Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

– Ты понимаешь, что произошло сегодня? Масштабы этого события? – Вадим прожигал взглядом опущенную голову крупного парня, чудом уцелевшего в немыслимой катастрофе. – Ты, мой друг, самый ценный свидетель. И ты можешь не выйти за эти стены до самой старости, если я и люди, стоящие за мной, сочтем информацию, сообщенную тобой, недостаточной или недостоверной.

Вадим не стал сообщать, что на данный момент повар был и единственным подозреваемым. Время этой карты еще не пришло.

– Я ничего не сделал, – проговорил повар, не отрывая взгляд от сцепленных на коленях рук. На них не было наручников. Пока. – Я чуть не умер там. А все остальные, много человек, больше сотни, – он наконец поднял глаза, они были красными, и, невероятно, но в них был гнев, – все они умерли. Ни за что. Просто потому, что были бедными и пытались кормить семьи, вкалывали как рабы на этом проклятом острове.

Слезы покатились по круглому лицу, но толстяк не опустил глаза, Вадима это крайне удивило, под слоем жира, оказывается, скрывался хребет. Пока это было даже забавно, Вадим прекрасно понимал, что сломает этого толстяка, если возникнет необходимость… или желание. И не таких ломали. Но пока этот спектакль его забавлял, пусть выпустит пар, может, в голове прояснится, Вадиму нужны были чистые данные, без примеси эмоций и впечатлений.

– А в конце она отплатила нам тем, что убила нас.

– Ну, ты-то жив и вполне здоров. – Заметил Вадим, ухмыляясь, – прямо-таки чудо.

– Я тоже умер, – прошептал толстяк, опуская глаза. – И никогда мне уже не стать живым. Мы оставили их там, прямо на берегу…

И тут он разрыдался, даже не пытаясь прикрыть лицо руками, просто сидел и плакал, как огромный ребенок-великан.

– Ты просто выживал, – настало время пряника, руку с кнутом Вадим пока спрятал за спину, – как солдат на войне.

Плач стал еще отчаянней, Вадим даже не подозревал, что попал в старую рану – именно с солдатами, пережившими войну, психологи сравнивали детей, подвергавшихся насилию, в том числе психологическому.

– Слушай, – он сел на стол перед толстяком, стараясь говорить как можно убедительней и не переиграть, в такие моменты люди остро чувствуют фальшь. – Никто не выбирает для себя такое. Но ужасные вещи случаются, и они не спрашивают нашего позволения, они просто обрушиваются на тебя, как лавина.

Слезы лились градом, широченные плечи тряслись. Пусть рыдает, думал Вадим, сейчас эта мутная вода сойдет, и на дне я увижу сокровища. В этом он не сомневался.

– Я солдат, – сказал он, без драматизма и надрыва, просто констатировал факт, – я имею боевой опыт и я говорю тебе: критические ситуации требуют критических мер. Оставшись на том берегу, ты ничего бы не изменил. Только цифру в графе «погибшие».

На этот раз руки взлетели к лицу, заглушая плач, горький и отчаянный, но теперь Вадим, умеющий улавливать мельчайшие нюансы и считывать людей, услышал нотки облегчения. Он своего добился, и хотя чувство вины еще вернется, и не раз, сейчас с этим толстяком можно будет работать. Мутная вода таки схлынула, осталось посмотреть, есть ли на дне что-то ценное.

– Извините…, – глухим осипшим голосом пробормотал повар несколько минут спустя, когда слезы пошли на убыль.

Вадим молча протянул ему бумажный платок и кивнул помощнику, изображая, будто пьет из невидимого стакана. Человек в форме неслышно выскользнул за дверь и тут же вернулся с пластиковым стаканчиком.

– Вот, выпей, – Вадим поставил стаканчик перед поваром.

Тот послушно сделал глоток, вдохнул раз, другой, и на самом деле стал гораздо спокойнее.

– Ну вот. – Миролюбиво сказал Вадим, возвращаясь на свое место напротив допрашиваемого. – А теперь вернемся к нашему делу. Нам очень нужна твоя помощь. Ради тех, с кем ты жил на этом острове, ради всех тех, кто остался там. Постарайся вспомнить всё, каждую мелочь, каждую деталь, которая даже может показаться незначительной. Расскажи мне всё, чтобы я мог понять, что случилось и почему.

– Я… я даже не знаю, с чего начать. – Пролепетал толстяк, опустошенный но явно готовый к сотрудничеству.

– Начнем со стандартного вопроса. – Вадим хищно улыбнулся, предвкушая успех. – Было ли что-то необычное за последнее время?

Допрос длился больше 3-х часов, но ожидаемого триумфа так и не принес. А ведь именно первый допрос всегда был самым важным, потом детали забывались, память дорисовывала то, что считала нужным и правильным, мозг давал оценку событию, и эта оценка влияла на картину произошедшего. Конечно, Вадим понимал, что еще не раз потребует детали острова и его жизни от повара, но он ожидал найти клад с информацией, а не нашел ничего, кроме сундука со старым тряпьем. Ураган постарался, так что все следы возможной подготовки катастрофы были стерты. Было ли что-то необычное? Конечно было! Остров залило, всё было повреждено, испорчено или вовсе уничтожено. Дополнительные бригады рабочих, вышедшие из строя системы безопасности… да, тут было где разгуляться профессионалу. Если, конечно, предположить, что кто-то спланировал это и уничтожил целый остров. Вадим сделал себе пометку заняться списками рабочих и всеми, кто имел доступ на остров или помогал в поставке товаров и людей в закрытый мир Ады, и вернулся к той самой ночи.

