Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

Ярко-красная, и сейчас она, скорее всего, по-прежнему одна. Зону отдыха он нашел без труда, и да, там стояла одна-единственная машина. Всё еще не веря и испытывая сильнейшее потрясение, Пророк снова начал приближение, благослови бог современные технологии, подумал он, теперь мы и сами как боги, почти. Сидя на другом конце континента, он мог рассмотреть марку машины, более того, теперь он видел ее номер.

– Попался! – триумфальная улыбка, такая же хищная, как и у женщины, ради которой он всё это делал, расцвела на его лице. – Теперь ты мой, «Пикассо».

Он сделал скрин и повел картинку к берегу. Успел увидеть два определенно человеческих объекта – один торчал на скале среди кустов, второй, вроде бы, снова заходил в воду – а потом его начали атаковать. Время вышло, его выступление закончилось. Но главное я успел, с глубоким удовлетворением, разливающимся приятным теплом в груди, подумал Пророк, его странное путешествие не было сном, он получил тому доказательства. И он вычислил рисовальщика, теперь, имея номер машины, он узнает о нем всё, более того, жизнь этого любителя подглядывать теперь будет в его руках.

– Добро пожаловать в эру технологий, – прошептал Пророк, стирая все следы своего пребывания, сбивая цифровую погоню, – теперь я твой бог.

Конечно, художник мог одолжить тачку у друга – но друг опять же, приведет к нему, мог взять напрокат – тот же результат, мог украсть, тут пришлось бы попотеть… но результат был бы тот же. Но Матвей не думал, что эта машина принадлежит кому-то другому, нет, эта ярко-красная Хёндай была собственностью художника. Или почти собственностью, население подсело на кредиты, как на настоящую наркоту.

Избавившись от «хвоста», Пророк оторвался от экрана и поднял голову к звездам. Он знал, что нужно делать, и хотел это сделать. Его ждало путешествие сквозь несколько часовых поясов, и чем раньше он заберет картину, тем лучше будет для всех. Нет, он не был убийцей, но он был вором, дьяволом, плетущим свои сети. И прямо сейчас он собирался поймать в них одну букашку. Улыбаясь, он снова склонился над планшетом и начал печатать.

7

Даже темные очки, которые были почти на каждом, не могли справиться с ослепительными бликами, которые полуденное солнце создавало на поверхности моря. Оно было на редкость спокойным всё время после урагана, как нашкодивший ребенок, знающий, что надо вести себя хорошо после особенно дерзкой выходки. Хоть какое-то время. Погода стояла чудесная, по небу с востока плыли пушистые пузатые облачка, совершенно безобидные, солнце грело, но свежие порывы ветра уже уносили его тепло, напоминая, что впереди осень.

Но сейчас об этом никому не хотелось думать, на небольшой набережной Ухтинска яблоку негде было упасть, люди толпились возле балюстрады и глазели куда-то вдаль, как будто могли рассмотреть то, что и раньше от них было скрыто. Весть о разрушении острова Ады Терер гремела по миру, гипотезы, тайны, загадки, истерические угрозы и пророчества о конце света – каждый пытался, как мог, приобщиться к сенсации. Прибрежные городки Русского острова и особенно соседних островов наводнили любопытные зеваки и журналисты всех мастей со всех концов земли. Они заселили плохонькие гостинцы и частный сектор, они сновали по улицам и барам, по трассе, идущей по побережью, и задавали свои однотипные бесконечные вопросы. И люди охотно отвечали, иногда за небольшую плату, а чаше просто так, ради попадания в кадр, а то и вовсе просто ради того, чтобы быть выслушанными. Ада была местной легендой, как богиня, которую при жизни старались не тревожить, а после смерти стали радостно отплясывать на костях.

Весь мир уже стал узнавать ставшую знаменитой линю берега и набережную Ухтинска с обшарпанной белой краской на заграждении – наибольшая близость к острову Ады сделала его временным информационным центров мира. Снимать место бывшего расположения острова журналисты не могли – зона была закрыта и строго охранялась, но даже добытые какими-то ушлыми американскими журналистами снимки со спутника не могли утолить людское любопытство – на них не было ничего, кроме синей глади воды.

