вызов, который он принял, не задумываясь над тем, что причиняет ей боль. Задыхаясь в его объятьях, Элиза пыталась вырваться, но Джек заставил её отступать, пока она не упала под ним на постель. Сопротивление девушки привело его в ярость, и он принялся рвать на ней сорочку. Тяжело и взволнованно дыша, Элиза из последних сил отталкивала его, упираясь ему в плечи и грудь. Не о таких объятьях она тосковала, не о такой близости безнадёжно грезила ночами. Джек без труда придавил её своим телом и навис над ней, скаля зубы в злой улыбке. Элиза бессильно затихла, не в силах даже вздохнуть.

– Вы, кажется, забыли наш уговор, мадам?! Вы будете делать то, что я хочу! Впрочем, можете сопротивляться, если это утешит вашу гордость!

Треск ткани снова оглушил Элизу. Она стиснула зубы и зажмурилась. Джек, стоя на коленях меж её бедёр, с жадностью оглядывал её округлившиеся набухшие груди, изгибы всё ещё тонкой талии. Элиза лежала не шевелясь. Высоко вздымалась её грудь от взволнованного дыхания, и чувствовалась судорожная дрожь в теле. Джек грубо подтянул её к себе, стянул с себя рубашку и расстегнул бриджи. И снова навис над девушкой.

– А теперь откройте глаза, мадам, и смотрите на меня! Я хочу, чтобы вы смотрели на меня, когда я буду брать вас! Ну же! Вам пора узнать, что такое насилие, в котором вы так любили меня обвинять!

В зелёных глазах, которые взглянули на него, плескались слёзы. Но Джек не намеревался отступать. Он грубо стиснул её бёдра, вторгся резко и глубоко.

Элиза зажмурилась на мгновение от боли. Джек положил ладонь ей на горло, заставляя снова посмотреть на него. Девушка судорожно вздохнула от его нового резкого движения, вздрогнула под его тяжестью. Стиснув зубы и тяжело дыша, Джек двигался над ней, со злобным торжеством видя, как из глаз девушки скатываются по вискам слёзы. Но едва ли мог предположить, что вымещая свою злобу, он не мстит, а лишь утоляет своё дикое желание, голод плоти, жаждавшей эту женщину.

Чувствуя приближающееся наслаждение и забываясь, Джек прижался теснее со стоном, похожим больше на рычание. И словно только сейчас ощутил на себе объятья Элизы – её руки на своей спине, её ножки в шелковых чулках, скользящие по его телу.

Услышал стон, мало похожий на страдание и боль, которую он так надеялся причинить. Посмотрел в затуманившиеся от неожиданного наслаждения глаза девушки.

Элиза попыталась погладить его по щеке, но Джек грубо оттолкнул её руку.

– Вы ведёте себя как бесстыдная распутница, мадам! Значит, другого отношения вы и не заслуживаете!

– Не говори так, Джек! Я люблю тебя!

– Я не нуждаюсь в вашей любви, мадам. Мне вполне хватает вашего тела.

Джек отстранился, стал застёгивать бриджи. Элиза в отчаянном порыве кинулась ему на шею, стала целовать. Джек откликнулся на прикосновение её губ грубо и жадно.

Рыча, со стоном впиваясь в податливые женские губы, он снова повалил Элизу на спину, стал до боли щипать её соски, прислушиваясь к её стонам. И взял её снова грубо, жадно, врываясь резкими глубокими толчками.

На какое-то мгновение, мгновение блаженства он снова забылся. И когда увидел улыбку наслаждения на лице девушки, невольно улыбнулся в ответ.

– Джек! Любимый! – глубоко вздыхая, прошептала она в истоме.

Улыбка тут же исчезла с лица мужчины.

– Я ведь говорил, что мне вполне хватает вашего тела!

Джек без труда отстранил от себя Элизу, стал одеваться. Подтянув колени, обхватив себя руками, девушка молча наблюдала за ним.

Её одежда была изорвана, а просить Джека об одолжении ей казалось бессмысленным.

– Куда ты? – охрипшим голосом спросила она.

– Поведаю маркизу о нашем прекрасном времяпрепровождении.

– Не надо, Джек, не говори, прошу тебя! Не говори, умоляю!

– Зря вы попросили об этом, мадам. Мне доставит несказанное удовольствие причинить боль вашему любовнику, рассказав, как вы унижались ради него.

Элиза сделала попытку встать с кровати, но Джек вскинул руку.

– Вернитесь в постель, мадам. Или я привяжу вас, чтобы вы уяснили мои слова и не смели ослушаться.

Девушка ухватила край одеяла и отползла назад, снова свернулась калачиком, словно раненый беспомощный зверёк. Джек уже не увидёл её слёз, не услышал рыданий.

Но неужели она заслужила это?

***

Джек действительно решил не упустить случая и позлорадствовать. Брийон довольно успешно притворялся спящим, пока молодой граф не пнул его посильнее.

– Пожаловали с визитом, граф? – выбивая дрожь зубами, пытался шутить Брийон. – Завтрак? Я и не надеялся, – удивился он, опасливо принимая ломоть хлеба из рук Джека, – едва ли стоило ожидать приглашения к столу…

– Не хочу, чтобы ты умер с голоду раньше, чем я тебе позволю. Можешь поесть, если кусок полезет в твою глотку, когда узнаешь, чем заплатила наша маленькая графиня за этот кусок хлеба для тебя.

У проголодавшегося к тому времени Андре тотчас пропало всякое желание есть.

– Что ты с ней сделал?!