Ранчо «Магнолия»

Улыбнувшись уголком губ, Кэйд склонился к ней. Ее руки обхватили его шею. И он, оттолкнувшись от двери, крепко обнял девушку, широкая ладонь легла на ее затылок.

Когда Кэйд отстранился, Арина не сразу пришла в себя от водоворота нахлынувших ощущений и внезапно вспыхнувшего желания никогда не уходить отсюда. Кэйд обхватил ладонями ее голову и прижался лбом к ее лбу, глядя в глаза девушке. Арина, задыхаясь, прошептала:

– Нет, ты не понял. Я…я хотела сказать, что…

– Нет, – ответил он. – Я не хочу ничего слышать. Я просто рад, что ты здесь, что мы вместе.

– Нет, – испуганно отшатнулась Арина и оттолкнула его. Она вдруг отчетливо поняла, что у нее не хватит сил уйти, если он захочет ее остановить. Она не сможет сопротивляться сама себе. Арина дрожащими руками попыталась открыть дверь, но когда тяжелая ручка выскользнула из рук, она не повторила попытки, а беспомощно ахнув, привалилась к стене, пытаясь справиться с волнением.

Кэйд, решив ей не мешать, стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за ее поспешными движениями, черты лица его ожесточились. Он не понимал, что происходит. Зная, что Арина уже давно любит его, он долго сомневался в своих чувствах к ней. Она ему нравилась, и он определенно хотел от нее гораздо большего, чем парочка горячих поцелуев. Но всю жизнь видя, как сильно любят друг друга его родители, как живут всю жизнь душа в душу, понимая друг друга без слов, он понимал и то, что ему недостаточно, чтобы его любили. Он хотел любить и сам. Кэйд никогда не был равнодушен к Арине, он даже был почти уверен, что любит ее, но какое-то сомнение постоянно удерживало его от решительного шага. А что, если он ошибается, и это не любовь, а только страсть и желание?

Авария заставила Кэйда на многое посмотреть другими глазами. Он вдруг понял, что так не будет вечно, что он может потерять Арину. Эта мысль приводила его в отчаяние. А после нескольких вечеров, проведенных на ранчо «Магнолия», Кэйд понял, что был не прав, что он действительно любит Арину и довольно давно. Так давно, что сам не помнит, с чего все началось. Ему нравилось часами сидеть около ее постели, так как она все еще была слаба после болезни, и разговаривать без конца. Правда, при этом ему еще хотелось осыпать ее поцелуями, когда она, торжествующе улыбаясь, делала ему мат в шахматной игре, и когда приветливо улыбалась при встрече, и когда хохотала над его шутками, короче говоря, почти ежеминутно.

Именно из-за этого Кэйд поспешил уехать домой, едва поднявшись на ноги после ранения. Но ему просто необходимо было побыть вдали от нее, чтобы собраться с мыслями. Предупреждение Алеты он сначала пропустил мимо ушей, но сейчас начинал сознавать, что его подруга, похоже, была права. И все-таки ему не хотелось верить в то, что Арине надоело ждать, что ее любовь победило время.

– Чего ты боишься? – резко спросил он. Арина замерла, потом медленно повернулась к нему.

– Не надо…

– Отвечай же. Почему ты уходишь?

– Прошу тебя, Кэйд…

– Я хочу это знать. Я имею право это узнать. Чего ты боишься, Арина? Меня? Любви?

– Нет, – она прямо посмотрела на него. – Ты действительно хочешь знать? Я скажу: я боюсь предательства. Твоего предательства. Я боюсь поверить в твою любовь…

– Что? Ты…ты это серьезно?

Арина кивнула и решительно продолжила:

– Я не хочу рисковать, понимаешь? Я боюсь что-то менять, да и не хочу, я слишком привыкла к мысли, что ты никогда меня не полюбишь. Я уже давно приняла решение и завтра уезжаю в Атланту с Мэри. Я зашла только сказать тебе об этом.

Вот теперь он ее понял. Арина увидела это в его глазах. Он даже не сразу нашелся с ответом, на минуту ему показалось, что его ударили чем-то тяжелым по голове. В черных глазах мелькнула растерянность.

– Не уезжай, – хриплым голосом проговорил он. – Не надо так со мной, Арина, пожалуйста…

– Замолчи! Я все равно уеду, Кэйд. Мне это нужно.

– Ты же не хочешь этого. Я знаю, что ты хочешь остаться здесь…со мной…

– Я уезжаю и точка.

– Нет, постой…я… – Кэйд лихорадочно соображал, что сказать. – Ты…ты…это окончательное решение? Я могу…могу попытаться отговорить тебя?