Потому что остров исчез без следа, и вот это не давало покоя людям по всему миру. Чудо современных технологий, целая маленькая страна для одной королевы, исчезнувшая в морской пучине вместе с ней. Это подогревало интерес, и это было главной проблемой – полное отсутствие улик, зацепок или хоть каких-то версий. Поэтому журналистам и просто людям оставалось лишь снимать надоевший всем вид с набережной или с побережья, соцсети просто взрывались от этих пустых фотографий и тысяч, тысяч теорий и историй. Чуть ли не каждый ухтинец знал Паучиху лично, каждый второй видел хоть раз – непонятно где, ведь она не покидала остров, и все это знали, но историй меньше не становилось, а на волне истерического интереса люди верили всему – а примерно каждый четвертый заявлял, что работал на острове или знал того, кто работал… пусть даже всего один день, но это правда, да-да. Исчезнувший без следа остров развязывал фантазерам руки – истории о нем ходили самые невероятные и просто дикие. Кто-то даже говорил, что он не исчез, а опустился на дно, и Ада живет там под прозрачным куполом и посмеивается над шумихой.

Но человек, прокладывающий себе путь сквозь гомонящую толпу, по собственному опыту знал, что такое жить под толщей воды – удовольствие весьма сомнительное. Знал он также и то, что под водой острова нет, его в прямом смысле нет нигде, он исчез, распался на молекулы. Пробы воды, взятые в месте бывшего расположение острова, показывали запредельные показатели самых различных веществ – единственное фактическое доказательство того, что на том месте вообще что-то было. И живность, сквозь камеру глубоководного аппарата он сам видел две или три рыбки – жизнь возвращалась туда, где кончилось правление смерти. Жизнь не терпит пустоты, подумал тогда Вадим, сидя в каюте военного корабля прямо над тем местом, где еще 3 часа назад был целый мир, сказочный и удивительный, но мертвый, жизнь порой такая же ненасытная и наглая, как смерть. Всего 3 часа прошло с момента вспышки, уничтожившей целый остров со всеми его строениями и людьми, но лазеры больше не сжигали материю, так что жизнь потихоньку просачивалась на освободившуюся территорию.

Солнце выстрелило очередным ослепительным бликом, он прорвался сквозь очки и резанул по глазам. Вадим зажмурился и поморщился. Эта поездка уж точно была самой эпичной в его карьере, проработай он хоть 20 лет еще, вряд ли увидит такое невероятное наслоение просто взрывающих мозг событий. Одно путешествие на Атлантиду стоило целой жизни, а тут еще исчезновение целого острова вместе с легендарной миллиардершей. Тут было от чего взрываться мозгу.

А я с самого начала понял, что этот район – скопище нечисти, с ухмылкой подумал Вадим, несмотря на подходящие к концу вторые бессонные сутки, он не чувствовал усталости, как можно спать, когда вокруг тебя вершится история, то, о чем еще долгие годы будут снимать фильмы, передачи и писать книги? И он был в самом центре событий, как всегда. Вот это жизнь, подумал он, высокий спортивный мужчина в белой рубашке поло, светлых брюках и темных очках, он выглядел свежим и шикарным, ему всегда это нравилось, и красноречивые взгляды женщин, которые он ловил сквозь свои черные очки, если и не добавляли бодрости, то уж точно служили маленькими бонусами. И я снова под солнцем, подумал Вадим, с удовольствием подставляя лицо под теплые лучи. И ветер, пусть и холодный, был поистине прекрасным – он наконец покинул Атлантиду, и покинул победителем, тоже как всегда.

