Голубая лилия

28

Алальме немного отстал от Эльдалина и скакал теперь рядом с телегой.

– Ты цела?

Лилия на мгновение отвлеклась от дороги, взглянув на Алальме, коротко кивнула. Губы были плотно сжаты, глаза такие же бессмысленно-безумные. Но она сейчас не плакала, хотя светлые дорожки слёз были видны на размазанных по щекам следах крови.

«Потом будет, – подумал Алальме, – как только мы окажемся в безопасности, она всё поймёт. И одну её никто не оставит. Бедняга Чесс!»

Даже Алальме не мог смотреть на обезглавленный и, кажется, уже обескровленный труп. Что же касается девушки… То она уже всё поняла. В тот момент, когда её вырвало рядом с телегой. Но она не позволяла эмоциям разорвать её, пока нет. Могут появиться ещё пауки, и тогда…

– Не оборачивайтесь назад и не сдерживайте лошадей! – крикнул Эльдалин.

Конечно же, они все обернулись.

За ними – очень быстро для таких туш! – следовали калианты. Четверо, может, пятеро. Или больше. Не имело значения. Останавливаться не было смысла, сражаться они с ними не смогут – двое из них ранены. Оставалось только бежать, надеясь, что никто из лошадей не сломает ногу, а от телеги не оторвётся колесо.

Увидев впереди отряд, девушка решила сначала, что пауки поджидают их и там. Однако ржание лошадей и окрик с той стороны сразу позволили понять, в чём дело.

Им пришли на помощь.

А пауки, кажется, догоняли.

Она хлестнула лошадей, и без того почти летевших над землей. Увидела, как всадники впереди – никак не меньше двадцати, подумала она, – расступились. Они пропускали их. Те, кто был впереди, уже наложили стрелы, приготовившись встречать врага.

И самым первым был король. Лилия увидела не Имирина, а его красавца-жеребца, тёмно-игреневой масти, грива которого поблёскивала серебром в предрассветной темноте.

Всадники вырвались вперёд, входя в живой коридор. Телега проследовала точно по центру, не сбавляя хода. На мгновение взгляды карих и голубых глаз пересеклись. И впервые за всё время девушка увидела на лице короля не безразличие, не презрение.

«Он не волнуется ни о ком из нас», – сказал Эльдалин ранним утром, когда они выдвигались из крепости.

«Кажется, ты ошибся, – смутно расслышала девушка свои собственные мысли, – ведь именно это сейчас застыло на его лице. Волнение».

Лилия не знала, волнуется он о ком-то конкретно, или обо всех, или о том, что его долг, как короля, защищать своих подданных. Но это не имело особого значения. Он пришёл к ним на помощь.

Итог

1

Стражники из башен над воротами кричали:

– Они едут! Едут!

С натужным гудением открылись створки ворот, и в них буквально влетели трое лошадей с всадниками (одна несла двоих).

И телега.

Финель понял Индила, когда тот не успел даже слова произнести – подставил свою руку и сказал:

– Идём.

Они начали спускаться – как могли, быстро, хотя Индил неплохо справлялся с помощью твёрдой руки Финеля. Ужасная картина предстала их глазам (и слуху), когда они вышли и ещё не спустились по крыльцу.

Эльдалин спешился и помог эльфу с раной на голове, кровь из которой залила всё лицо и рубашку, спуститься с лошади. Протянул руку Лизелю. Эльф принял её и, побледнев, чуть не упал, когда оказался на ногах. Подоспевший к ним Алальме поддержал его. Все были в крови, в своей и чужой. Алальме немного хромал и нервно улыбался.

Эльфы, так и оставшиеся на площади после выезда отряда во главе с королём, сразу же подоспели к ним. Двое отвели эльфа с разбитой головой на крыльцо, усадили на ступени. Кто-то нёс приготовленную заранее воду, и они принялись смывать кровь с его лица.

Кто-то взял под руку Лизеля, но тот отмахнулся – он почти ровно стоял на ногах. Его ранили в голень – штанина на левой ноге ниже колена потемнела от крови. Эльф, хромая, пошёл к телеге.

Девушка слезла с козел почти сразу, как только лошади остановились. Платье порвано, лицо и руки в крови.

– О, нет, – выдохнул Индил. – Только не это.

В телеге было два трупа. Один, обезглавленный, полусидел-полулежал на скамье. Всё вокруг него было залито застывающей кровью. Она и сейчас капала на землю вязкими, тёмными каплями. Второй труп со свёрнутой шеей лежал среди мешков с зерном.

Индил и Финель начали спускаться с крыльца.

К девушке подошёл – приковылял – Лизель. Взял её под локоть.

– Лилия, пошли. Ты слышишь меня? Ты не ранена? Ну же, пойдём.

К нему присоединился Алальме. Но девушка словно не замечала их – её взгляд был прикован к тому, что ещё совсем недавно было Чессом.

– Он ему голову… отрубил, – севшим дрожащим голосом выговорила она.

Лизель и Алальме переглянулись. К телеге подошли другие эльфы. Кто-то уже признал в обезглавленном трупе мельника. В глазах появился ужас. Многие смотрели на тех, кто приехал, с явным страхом и жалостью.

– Пойдём, – Лизель потянул её за собой, намереваясь хотя бы увести с площади. Подальше от всего этого.

– У тебя кровь идёт. Из ноги, – высвободившись от него, сказала девушка.

– Всё нормально, потом разберёмся, только пошли! – уже умоляющим голосом воскликнул Лизель.

Она взглянула на него.

– Я думала, они нас убьют.

– Мы живы, ты тоже. Тебе даже удалось убить одного, ты спасла Эльдалина! – вкрадчиво, наклонившись к самому её лицу, сказал Алальме.

Лучше бы он промолчал.

– Он… голову ему… отрубил… – снова выдавила из себя девушка.

Она разрыдалась. Так сильно, как никогда в жизни. Опустилась на колени прямо там, где стояла, почувствовав, что ноги её больше не слушаются. «Они убили лошадей, убили эльфов, отрубили ему голову. Я убила одного. Боги, какой ужасный звук, какой ужасный запах!»

– Тихо, тихо, успокойся, – Эльдалин опустился рядом с ней, обхватил за руки. – Всё уже хорошо, ты справилась! Спасла мне жизнь, понимаешь? Успокойся!

– Он! Отрубил! Ему! Голову! – крикнула она куда-то, даже ни к кому не обращаясь, и буквально взвыла, закрывая лицо руками и размазывая кровь и слёзы по щекам.