– Нет, это бесполезно. Я уезжаю через несколько дней. Все уже решено.

В его глазах засветилось отчаяние. Стремительно шагнув к девушке, Кэйд схватил ее за плечи.

– Я не хочу тебя отпускать. Я не хочу жить без тебя. Арина, я люблю тебя.

Минуту она молча смотрела в пол, а потом вскинула голову:

– И ты сможешь повторить это…скажем, через полгода или год?

– Через…год?

– Да.

Его руки упали, он выпрямился. Пристальный взгляд заставил Арину опустить голову. В его голосе, когда он заговорил, послышалась едва сдерживаемая ярость.

– Я смогу повторить это и через десять лет! Но я понимаю тебя. Ты не веришь мне. Что ж…Хорошо, я согласен. Будем считать, что наш разговор отложен на год. Но предупреждаю, в течение этого года не попадайся мне на глаза. Если хочешь, уезжай в Атланту, да хоть на край света!

– Но я не…

– Я не закончил! – резко перебил он ее, вскинув голову. – Уезжай, но запомни: через полгода я напомню тебе о себе, а через год, где бы ты ни была, я найду тебя, и мы закончим наш разговор.

Арина подняла на него затуманенный слезами взор синих глаз.

– Зачем ты так?

– Затем, что я не выдержу год, если ты будешь рядом, ясно?! – взорвался он и тут же шагнул к ней. – А ты, Арина, устоишь, если мне вдруг захочется соблазнить тебя?

Сильная рука обвила ее плечи, и Кэйд притянул девушку ближе.

– А это…

Он наклонился и поцеловал ее страстным, жгучим поцелуем.

– …это, чтобы ты помнила обо мне.…Уходи!

Он оттолкнул ее и, открыв двери, почти вытолкнул растерявшуюся девушку на улицу. А потом, захлопнув дверь и привалившись к ней спиной, медленно осел на пол, обхватив руками голову.

Арина с минуту постояла на крыльце, даже подняла руку, чтобы постучать, но…рука медленно опустилась, и девушка, смахнув слезинку, быстро сбежала по ступеням вниз. «Все правильно. Я не хотела вражды, но Кэйд просто не мог иначе, я же задела его гордость. Но он успокоится и все поймет…и не будет так злиться на меня…»

А Кэйд понял все уже через пять минут, и тоска железным обручем сжала грудь, стало тяжело дышать. Он вскочил на ноги и распахнул двери,…но аллея была уже пуста. «Я потерял ее…»

Как и ее лучший друг Алета в этот день тоже испытала все чувства от отчаяния до ярости. В бешенстве пометавшись немного по кабинету, она в сердцах грохнула об дверь вазу, потом другую. И тут же решила, что было бы куда лучше, если бы вместо двери была его упрямая башка. Его упрямство и самоуверенность раздражали, почти доводили ее до бешенства. В большинстве случаев при этом он бывал прав, и это раздражало Алету еще больше. Кроме того, им становилось тесно в этом доме, по крайней мере, ей.

Алета постоянно натыкалась на мужа в самые неподходящие моменты, и хуже всего то, что это начинало ей нравиться. Она ловила себя на том, что прислушивается к шагам Алека за стеной, упрекала за то, что каждый вечер просила Джейми приготовить его любимый коктейль, оправдывая себя тем, что Адаму он тоже нравится. По его голосу и малейшим оттенкам интонаций, хотя говорил Алек очень мало, девушка могла точно определить его настроение, когда другие и не подозревали, что он огорчен или обрадован. И Алета, злившаяся сама на себя, приказывала себе не смотреть на него, не слушать и не слышать. Но не могла…

А однажды она наткнулась на него в ванной. Алек только вошел и, сняв рубашку, собирался пустить воду, еще не закрыв дверь. А Алета, вернувшись с прогулки, решила принять душ. Не обратив внимания на свет, пробивавшийся из щели, девушка распахнула двери и замерла, ахнув от неожиданности. Алек резко обернулся и выпрямился, глядя на нее.

Не в силах отвести взгляд, она смотрела на его широкие загорелые плечи, грудь, плоский живот…под гладкой бронзовой кожей угадывались крепкие мускулы, натренированное тяжелой ежедневной работой тело излучало силу…

Алета подняла взгляд и растерялась еще больше: в его темных синих глазах она прочитала такое откровенное желание и призыв, что потеряла дар речи. А Алек, наоборот, заговорил, его низкий с хрипотцой голос эхом отозвался в ее ушах:

– Добрый вечер. Извини, но я бы хотел принять душ.