Ракеты нашлись, никто их не похищал, виновником был ураган, вызванный, как обычно, что-то не рассчитавшими учеными, а урагану не предъявишь обвинение и не задержишь. Но, как он уже успел убедиться, жизнь так же жадна и ненасытна, как смерть, стоило ракетам уплыть, тут же нашлись люди, решившие использовать ситуацию себе во благо. Трое «гениев» – инженер, физик-ядерщик и военный чиновник – тут же пустили в мир новость о пропаже ракет и начали торги. Ракет у них не было, но была информация, а она, как известно, в 21-м веке стоила дороже всего. Успей они продать координаты, возможно, ракеты бы «нашли» совсем другие люди, но Вадим для того и приехал, для того и жил в этом темном аду без света и воздуха, чтобы Атлантида и ее тайны никогда не всплыли на поверхность. Удачная метафора, ха-ха. А вот он всплыл, даже раньше, чем надеялся, пусть всего на несколько часов, но для него они были бесценны – каждая минута под водой была пыткой, а он был человеком, сильным, да, но человеком, а значит, имел свой предел.

После того, как предатели были обличены и арестованы – Вадим сильно сомневался, что кто-то на поверхности их еще увидит – за ними должны были прислать капсулу, которая доставила бы их на корабль, а дальше на сушу и – домой. В маленькой кабинке по закрытому каналу глава госбезопасности поздравил его и команду с успешно завершенной операцией, обещал награды, почести и «Родина вас не забудет» – это было принято говорить, хотя обе стороны знали цену словам и поступкам. Вадим не возражал, успех – это всегда инвестиция в свое благополучие, а с годами он только укрепился во мнении, что это единственное, во что стоит вкладывать силы и время. Но он кивал с важным видом, думая, что поймать идиотов, рискнувших передавать данные с почти изолированной станции – невелик труд. Хотя, если выходишь на охоту, потрудись узнать место охоты, чтобы знать, где ловить свою дичь. В этом он был мастер, прибыв на Атлантиду, он первым делом разузнал о ней всё, что мог, об устройстве, системе жизнеобеспечения, обо всех тонкостях и нюансах, которые могли использовать противники для недобросовестных целей. Это было легко, клин клином вышибают, он давно понял, что «хороших» парней от «плохих» отличает только маска – плохиши грабят, убивают и предают, потому что они такие, потому что выбрали такой путь. А вот «хорошие» парни часто делали всё то же самое, но с маской добродетели и от имени «всеобщего блага». Он убивал убийц, он был хищником, поедающим хищников, такой же беспощадный, расчетливый и целеустремленный. Разница была лишь в том, что ему хватило ума прикрыться той самой «всеобщей добродетелью» – открытой лицензией, делающей тебя безнаказанным и неприкосновенным.

После полагающихся торжественных слов, вся команда собралась в столовой – огромном зале с большими круглыми иллюминаторами выше человеческого роста. Вадим недоумевал, зачем делать такие гигантские окна, зачем подчеркивать то, что он так старался забыть, чтобы иметь возможность работать? Но, похоже, обитателям станции ничуть не мешали тысячи тонн воды, нависающие над ними, как земля над погребенными заживо, не мешала темнота, разорванная прожекторами, и постоянный гул систем, выравнивающих давление и подающих кислород. Из столовой как раз открывалась отличная панорама – корпуса станции, вздувшиеся, как волдыри, залитые почти белым светом мощнейших прожекторов. Всё, как он любит. При виде этого чужеродного и явно враждебного мира аппетит пропадал напрочь. Но он поднял стакан с чаем – ничего крепче, понятное дело, на станции не было – и поздравил всех, особенно искренне ему дались слова о возвращении домой.

После посиделок все разошлись по своим каморкам-каютам, собирали немногочисленные вещи, кто-то отправился бродить по станции – почти всех прибывших действительно восхищало происходящее, Вадим видел, как в свободное время взрослые и опасные мужчины смотрели на окружающую обстановку широко открытыми глазами детей, попавших в сказку. И Стеллу, само собой, подводный мир ничуть не пугал. Вадим вообще сомневался, что в этой Вселенной есть хоть что-то, способное вызвать страх у этой женщины-змеи. Что бы ни происходило вокруг, она оставалась холодной и невозмутимой. Даже ее ярость обжигала холодом, как арктический лед. А страсть… она была как лазерная вспышка – не имела температуры, но сжигала моментально. Она тоже пошла к себе, но Вадим знал, что в каюте она не задержится, и оказался прав. Она побродила по станции вместе со всеми – никаких фото, всё памятное они могли оставить лишь в голове – а потом, когда свидетели исчезли, скользнула в его каморку.