– Расскажи мне очень подробно каждую минуту последней ночи острова. – Сказал он уже изрядно уставшему повару. Но Вадим не собирался его отпускать, пока не отыщет хоть что-то ценное в его словах. Не мог он уйти ни с чем, он просто отказывался в это верить. – Что было, во сколько и как.

Толстяк глубоко вздохнул, провел рукой по короткому ежику волос и начал:

– Я проснулся ночью, не знаю, может, в час или два, пошел в туалет, хотел попить. В этот момент всё и случилось. – Он сглотнул, погружаясь в эту кошмарную ночь снова и снова. – Если бы я тогда не проснулся… я…

– Да, – кивнул Вадим, – мы бы сейчас не беседовали. Итак…

И повар рассказал ему историю, в которую и сам уже почти поверил. В ней не было ни раскрытого окна, ни загадочной женщины в черном, которую он спас дважды. И которая спасла его. Из повествования также выпал рюкзак с деньгами. 12-ти часов с лихвой хватило, чтобы спрятать его от посторонних глаз и явить себя миру обычной жертвой катастрофы, оставшейся без всего.

– …дверь в спальню мадам была заперта, – Игорь слово в слово повторил то, что уже рассказывал людям на берегу. Из тех, кто слышал его историю, в живых остались лишь 4-ро. – Дышать было почти невозможно, и я спрятался в кладовке, там газа не было. Потом он тоже начал просачиваться сквозь вентиляцию, но я залепил ее, и это решило проблему.

– Сколько ты просидел там?

– Не знаю, – покачал головой повар, – часов у меня не было. Я всё ждал, что приедут спасатели, или мадам, или Роман…

– Начальник безопасности Ады?

– Да, он. Он наверняка знал, что произошло и почему. И как спастись, наверное.

– Ты видел его в ту ночь? – глаза Вадима стали холоднее льда.

– Нет, – покачал головой толстяк. – Из живых я видел только тех, кто собрался на берегу…

Губы снова задрожали, но он сумел взять себя в руки, по крайней мере, на этот раз.

– А из мертвых? – холодные голубые глаза стали щелочками.

– Видел ребят во дворе перед домом…, – он прекрасно понимал, что может говорить почти всё, что угодно, остров исчез, похоронив все возможные доказательства. Единственное, что было важно, чтобы часть истории, которую он уже успел рассказать выжившим, совпадала с той, что он говорит в этой тесной комнате для допросов. – Охрана с главного поста. Они вышли из дома, но, видимо, их одолел газ. Или взрыв. Я не знаю.

– Ты сказал людям на бегу, что остров уничтожится. Откуда ты знал?

И Игорь рассказал, как заблокировались двери, как он спустился в поисках выхода на первый этаж к дверям в охранное помещение, дверь была открыта, должно быть, браслеты охраны работали или они просто случайно открыли дверь как раз в тот момент, когда сработали замки. Главный пост, в котором Игорь никогда раньше не бывал, встретил его мертвой тишиной – все ушли, ничего не работало. Он начал пробираться к выходу на улицу – он чувствовал поток воздуха, так что та дверь тоже была открыта – увидел на столе чей-то брошенный браслет, на нем был таймер с обратным отсчетом.

– У тебя ведь тоже был браслет, так? – повар кивнул, – но на нем ничего не отображалось.

– Конечно нет, – пояснил толстяк, – мы все носили браслеты, но у всех они были разные. Даже мадам носила. Этот, с таймером, мог принадлежать начальнику охраны.

– Или Роману.

– Не знаю, – пожал плечами повар, – я старался не смотреть на него, не то что на браслет. Он был… пугающим человеком.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул Вадим, уже наведший кое-какие справки о телохранителе Ады. И почему «был», подумал он про себя, вполне возможно, что и есть. Где-то.

Дальше повар поведал, как стремился к берегу, уверенный, что лазеры тоже отключились, как и всё на этом острове, рассказал, как увидел людей, сумевших пережить эту кошмарную ночь… да только не все они пережили последние ее часы. Лазеры всё-таки погасли – почему? Кто знает, и так как времени оставалось катастрофически мало, большинство тех, кто способен был передвигаться, просто кинулись в воду и поплыли подальше от пылающего острова. Светло было как днем, жар обжигал, как дыхание дракона, последними в воду вошли повар и доктор, они не могли бросить раненых, но и взять с собой всех не могли.

– Несколько человек, 5 или больше, были ранены, но могли плыть, – губы толстяка опять предательски задрожали, но он снова сумел справиться с эмоциями. А этот колобок не так прост, отметил Вадим, оценивающе оглядывая допрашиваемого холодными глазами. – Мы старались держаться вместе, у доктора был чемоданчик, он пластиковый, на нем держались раненые…

Повар замолчал, протянул руку к пластиковому стаканчику, всё еще наполовину полному, сделал глоток.

– У кого-то были просто раны, у одного парня сломана рука, он держался здоровой за чемоданчик, один с виду вообще был нормальный… а потом вдруг у него закатились глаза, и он пошел ко дну. Никто не стал его спасать, понимаете? Мы боялись, что остров разрушиться и… не знаю, утащит нас на дно или убьет взрывом. Я никогда себе этого не прощу…

Он не всхлипнул, но тихие слезы покатились по щекам.

– Вспышка застала вас в воде, – это был не вопрос. Вадим это уже знал.