Голубая лилия

Эльдалин крепко держал её, ловил за руки, зная, что пока больше ничего не может сделать. Увидеть, как твоему другу сносят голову одним ударом…

«А она ведь ехала в телеге рядом с ним. Как будто он живой», – с ужасом подумал Эльдалин, прижимая рыдающую девушку к себе.

Несколько эльфов с горестными возгласами снимали трупы с телеги. Кто-то принёс саваны. Их отнесли к лестнице, ведущей в лабиринт.

Рядом Манель тряс Алальме за плечи, наперебой задавая вопросы, на которые тот даже не успевал отвечать. Эльф, хотя был цел, всё же испытывал глубочайшее потрясение; лицо побледнело, кулаки сжимались и разжимались сами собой. Алальме тоже потерял друзей.

А Манель схватил его за ворот рубашки и кричал:

– Почему вы не бросили телегу?! Вы же знали, что это случится, почему не повернули назад, почему не позвали на помощь, когда было ещё не поздно?!

Вдруг Алальме закусил губу, кулаки окончательно сжались. Он оттолкнул Манеля и, кажется, если бы Лизель не удержал его руку, то ударил бы своего командира.

– Мы не знали, что случится! До последнего не знали! Да, ты говорил, да, предупреждал, я это прекрасно ПОМНЮ! – эльф повышал голос до тех пор, пока не перешёл на срывающийся крик. – Мы чуть не погибли там, а ты спрашиваешь про телегу?! ПРО ТЕЛЕГУ!

– Алальме, успокойся, – тихий голос Лизеля не перекрыл его ора, но, кажется, действовал на друга каким-то образом. – Он тоже ни в чем не виноват.

– Никто его не винит! Никто! Зато ОН винит ВСЕХ, ВСЕГДА И ВО ВСЁМ!

С этими словами он сбросил руки Лизеля, с размаху пнул ногой колесо телеги – ещё не распряжённые лошади взволнованно заржали.

– Мы выяснили, что хотели. Не наша вина, что на собственном опыте тоже. Такого никто не мог ожидать, – Лизель говорил спокойно, как всегда, но даже его голос подрагивал.

– Лилия! Лия!

К ним спешили Индил и Финель. Кузнец поддерживал принца, а тот – направлял.

К удивлению – и облегчению – Эльдалина рыдания словно оборвались. Лилия всё ещё дрожала, заламывала руки, но подняла голову, услышав знакомый голос. Индил что-то сказал Манелю, крепко обнял Лизеля. Опустился на колени, прежде чем Эльдалин успел возразить, – он видел расплывшееся пятно крови на его рубашке. «Лучше бы тебе оставаться у себя», – подумал он.

«Но ты ей нужен сейчас больше всех остальных», – такой была следующая мысль.

Индил взглянул ему в глаза, крепко сжал плечо ладонью. Эльдалин ответил тем же и кивнул. Даже попытался улыбнуться.

– Тебе ещё рано так много ходить, – сквозь слёзы сказала ему Лилия, когда он оказался на коленях напротив неё.

– Я знаю, – ответил он. – И мне очень жаль. С тобой всё хорошо?

Он смотрел ей в глаза. Протянул руку, заправил выбившиеся из косы волосы за уши. Он сам чуть не плакал, увидев её. В основном, от облегчения. Она жива, жива! И больше такого никогда не повторится.

У неё из глаз снова брызнули слёзы. Она яростно замотала головой. Индил поцеловал её в лоб, прижал к себе.

Теперь девушка тихо плакала, уткнувшись ему в плечо, а Индил что-то говорил, гладил её по голове, как ребёнка. Алальме, разбитый и злой, наблюдал за ними, сидя возле телеги, опираясь спиной о колесо. Лизель прихромал к нему, опустился рядом.

– Мои юные друзья, – к ним подошёл Финель. Бесцветные глаза смотрели мимо них, но Лизель взял его за руку. Кузнец опустился на колено перед ними и горячо обнял.