– Отметим? – без всяких предисловий спросила она с едва заметной холодной улыбкой, не сводя с него своих черных гипнотизирующих глаз.

В любой другой день это завело бы его, несмотря на усталость или проблемы, она действовала как магия, разжигая в нем ненасытное желание, ее всегда хотелось, ее всегда было мало. Но отравляющее действие пребывания под водой оказалось сильнее этой магии. Искорка вспыхнула в нем, но слишком слабая, и, оценив свои возможности, Вадим вынужден был произнести:

– В другой раз.

Под солнцем и небом, хотел добавить он, но сдержался. Она, конечно, догадывалась, в чем причина… но он жил не в той среде, где ценится искренность, а умение быть слабым превозносится как величайшее достижение. Он жил в мире хищников, и основной закон этого мира гласил: лидер не должен показывать страха, пока ты вожак – ты должен быть сильнее остальных. Или уйти. А догадки и подтвержденные факты – взаимоисключающие вещи.

Она просто смотрела на него своими прожигающими глазами – она всё знает, подумал он, или я снова попался на ее чары – кивнула. Лишь улыбка стала чуточку шире, едва заметно, но Вадима бросило в жар. А потом она так же неслышно выскользнула за дверь. Вадим со вздохом провел руками по волосам, сразу два удара: отказать такой женщине – да любой женщине! Для мужика это позор! – и еще вдобавок обнажить свою слабость перед членом группы, в которой ты вожак. Она всё понимала, и это не его чувство вины или стыда, он видел ее глаза, он знал Стеллу – эта девушка умела видеть сквозь, умела видеть самые темные страхи. В работе это умение всегда пригождалось, а теперь он и сам от этого пострадал.

Если хранишь за пазухой ножи, подумал он, будь готов порезаться. И не раз. Стелла была его клинком, смертоносным и острым, как лезвие. И прекрасным, как произведение искусства. Но почему-то боль от этого «пореза» была совсем не сладкой, как твердили тысячи пускающих слюни романтиков, это была обычная боль, и она причиняла страдание.

Он и не надеялся, что сможет заснуть, он и в комфортной обстановке-то почти не спал, а тут… но, видимо, измотанный стрессом организм взял свое, а победа послужила снотворным, Вадим провалился в черную бездну, где Стелла снова и снова проскальзывала в его каюту и предлагала отметить. И они отмечали, а за круглым окошком вместо черно-синей мглы победно сияло солнце.

Когда в железную дверь начали тарабанить, он поначалу никак не мог понять, где находится, и почему звук такой громкий и резкий, день или ночь – под водой не было никакой разницы, только часы, выставленные на отображение 24-часовго формата, различали время суток. Понимание пришло за секунды, сказались годы подготовки и практики, Вадим слетел с койки и почти вслепую добрался до двери. Тревожный, настойчивый стук повторился. Случилось что-то серьезное, а учитывая тот факт, что они находились на подводном объекте… Тошнота подкатила к горлу. Если они пришли сказать, что этот уродливый пузырь лопнул, и мы тонем, подумал Вадим, берясь за ручку двери, я, наверное, не выдержу, буду кататься по полу, рыдая и смеясь.

Но пришли не за этим. Пока он грезил о женщине-змее, остров знаменитой Паучихи взлетел на воздух к чертям собачьим, причем, видимо, в буквальном смысле взлетел, потому что ни на воде, ни под водой его больше не было. Всё началось с серии взрывов на самом острове, а потом он вроде как ушел под воду и там… что? Этого никто не знал, но острова больше не было, он исчез, испарился, улетел в космос – думайте, что хотите. А так как Вадим был ближайшим к расположению острова сотрудником с таким высоким рангом, на место срочно вызвали именно его.

