Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

– Поясняю для тупых, – четко проговорила она, – створки уходят внутрь комнаты… а ставни – снаружи!

И она разразилась зловещим хохотом. Фатима пыталась переварить то, что она сказала – краешком разума понимая, что на самом деле Ада Терер уже ничего не могла сказать – и вдруг картинка всплыла в ее отравленном сознании. Да, кем бы ни был этот призрак, он оказался прав: комната повара ей тоже ничем уже не поможет. И что теперь, спросила она саму себя, лечь и просто умереть?

Вместо ответа она оттолкнулась из последних сил и кубарем полетела вниз. Через пару секунд ее тело растянулось на ковре возле лестницы, Фатима была на первом этаже. И даже визуально она заметила, что воздух здесь чище. Рука с маской дрожала, но тело требовало кислорода – которого в воздухе оставалось всё меньше – Фатима поднесла маску к лицу и сделала несколько вдохов. Да, дышать здесь было легче, хотя шипение тоже слышалось со всех сторон. Она приподнялась на локте, пытаясь осмотреться и понять, что делать дальше. Перед глазами в не такой густой дымке простирался холл и арка гостиной – отсюда ей было видно одно окно, за ним – сплошная чернота ставень.

Она вспомнила про комнату повара, где он сейчас? Умер в своей постели? Или на пути к двери? А может, бился в окно, тщетно пытаясь выбраться из замурованной гробницы своей госпожи. Я, похоже, единственный живой человек в склепе, подумала Фатима и добавила: пока живой. Ей хотелось вдохнуть, хотелось хоть немного прояснить мысли, но времени не было, она добралась до первого этажа, теперь, либо она найдет лазейку наружу, либо…

Как смешно устроена жизнь, подумала Фатима, пытаясь встать, сначала я так настойчиво стремилась попасть внутрь, а теперь мечтаю найти способ оказаться снаружи. Встать получилось не с первой попытки, воздухе здесь тоже стремительно заполнялся газом. И куда мне идти, задалась вопросом Фатима, кроме шипения она не слышала ничего… и это наводило на мысль. Если охрана оказалась заперта, и газ тоже шел к ним, они бы стучали в двери, пытались бы выбраться, но в доме было тихо. Не могли они так быстро умереть, думала она, да и стуков я не слышала. Это могло означать, что они выбрались, каким-то чудом дверь наружу с поста охраны не заблокировалась – а может, и не должна была – и охранники покинули эту газовую камеру. Тогда, наверное, повар ушел с ними, подумала Фатима, значит, мне надо в подвал.

Держась за стену, она оглядывалась, пытаясь сообразить, где здесь была лестница, ведущая в самый низ, выпрямиться в полный рост она не могла, сомневалась даже, что сможет сделать шаг, ноги стали как будто мягкими, лишенными костей. Тогда поползу, решила она, надежда придавала сил, а мысли о сыне не позволяли сдаться. Как и мысли о победе, ее знаменитое упорство, ее вредность, не позволяющая уступать, ее стремление выиграть, несмотря ни на что, все эти качества сделали ее тем, кем она пришла на этот остров – профессионалом номер 1, и она твердо решила сделать всё, чтобы покинуть остров и навсегда вписать свое имя в криминальную историю.

Я завоевала корону, подумала она, так что теперь должна по праву ее носить. Если она умрет здесь – Ада выиграет, да, возможно, это будет выглядеть, как ничья… но не для Фатимы, для нее мир всегда был черно-белым – выиграл или проиграл, пан или пропал. Если она умрет, победа не будет засчитана, последнее слово всё равно останется за Паучихой, она не возьмет верх, а этого сила ее духа допустить не могла.

Кажется, она видела лестницу справа, со стороны зала. Фатима начала разворачиваться, дышать становилось всё труднее, газ заполнял и первый этаж. А мне еще как-то надо пересечь холл, подумала она, чувствуя, как отчаяние начинает подавать голос, пока это был еще еле слышный писк. Скатившись с лестницы, она оказалась ближе к короткому коридору, ведущему в кухню и комнату повара, так что теперь ей надо было попасть на другую сторону дома. Фатима отняла руку от стены, тело тут же начало заваливаться назад. Нет, поняла она, в вертикальном положении мне туда не добраться. Она прижалась спиной к стене, чтобы съехать вниз по ней, и вдруг из кухни послышался шум. Адреналин мобилизовал оставшиеся ресурсы организма, Фатима сумела достать пистолет – понимая, что сейчас от него мало толку, если она и попадет, это будет чистое везение – и повернула голову на звук, шипение и грохот, доносящийся с улицы, не позволяли что-то услышать. Однако грохот кастрюль я услышала, подумала она, либо это случайность – что-то обрушилось само по себе – либо я здесь не одна. Кто-то из охраны? Или…

И тут яркий луч ударил по глазам, вырвавшись прямо из газового тумана. Фатима в очках с ночным видением вскрикнула и одновременно подняла свободную руку к глазам, а второй выстрелила наугад. Кто-то совсем рядом негромко вскрикнул. А потом она услышала:

– Не стреляйте! Это я! Я здесь, помогите!