А Эльдалин стоял рядом, не слыша задаваемых ему вопросов. «Она ведь и правда спасла мне жизнь», – думал он, уронив руки, безвольно повисшие по бокам.

2

Отряд короля очень скоро вернулся. И не только он – пятеро лучников и четверо из пяти разведчиков были с ними. Эльф, который докладывал Эльдалину, остался жив. Как и Глирдан, чьей главной обязанностью был рог. Сейчас он висел у него на поясе, а сам эльф, кажется, получил ранение – рука болталась плетью. Были ранены и разведчики.

Остальные оказались целы и невредимы. Пауков-преследователей было шестеро. Всех застрелили ещё до того, как телега успела выехать из их живого коридора. Задержаться им пришлось, чтобы дождаться уцелевших.

Все уже знали, какие жертвы понесли. Всё видели. А потому обошлось без новых вопросов. Кто-то направился к лестнице – туда, где лежали лишь двое из тех, кто погиб этой ночью. Многие подходили, что-то говорили Алальме, Лизелю, которого никак не удавалось увести от друга, несмотря на раненую ногу.

Марли чуть не плакал. По широкой дуге обошёл залитую кровью телегу, увидел друзей и, для начала, чуть не сбил с ног Эльдалина.

– Я так рад, что ты жив, так рад! – говорил он, обнимая его. Эльдалин опешил, но поднял руку, похлопал юного друга по плечу.

– Заканчивай с приступами нежности.

Марли не обиделся, только улыбнулся. Присел рядом с Индилом и Лилией. Девушка почти успокоилась – по крайней мере, безумное выражение сменилось испугом и печалью, и сейчас она уже не плакала. Но всё ещё прижималась к Индилу, иногда вздрагивая.

Все старались поддержать друг друга, как могли. Финель и Марли поменялись местами. Финель ничего не говорил, только призрачно улыбался, что могло означать: «Вот вы и здесь, и я очень рад».

А ещё: «Я боялся, что теперь навсегда останусь один в кузнице».

Но если бы он сказал это вслух…

3

Король спешился последним. Он смотрел на всех и видел всех. Скорбящих и радующихся, испуганных и потерянных, тех, кто улыбался от облегчения, находя своих друзей живыми, и стоял с побледневшими лицами, не найдя их вовсе.

Передав коня в руки конюхов, он направился к телеге. Взглянул на окровавленные козлы и мешки. Алальме и Лизель всё ещё сидели возле телеги, пытаясь прийти в себя. Возле них – Марли.

«Юноша выстрелил первым,– подумал Имирин. – И попал точно в цель».

– Ни к чему, – остановил он эльфов, намеревавшихся подняться при его приближении. Он заметил, что Лизель был ранен. Но Марли уже успел вскочить на ноги.

– Молодец, мальчик, – рука короля тяжело легла на его плечо, сжала его. Марли залился краской.

Король посмотрел на Алальме и Лизеля. Эльфы не отрывали глаз от него. Ждали, зачем же он подошёл к ним. Если быть абсолютно честными, так близко они его не видели уже много лет…

И король сказал то, что потрясло всех до глубины души. Тон его был сух и холоден, но этих слов от него не ожидал никто.

– Я счастлив видеть вас живыми.

Глаза Алальме округлились, он даже покосился на Эльдалина. Тот был удивлен не меньше.

– Ваше величество, – Алальме склонил голову и больше не нашёл, что сказать.

Король повернулся к Эльдалину. Тот не отвел глаз. Король склонил голову, и Эльдалин, всё ещё не зная, как расценивать то, что происходит, повторил его жест.

– Благодарю за помощь.

Имирин вскинул брови. А затем, неожиданно для всех, губы его сложились в некоторое подобие улыбки.

– Меня не волновала ваша судьба, командир, так вы сказали. Но пресловутое чувство долга заставило проигнорировать это правило.