Нахмуренные и даже слегка испуганные лица людей, покинувших Атлантиду, не могли испортить настроение Вадиму, несмотря на усталость и очевидную волну новых проблем – он понятия не имел, с чем ему придется столкнуться, и куда всё это его заведет – он пребывал в превосходном настроении. Еще бы, он наконец покинул этот гигантский подводный гроб, да еще и раньше срока. То, что они не вернутся на Атлантиду, уже не вызывало сомнений, вся команда была при полном багаже, а сопровождающий их полковник отдал указание перевезти их вещи – естественно, только те, что они готовы были отдать третьим лицам – во временное жилье на суше. Его мечта последних дней сбылась, причем, досрочно, это уже был огромный повод для радости.

А к тому же, он не разделял почти суеверного страха людей перед Адой Терер и ее странным островом, он знал и повидал многое, и эта кровожадная карга ничуть его не пугала – она была обычной «успешной личностью», что означало: она умела прокладывать дорогу по головам, через кровь и беспринципность. И то, что она не попалась и не проиграла другому хищнику, говорило лишь о том, что она была умнее и удачливее. Ничего сверхъестественного, Вадим работал с такими и против таких каждый день.

А вот что там на самом деле случилось с островом, это было интересно. Вадим не верил, что он и в самом деле исчез, у страха глаза велики, наверняка там были взрывы, пожар или бог знает, что еще… но ничего не исчезает бесследно, не в реальном мире, здесь острова не улетают в космос или в страну Оз. И что это, очередная партия в игре Паучихи? Или на этот раз она сама стала жертвой, пешкой в чьей-то игре? Однажды «Акела» всегда промахивается, это он тоже видел множество раз. А может, просто Бог, или Карма, или Случай настигли неуязвимую для людей Аду Терер, какой-нибудь винтик отвалился от какого-нибудь крепления, и пошло-поехало… Карма в действии, как любили говорить пользователи сети.

Вадим усмехнулся, эта мысль развеселила его, а рядом сидели люди с мрачными и такими серьезными лицами, окружающие его на пути к свету – они как раз совершали подъем в капсуле, и хотя на поверхности царила ночь, а станция освещалась круглосуточно, для Вадима это был настоящий путь к свету. Хотя бы потому, что под небом никогда не было такой чернильной, безнадежной тьмы, люди бросали на него недоуменные взгляды, но никто не решился спросить, чему он улыбается. Только Стелла, похоже, понимала всё, как обычно. Она сидела напротив него, уже не таращась в иллюминатор, как девочка, попавшая в страну чудес, теперь вид станции, окутанной коконом света, не вызывал у нее ни малейшего интереса, а вот его лицо вызывало. Скоро ты увидишь еще одно чудо, подумал Вадим и криво улыбнулся, на этот раз ей.

На корабле он уже не мог сдерживать себя, да и не хотел, ушел подальше от глаз сопровождающих их военных и улыбался, как деревенский дурачок, таращась на звезды и подставляя лицо ветру. Только сейчас он понял, каково, должно быть, призракам – вроде ты еще в мире, но не ощущаешь ничего. Под водой не было ветра, не было запахов, не было звуков. Искусственный свет, не дающий энергии и жизни, кондиционированный воздух, не имеющий никаких ароматов, и лишь бесконечное гудение машин, поддерживающих эту противоестественную жизнь. Ничего удивительного, что он не услышал ее, Стеллу и в полной тишине услышать было практически невозможно, а среди шума волн, свиста ветра и урчания двигателей корабля – без шансов. Однако он почувствовал ее, инстинкты не спали, на них не влияла ни эйфория, ни усталость, резко обернулся – она стояла позади него в задней части корабля, скрестив руки на груди и улыбаясь своей холодной загадочной улыбкой.

– Капитан вызывает, – сообщила она, не спрашивая, что он здесь делает и почему, итак всё знала. – С тобой хочет говорить «большой босс».

– Аа, черт! Как они забодали, – прорычал он, ему совсем не хотелось заходить в тесную кабинку и выслушивать то, что он итак знал наперед: дело крайне важное, секретное, используй все ресурсы, разгребай очередной воз дерьма, бла-бла-бла…

– Прибываем через 15 минут, – сообщила она, никак не отреагировав на его гневную реплику. А потом неожиданно подошла плавной танцующей походкой – качка как будто и не действовала на нее – и, заглянув в глаза (а ему показалось, что в самую глубь души), страстно поцеловала.

