Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

В крошечном наушнике то и дело возникали голоса – команда работала, сообщая Тэну то, что удалось выяснить, факты, которые надо было проверить, но там тоже ничего интересного пока не было. Прохаживаясь по набережной и наблюдая за настоящими журналистами, Вадим заметил в небольшой толпе Андрея, он старательно тянул диктофон сквозь лес рук к какому-то местному экологу. Ничем не отличается от «коллег», с удовлетворением заметил Вадим и пошел дальше, терять время здесь не имело смысла. Эколог интересовал Андрея примерно так же, как Вадима те две провинциальные клуши, неумело заигрывающие с ним, но рядом с оратором, как правило, находился кто-то, желающий тоже быть выслушанным и имеющий другую точку зрения. Вот этого или этих людей Андрей и не должен был упустить. Хорошо, что Стеллы здесь нет, подумал Вадим, он сам отправил ее подальше от своего участка, ему нужна была трезвая голова, а она… да еще в таком виде… Надо попросить ее не выбрасывать костюмчик, подумал он и не сдержал улыбку.

Народу меньше не становилось, он прошел мимо участка с кафе, они лепились друг на друга, разнобойные постройки, до отказа забитые людьми. И все эти люди обсуждают одно, подумал Вадим, чувствуя, чувствуя, как невидимая, но тяжелая масса всей этой информации наваливается на него, и как он сможет разгрести эту лавину, найти в ней хоть что-нибудь? Он коснулся лба, потер его, усталость внезапно показалась невыносимой, солнце – слишком ярким, а шум толпы – слишком громким. Я должен отдохнуть, подумал он, мне уже не 20… Эти мысли вызвали вспышку ярости, и злился он на себя, на время, на этот гребаный мир, отбирающий у тебя всё, чего ты сумеешь достигнуть. Но он не возражал, ярость придавала сил, ярость всегда лучше, чем безвольное смирение. Однако небольшой перерыв не повредит, тем более, что ему и надо бы осмотреться и найти себе очередной «кусок породы», надеясь, что в нем есть та самая частица золота.

– Эй! Красавчик! – хрипловатый женский голос по правую сторону, Вадим повернул голову к источнику звука. – Да, я тебе, тебе.

Возле ограды, спиной к морю под пестрым зонтом стояла торговка, перед ней был прилавок, состоящий из витрины-холодильника и бочки с квасом.

– Жарко сегодня, – она обворожительно улыбнулась золотыми зубами, Вадим с отвращением, скрытым за темными очками, молча ждал продолжения. – Выпей кваску! Всего 100 рублей стакан, зато какой!

И она подняла пластиковый пол-литровый стакан, демонстрируя потенциальному покупателю.

Насчет выпить она, пожалуй, права, подумал Вадим, только не эту дрянь, похожую на мочу. И на какую-то часть, возможно, ею и являющуюся, добавил он про себя и направился к торговке.

– У меня квас самый свежий! – расцвела она, суетливо подставляя стакан под краник бочки, – и не разбадяженный совсем, мамой клянусь.

Которая родила тебя в грязной подворотне, подумал Вадим, и которая явно заслуживает такой вот дочурки.

– Оставь эту дрянь для туристов, – однако он улыбался, – я здесь по делу, много где уже побывал, так что не пытайся дурить мне голову.

– А, из журналюг, значит, – она нехотя убрала стакан, но не потеряла энтузиазма, сейчас на «журналюгах» заработать можно было ничуть не хуже, чем на торговле напитками.

Вадим молча кивнул, стараясь понять, может ли она быть ему чем-то полезной.

– А сколько твоя газетенка, или что там, заплатит за кое-какие особые сведения? – и она хитро глянула на него, давая понять, что не так проста и умеет вести дела с такими вот «тертыми журналюгами».

– Нисколько, пока я не пойму, что за них стоит платить, – усмехнулся Вадим, похоже, здесь ловить было нечего, он уже выслушал полдесятка таких же «поставщиков эксклюзива».

– А если я скажу, что мой знакомый бывал на том острове? – прищурилась она.

О нет, подумал Вадим, ощущая, как раздражение возвращается, очередная дура, решившая, что перед ней еще больший дурак.

– Ага, – он презрительно улыбнулся, – знаешь, сколько вас таких? Вот! – он провел рукой по толпе, – от начала набережной и до самого конца я только это и слышу. Может, еще скажешь, что сама там работала, продавала квас Аде Терер?

И он расхохотался.

– Да, врунов здесь полно, но только мой приятель правда там бывал. – Надувшись, настаивала торговка. – Он слесарем был, мамой клянусь!

– Оставь в покое свою маму, – отрезал Вадим, которому уже порядком надоели все эти одинаковые диалоги, – и дай мне лучше какие-нибудь реальные доказательства.

– Хм, ладно, – она на секунду задумалась.

Придумывает на ходу, подумал Вадим, сейчас выдаст очередную порцию народного творчества. И не ошибся.

– А что если я скажу, что Паучиха могла спастись? – самодовольно заявила она, – что если там был секретный тоннель, связывающий остров с берегом? И мой друг его видел, сам помогал его строить…

Это была не самая выдающаяся версия, какие доводилось слышать Вадиму, но и не самая глупая. Для желтой прессы и параноидальных программ про грядущий апокалипсис и агрессивных инопланетян вполне сойдет. Он тоже мог бы зацепиться, если бы точно не знал, что никакого тоннеля там нет и никогда не было.

– А тот друг, конечно, погиб на острове, да? – он невесело усмехнулся.