Не охранник. Фатима сразу поняла, кто это может быть. И судя по голосу и тому, что он не выполз, а вышел, с поваром Ады Терер было всё более-менее нормально. Фатима мгновенно ухватилась за этот шанс, тем более, что другого всё равно не было.

– Стой на месте и выключи фонарь! – крикнула она, язык тоже заплетался, но она старалась изо всех сил, чтобы он не уловил это в ее голосе. И он еще просит меня о помощи, подумала Фатима, да, смешно.

Фонарь тут же погас. Фатима медленно отняла руку от глаз, вокруг воцарился привычный зеленоватый туман, с той лишь разницей, что в дверях кухни стояла крупная фигура, в одной руке большой фонарь, вторая прикрывает лицо какими-то тряпками.

– Пожалуйста, быстрее, – донеслось до Фатимы, – у меня кружится голова, и ноги как будто ватные…

Решил, что я спасатель, Фатима, даже не смотря на все обстоятельства, не смогла сдержать усмешку, этот парень – нечто!

– Слушай меня внимательно! – выкрикнула Фатима, чтобы перекричать шипение, – все двери и окна заблокированы, а я надышалась газом. Но я помогу тебе выбраться, мне нужно только перевести дух…

– Вы из полиции? – спросил с надеждой повар, похоже, до него всё никак не доходило.

– Почти, – крикнула Фатима, – мы теряем время, ты знаешь, где можно укрыться на пару минут?

– В кладовке! – тут же ответил повар, – там пока нет газа, она герметично…

– Тогда не стой, помоги встать!

– Я не вижу куда идти! – страх в голосе, отметила Фатима, это мне на пользу. – Можно включить фонарик?

– Нет! Я вижу тебя, я буду тебя вести. Иди прямо по стене…

– Газ может взорваться?

Хороший вопрос, подумала Фатима, именно поэтому она решила до последнего не прибегать к гранатам, надеюсь, ответ мы получим не опытным путем. Но сейчас ей нужна была ложь во спасение.

– Возможно! – крикнула она, – поэтому лучше убери пока фонарик подальше.

Повар двинулся к ней, держась одной рукой за стену, фонарь он заткнул за пояс огромного халата. Вот это зрелище, подумала Фатима, пытаясь подняться, но ноги, похоже, сказали окончательное «прощай». Когда расстояние между ногами повара и Фатимой стало меньше метра, она велела ему остановиться, толстяк послушно застыл, хлопая глазами в полной темноте.

– Теперь наклонись, – сказала Фатима, дышать было трудно. Каждое слово стоило огромных усилий. – Я сижу перед тобой, дай руку.

Повар выполнил просьбу, неуверенно протягивая руку в темноту, как будто боялся, что ее может откусить скрывающееся там чудовище. Правильно боится, мелькнула мысль в голове Фатимы, а потом она ухватилась за руку и снова попыталась встать. Всё гораздо хуже, чем я думала, с растущим страхом отметила она, когда даже с помощью протянутой руки не смогла оторвать свое тело от пола. Без него мне не выбраться, поняла она, и снова подумала о Судьбе – если бы она убила повара в спальне, осталась бы без помощи сейчас. И это надо же, единственный человек в доме – этот толстяк.

– Не могу, – прохрипела Фатима, – тебе придется меня тащить.

– Но я вас не вижу…

– Для этого глаза не нужны, – оборвала его Фатима, – просто дай мне опереться на тебя.

Повар сделал еще шаг вперед, осторожно, как будто дотрагивался до хрупкой и бесценной вещи… или до бомбы, готовой взорваться в любую секунду, просунул руку между стеной и спиной Фатимы, а потом как пушинку поднял ее на ноги. А парень здоровый, отметила она, подумав о пистолетах на поясе и на боку, но у нее было всего 2 руки, одной она держала маску возле лица, второй держалась за повара. Он был настолько высоким, что она повисла на его плече, доставая до пола только носками ботинок. Идти она не могла, но это и не требовалось, огромный повар Ады, потащил ее в направлении кухни, совсем не чувствуя ее веса, только дыхание стало чаще и тяжелее. Скоро и он выйдет из строя, поняла она, успеть бы добраться до этой кладовки. До дверной арки они добрались нормально, но в кухне проводник Фатимы, хоть и ориентировался отлично, всё же едва не ударил ее сначала о разделочный стол, потом о высокий холодильник.

– Простите, – тяжело выдохнул он, – я знаю направление, но не видно ничего.

– Ладно, – согласилась Фатима, всё равно пора было привыкать к свету, – я включу фонарь.

– А мы не…

– Не думаю. Мы ведь уже почти пришли, да?