– Это лучше, чем романтическое путешествие, да? – прошептала она, задержавшись лишь на секунду и тут же отойдя на безопасное расстояние. – Не волнуйся, мы здесь одни. Твои тайны… и наши общие… останутся тайнами.

С этими словами она повернулась и ушла, тихо и грациозно, как тень, скользящая по стене. Ее черные глаза под ночным небом, ветер щекочущий кожу, стройное сильное тело, лишь на секунду прижавшееся к нему… Вадим почувствовал, что на этот раз ни за что бы не отказал. Но его ждали совсем другие дела и другие люди. Глубоко вдохнув и тряхнув головой, он пошел в кабину связи с едва заметной ухмылкой на лице.

После ничего не значащих и предсказанных им слово в слово приказов, Вадим не спешил покидать тесную кабину связи, хотя был уверен, что теперь в закрытом помещении его можно будет удержать лишь на цепях. Но мысли оказались крепче цепей, они всегда держат сильнее любых оков, это он знал по себе. Услышав обеспокоенный тон командования, он и сам начал нервничать. Не то чтобы сильно, но тот факт, что его всезнающее начальство пребывало в полной растерянности, уже отнюдь не успокаивал. Остров исчез, была вспышка, ее зафиксировали радары и спутники, а дальше… дальше не было ничего. И как теперь узнать, что случилось и почему? Ответ «никак» он и сам не рассматривал, отказывался принять, не говоря уж о наседающем начальстве.

В железную дверь кабины постучали, Вадим закрыл глаза и сделал глубокий вдох, отрываясь от неспокойных мыслей.

– Войдите, – бросил он.

В проеме открывшейся двери показался молодой моряк с бледным лицом, страх читался на нем так явно, что Вадиму стало почти смешно. Как будто они прибыли в логово Минотавра, или Циклопа, или еще какого-нибудь мифического чудовища, а не на место катастрофы искусственного острова. Хотя – и тут уж улыбка почти вырвалась из-под контроля и проступила на его суровом лице – если хорошенько подумать, Ада Терер и была именно такой – настоящим чудовищем современности, обросшим мифами и легендами.

– Разрешите доложить! – отчеканил молодой моряк и тут же выпалил, – мы на месте!

– Отлично, – вздохнул Вадим и кивком дал знать юноше, что отпускает его.

– Посмотрим на местные чудеса, – шепотом проговорил он, когда дверь за гонцом закрылась, а потом встал и поднялся на палубу, не чувствуя лестничных пролетов.

Все, кто не был на важных постах, высыпали и облепили корму, переговариваясь и удивленно ахая. Командиры даже не пытались разогнать толпу, сквозь моряков и военных с базы пытались прорваться поближе к зрелищу ученые, прибывшие с Атлантиды, в руках у женщины была длинная палка с пробиркой на конце, она окинула Вадима совершенно шальным взглядом и устремилась за коллегами, выкрикивая просьбы пропустить их.

– Вот это цирк, – услышал он рядом сочащийся презрением голос. Стелла. Она не протискивалась сквозь толпу, наблюдала за людьми в форме и небольшой группой «ботаников» в штатском, скрестив руки на груди. – Наши вооруженные силы сейчас обоссутся от возбуждения. Ну прямо детдом в Диснейленде.

Вадим засмеялся, ничего не мог с собой поделать, бросил на нее короткий, полный страсти и восхищения взгляд. Чувство собственного могущества снова переполняло его, так бывало всегда, когда он был рядом с ней. Она мой допинг, подумал он, под взглядом этих загадочных черных глаз он был непобедим, он был способен на всё, он становился чистой энергией, богом Войны и Победы.

– А наши где? – спросил он, прочесывая толпу взглядом.

Стелла кивком указала на толпящихся зрителей.

– Только вот смотреть там не на что, – сказала она, – я была носу, когда мы подходили. Там ничего нет. Только море.