– Там все умерли! – С вызовом заявила она, – что ж теперь!

– Я скажу тебе, что мы сделаем, – он достал бумажник, – дай мне бутылку воды без газа.

Она, не сводя с него настороженных глаз, выполнила просьбу.

– Не самая тупая история, – криво усмехнулся Вадим, – отдаю тебе должное, фантазия у тебя есть.

Он бросил на стеклянную крышку холодильника 200р. И взял свою бутылку.

– Сдачи не надо.

С этими словами он удалился.

– Ну и вали! – хрипло выкрикнула торговка ему вслед, – я еще много чего знаю! Твоим конкурентам бесплатно всё выложу! Тоже мне!

Но Вадим не слушал, влился в толпу и неспешно продолжил путь, ища глазами более-менее свободную лавочку. А нашел нечто другое.

9

Впереди на набережной сквозь толпу он увидел деревянные скелеты мольбертов, а еще через несколько шагов увидел первую картину – незамысловатый пейзаж Ухтинска. На набережной начался знаменитый сектор художников. Злость снова накатила на Вадима, лавочку он тут точно не найдет, как и не найдет свою крупицу золота. Эти люди торчат на открытом воздухе целыми днями, собирают сплетни, распространяют сплетни, видят всё, что происходит, и, как правило, гораздо интеллигентнее продавщиц кваса, но… Часто люди с мольбертами видели то, чего нет, помогая своему неприрученному воображению запрещенными веществами. Ну хоть с фантазией у них явно получше, подумал Вадим, может, они мне расскажут, что Ада была королевой инопланетян, а остров – замаскированным кораблем.

По обеим сторонам набережной в два, а то и три яруса, стояли картины, образуя настоящую галерею под открытым небом, за ними на складных скамеечках сидели авторы и продавцы одновременно, иногда картины продавал кто-то из родственников, но, как правило, художники делали это сами, подрабатывая и портретами туристов. На всех картинах преобладали морские цвета, почти все были весьма посредственно нарисованы, среди картин то и дело попадались картонные таблички с надписью: «Рисую портреты». Вся эта мазня Вадима нисколько не интересовала, размазанные волны, чайки, похожие на кляксы, скалы в коричневых тонах, иногда корабли среди потеков синего – море и небо – нет, картины ему ничем не могли пригодиться. Однако его острый взгляд, скрытый темными очками, начал сканировать каждого, кто стоял или сидел рядом с «шедеврами» местного творчества, работа есть работа, а секрет успеха всегда прост: не ослабляй хватку, даже там, где, казалось бы, нечего хватать.

Он двинулся вперед, замедлив шаг, делая вид, что рассматривает картины, вокруг них толпились многочисленные «стервятники», слетевшиеся на новость об Аде, они совали микрофоны и диктофоны в лицо художникам и просто другим зевакам, некоторые на самом деле рассматривали картины, кто-то даже покупал небольшие изображения местных «красот». Если у меня на стене будет висеть это недоразумение в синих тонах, подумал Вадим, глядя на очередную работу местного «Моне», так и домой возвращаться не захочется. По его мнению, животные в тех дебильных репортажах из зоопарков рисовали если не лучше, то явно на том же уровне.

Ряды картин растянулись далеко вперед, теряясь в толпе, как тропа в дымке горизонта, неужели все эти картины так отвратительны, задался вопросом Вадим, чувствуя, как раздражение поднимается в душе красной волной, он терял время, которого у него итак не было, а то, что он искал, пока так и оставалось спрятанным. Сколько же краски и холстов переводят эти маратели, подумал он и вдруг наткнулся на вполне приличный рисунок – да, опять на морскую тему, но здесь рассвет над волнами не выглядел как работа ученика третьего класса. Нежные, правильные цвета, плавные переходы… Сам не понимая почему, Вадим приободрился, среди множества совершенно пустых работ всё же нашлась хоть одна приличная, так может, не всё еще потеряно?

– Добрый день, – он уже был рядом с продавцом, если уж и закидывать сеть, то хоть не на самом мелководье, решил он, – красивая работа. Вы рисовали?

– Нет, – пожилой мужчина в белой плетеной панамке выдавил дежурную улыбку, этот вопрос он, вероятно, слышал не один десяток раз в день. – Жена моя пишет.

Последнее слово он произнес подчеркнуто и с нажимом. Ох-ты-Господи, закатил глаза Вадим, местная интеллигенция.

– Я просто продаю, – продолжил мужчина, – у нее давление, а тут слишком жарко.

И, не дожидаясь, пока Вадим что-то скажет в ответ, спросил:

– Вы журналист, да?

– Как вы догадались? – изобразил изумленную улыбку Вадим, такая уж была работа, если волк выходит погулять среди барашков, надо завернуться в их шкуру.

– Ну, я здесь всех знаю, с рождения живу, а вы – не местный. Это раз. – Мужчина в панамке пожал плечами, взглядом указывая на сумку и одежду Вадима. – И вы не из органов, они тут группками лазают, всё вынюхивают, обсматривают, вон, даже пляж закрыли…. Да вы, вероятно, и сами знаете.

Вадим кивнул, улыбаясь уже теплее.

– Ну так вот, – продолжал продавец, – если вы не следователь, значит, журналист. Их тут теперь тьма-тьмущая. Да и похожи вы на человека из прессы.

О, какой комплимент, подумал Вадим, величайший ловец шпионов, а в свободное время продавец того, что напишет его жена, и тот не смог меня раскусить. Улыбка потеплела еще на пару градусов.