Она сняла очки, темнота тут же поглотила всё вокруг, но она запомнила обстановку – в правой стене, той, что примыкала к комнате повара, была дверь. Фатима медленно вытащила фонарь из-за пояса халата тащившего ее здоровяка, подумав при этом, что это самая идиотская из эротических сцен (какие только мысли ни лезут в голову в самые неподходящие моменты), и включила его, направляя вперед. Свет больно ударил по глазам, повар ойкнул, но глаза прикрыть было нечем, у него тоже было всего две руки, и обе были заняты. Луч выхватил в тумане очертания двери, сливающейся со стеной, и у Фатимы затеплилась надежда – дверь действительно герметично закрывалась, наподобие шлюза. Повар, видя, куда идет, стал двигаться гораздо быстрее, Фатима изо всех сил сжимала прорезиненную ручку фонаря – пальцы тоже стали отказывать.

Когда они добрались до двери, оба тяжело дышали, лицо толстяка налилось кровью и покрылось капельками пота. Он с трудом нажал на ручку, навалившись почти всей массой, для этого пришлось оторвать руку с тряпками, прикрывающими лицо, вторя держала Фатиму, превратившуюся в тряпичную куклу. Дверь бесшумно открылась, луч фонаря осветил каменный пол, уходящий в черноту. Большая кладовка, отметила Фатима. И, что самое главное, воздух внутри был прозрачным, никакого газа.

Стараясь не терять времени, повар боком прошел в дверь, вталкивая Фатиму вперед – джентльмен, подумала она и улыбнулась бы, но мышцы лица тоже стали деревенеть – а второй рукой поспешно закрыл дверь. Понимая, что его спутница стоять не сможет, толстяк осторожно усадил ее на пол, она прижалась спиной к полкам, оба жадно и тяжело задышали. Никогда в жизни Фатима не чувствовала такого наслаждения – воздух, пропахший специями, был самым волшебным, самым сладостным удовольствием. Через несколько глубоких вдохов в голове стало проясняться, Фатима ощущала, как тело пытается бороться с отравой, пытается восстановить контроль. Ее уже не заботило, что она сидит без маски, единственное, что сейчас имело значение – дышать полной грудью, с каждым вдохом наполняя легкие кислородом всё больше и больше. Повар тоже тяжело опустился на каменный пол напротив Фатимы, фонарик, лежащий на полу возле нее и направленный в глубину кладовки, позволял видеть только общие очертания его лица. Шум дыхания на некоторое время перекрыл все звуки, а когда оба немного пришли в себя, она вдруг снова услышала этот кошмарный шипящий звук.

– Что это?! – в ужасе воскликнула она, – газ идет сюда??

– Идет, – всё еще тяжело дыша, согласился повар, – только я его сюда не пускаю.

Он сделал глубокий неровный вдох и, подняв глаза на Фатиму, затараторил:

– Я проснулся, было тихо, сам не знаю почему, потом вдруг свет погас, и это шипение… на окна что-то опустилось, весь дом заполнился газом… я кричал, но никого, и двери не открываются… и этот грохот снаружи… что случилось?!

– Подожди, – Фатима медленно подняла руку, призывая его сделать паузу, – не тараторь. Расскажи по порядку. Как ты спасся?

Повар таращился на нее несколько мгновений, как будто услышал фразу на иностранном языке, который едва знал и теперь старался понять, что от него хотят. Фатима лишь молча смотрела на него в ответ.

– Ну, я… – начал он, облизнув губы. – Я был в ванной, когда свет погас, и пошел газ. Он ведь воняет, я испугался. Подумал, авария какая-то, тут ведь не остров, а сплошное техническое чудо, а после урагана тут всё итак барахлило. Я быстро выбежал из ванной, думал, посмотреть, что снаружи творится, но на окне что-то громыхнуло, стальной лист какой-то опустился. Я выбежал из комнаты, отовсюду шел газ, у меня начала кружиться голова, я звал хозяйку, Романа, он один сюда заходит… но никого не было. Я подумал, что они эвакуировались без меня, – он горько усмехнулся, и эта эмоция не укрылась от Фатимы даже в слабом свете фонаря и при затуманенном разуме, – мадам не из тех, кто будет заботиться о простом поваре…

– Ты ее повар? – спросила Фатима, разглядывая в слабом свете своего спасителя, наводить луч на него она не хотела, но порадовалась, что фонарик оказался у нее, когда они вошли.

– В том числе, – закивал головой толстяк, – я вообще смотрю за домом, слежу за запасом продуктов, за всем, что может понадобиться хозяйке. Ну, и выполняю все ее просьбы, я что-то вроде дворецкого и… Был им, наверное. – Добавил он, опуская глаза.

– Из дома пытался выбраться? – спросила Фатима, хотя заранее знала ответ.

– Конечно! Все двери заперты, я смотался на кухню, свернул несколько полотенец, – и он кивком указал на кучу тряпок, которыми прикрывал лицо, – потом решил пойти в подвал на пост охраны. Думал, может, они еще там, дверь-то открывается только из дома, они ее открыть не могут. Я стучал, там тоже никого, а мой браслет эту дверь никогда и не открывал. Я понял, что оказался в ловушке, вспомнил про кладовку и пришел сюда. Здесь газ почти не шел почему-то.