Насмешка судьбы

– Для свершения естественных потребностей.

Воцарилось молчание. Антон с любопытством разглядывал девушку, Аспану в соседней клетке был, как всегда, невозмутим, а Жанна думала, что из криминального сериала она внезапно попала в абсурдно-комединый. Один из тех, что заставляют усомниться в своём здравомыслии.

Антон молча развернулся и пошёл прочь. Как только дверь за ним захлопнулась, Жанна спросила Аспану:

– Что у вас не получилось?

Он посмотрел в её глаза.

«У Антона не получилось сделать с вами то, что получилось у меня с Алисиным слугой»

– А что получилось у вас с Алисиным слугой? – шёпотом спросила Жанна, вновь вспоминая, как Алиса требовала от Влада, чтобы тот ни в коем случае не смотрел в глаза вампиру и с каким потерянным видом молодой человек застыл на месте, всё-таки взглянув на Аспану…

«Жанна, вы можете говорить со мной так же, как я разговариваю с вами. Необязательно произносить всё вслух»

– Вы шутите? – удивлённо спросила Жанна. – Я не умею шептать в чужих мыслях!

«Я не шучу. Попробуйте. Задумайте любую фразу и представьте, как произносите её. Постарайтесь услышать про себя звучание каждого слова»

Жанна глубоко вздохнула. Ей на ум вдруг пришла строчка из стихотворения. Глядя в сверкающие глаза Аспану, она попробовала произнести мысленно:

«Меж листьев жёлтых, облетевших, стоит недвижный его трон», – невольно представила себе каменный трон в тихом осеннем лесу…

«На нём, средь ветров онемевших, сидит уныл и мрачен он», – продолжил Аспану, едва заметно улыбнувшись.

«Невероятно! – подумала Жанна. – Вы слышите меня? И вы знаете это стихотворение?»

«Я однажды видел его лично»

«Кого?!» – удивилась Жанна. Перед её глазами все ещё стоял образ мрачного демона, сидящего на каменном троне в осеннем лесу…

«Вы бы мне поверили, если б я рассказал, что знаком с демоном?» – поинтересовался Аспану. Его выражение было таким невозмутимым, что Жанна на секунду представила, как он подписывает контракт с дьяволом своей кровью… Аспану тихо рассмеялся.

– У вас очень забавная мимика, – сказал он вслух.

Улыбка в мгновенье ока преобразила его лицо. Когда он смеялся, было очень легко забыть о его настоящей сущности.

Аспану произнёс без слов:

«Я имел в виду Лермонтова»

«Лермонтова?! – у Жанны в голове не укладывалось, что её собеседник мог общаться с человеком, чьи произведения она проходила в школе. – Вы близко его знали?»

«Нет. Я видел его лишь однажды. Нас представили друг другу, и мне довелось поговорить с ним полчаса… Он произвёл на меня тяжёлое впечатление»

«Почему?» – с любопытством спросила Жанна.

«Очень сложно общаться с человеком, которому всё предстаёт в мрачных тонах. Как правило, люди, способные писать гениальные стихи, чувствуют ярче и сильнее других. И мне страшно представить, на что похожа их жизнь, если они не нашли в ней счастья»

Жанна заметила:

«Странно слышать подобные слова от вас. На что должна быть похожа ваша жизнь?»

«Моя жизнь никогда не была лёгкой, – сказал Аспану. – Но после разговора с Лермонтовым я пришёл к выводу, что мне живется гораздо проще, чем ему»

Жанна задумчиво разглядывала своего собеседника, представляя, как два столетия назад он общался с мрачным молодым человеком на каком-нибудь торжественном приёме. Перед её глазами возник образ роскошного зала, заполненного дамами в необъятных платьях…

«Всё было не так, – шепнул Аспану. Его голос прозвучал, как шорох листьев в осеннем лесу, – мы говорили, сидя на диване в небольшой комнате. Нас пригласила общая знакомая, которая владела довольно скромной усадьбой в предместьях Москвы…»

Полминуты Жанна молчала потрясённо. Затем она негромко поинтересовалась:

– Зачем мне произносить про себя каждое слово, если вы и так прекрасно слышите все мои мысли?

Аспану ответил невозмутимо:

«С таким ярким воображением, как у вас, некоторые мысли вы действительно можете передавать с помощью образов. Но общаться, вовсе не используя слов, довольно сложно. Для этого потребовалась бы некоторая совместная практика…»

Жанна с трудом подавила порыв свернуться калачиком в углу клетки и закрыть лицо руками. Глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

«Я ничего не могу поделать с тем, что он слышит мои мысли, – думала Жанна. – Остаётся только надеяться, что ему доступны не все мысли, а только часть. Если я прямо задам этот вопрос, у меня не будет никаких гарантий, что он ответит правдиво. Надо будет выяснить это как-то невзначай…»

– Так что вы сделали с Алисиным слугой? – спросила Жанна через полминуты.

«На нашем жаргоне это называется “зачаровать”, – ответил Аспану таким тоном, будто речь шла о смене времен года. Спустя секунду он пояснил, – зачарованному человеку можно отдать любой приказ, и он его выполнит»

– То есть… – Жанне стоило немалых усилий заставить себя обратиться к вампиру мысленно. – «То есть, вы можете приказать Владу украсть ключи и освободить нас?»

«Могу»

Она с ужасом разглядывала своего собеседника. Чем больше Жанна узнавала о вампирах, тем отчаянней ей хотелось оказаться за тысячу километров от этой клетки.

«Даже если человека не будет рядом?»

«Некоторые вещи можно приказать человеку даже на расстоянии. Например, я мог бы заставить Влада явиться ко мне»

Он добавил через секунду:

«Но проблема в том, что Алисе известны мои возможности. Разумеется, она примет меры: Влада запрут где-нибудь, и круглые сутки не будут спускать с него глаз…»

Жанна молчала ошеломлённо. Чуть склонив голову набок, Аспану стал задумчиво разглядывать что-то в углу клетки. А через полминуты она вдруг услышала в своей голове его тихий голос:

«Откровенно говоря, я жалею, что сделал это. С моей стороны это была глупая и бессмысленная демонстрация силы… – Он сидел, уперев спину в деревянный ящик, сцепив свои длинные пальцы на колене. Аспану продолжил безрадостно. – В последнее время я совершаю всё больше глупых поступков. Если так пойдёт и дальше, то, боюсь, мне не придётся узнать результаты своего эксперимента…»

«Какого эксперимента?» – удивлённо спросила Жанна.

«Эксперимента, который должен был подтвердить существование Майорановских частиц, – ответил Аспану. – Это могло бы стать значительным открытием в современной физике…»

«Это то, что вас сейчас больше всего волнует?» – поинтересовалась Жанна, невольно поражаясь абсурдности их беседы.