Назад, в жизнь

Девушка слушала его безо всякого выражения на лице. Тигран подумал, что с ней и сейчас еще не все в порядке, но вслух не сказал. Он продолжал развивать свою версию, с каждым новым «прозрением» казавшуюся ему все более убедительной и даже единственно возможной, а главное – сразу все объясняющей.

– Так, так, так… – Барабаня пальцами по коленям, он сосредоточенно размышлял, выстраивая последовательность событий. – Скорее всего ты сбежала из больницы, но никак не можешь вспомнить, где твой дом и даже как тебя зовут.

Девушка смотрела мимо него в пустоту.

– Ну конечно! – все более воодушевлялся Тигран, не замечая ее скептицизма. – Как же я, олух этакий, сразу не сообразил! Вот и объяснение всем странностям твоего поведения, ночным кошмарам. И даже твоим удивительным способностям. У Стивена Кинга в «Мертвой зоне» очень хорошо описано это явление. – Обратив, наконец, внимание на то, что она никак не реагирует, он спросил: – А что ты сама думаешь по этому поводу?

– Да, пожалуй, ничего, – пожала плечом девушка.

– Бедное дитя! – Сердце Тиграна переполнилось состраданием. – Сколько же тебе довелось пережить!.. – Теперь он почти не сомневался, что ее ночной побег из дома не что иное, как лунатизм на почве стресса. – Если позволишь, я помогу тебе вернуться к нормальной полноценной жизни, вновь обрести себя, свое имя, любимое занятие… Родителей! Ведь они наверняка сходят с ума от тревоги после того как ты сбежала из больницы, и повсюду разыскивают тебя.

– Хочешь поскорее избавиться от меня? – встревожилась девушка. – Я знала, что так будет.

– Ну что ты, что ты. Ты не так меня поняла. Я хочу лишь, чтобы ты спокойно спала по ночам, чтобы тебя не терзала раздвоенность. Я же вижу, как тебе трудно.

– Ночные кошмары не оставят меня, пока я здесь, – возразила она. – Стоит мне погрузиться в сон, и я вновь и вновь переживаю мельчайшие подробности случившегося, даже те, которых не помню наяву. Это просто удивительно, сколько всего запечатлел мой мозг в такой короткий, такой роковой для меня миг. Я заметила даже, как вылетела сквозь взорвавшееся стекло моя сумочка и куда она упала, как разлетелся вдребезги браслет с часами… А домой я не вернусь. Это исключается. У мамы слабое сердце. Мое неожиданное появление убьет ее.

– Я мог бы очень осторожно подготовить ее…

– Нет! С этим покончено навсегда! Год немалый срок. Пусть все остается как есть. Я так решила.

– Признаться, я не очень тебя понимаю. Но наверное тебе виднее. Ладно. Поехали дальше. От кого ты так панически убегала в тот день из кафе?

– Это были мои самые близкие друзья, – помедлив, призналась она. – Мы выросли вместе, в одном дворе. Вместе учились в школе. После школы наши пути разошлись, но мы продолжали дружить. А Степка – тот длинный, печальный парень, собирался даже на мне жениться. Мне жаль его. Но так уж получилось.

– Ну как, как получилось? – недоумевал Тигран. – Вот она ты, живая и здоровая. И очень красивая.

– Я стала другой, Тигран. Совсем другой. И потом… – она укоризненно посмотрела ему в глаза, – так уж получилось, что у меня теперь есть ты.

– Глупенькая. – Он обнял ее за талию, зарывшись лицом в ее коленях. – Я и не собираюсь тебя никому отдавать. Я просто пытаюсь все расставить по своим местам в твоей головке.

ГЛАВА 10

Дни, последовавшие затем, были полны радости разделенной любви. Казалось, новое, таинственное, недосказанное, что привнесла с собой незнакомка, столь стремительно и своевольно вторгшаяся в жизнь Тиграна, захватило его целиком, вытеснив из его сердца боль, обиды, разочарования.

Трагическая история, скупо поведанная юной возлюбленной, придала его чувствам особую окраску – сопереживания, потребности заботиться и опекать, ответственности за вверенную ему судьбу. Ощутив произошедшую в нем перемену, девушка как бы разом успокоилась, расслабилась, повеселела. По ночам не вскрикивала больше, не металась. Она засыпала и просыпалась в его объятиях с тихой улыбкой на губах.

Проводив Тиграна на работу, Одиль принималась за хозяйство – готовила, убирала квартиру, с особым удовольствием стирала его одежду, радуясь самой этой возможности заботиться о нем, касаться вещей, которые он носит, дышать одним с ним воздухом. В его квартире воцарились уют и чистота, пронизанные ее любовью. А сам он так преобразился внешне и внутренне, что друзья и сослуживцы только диву давались.

Однако на все предложения Тиграна выйти куда-нибудь вместе девушка отвечала неизменным отказом. Весь мир, огромный и бескрайний, сконцентрировался для нее в нескольких десятках квадратных метров его квартиры. И, казалось, большего счастья она не могла себе и вообразить.

В один из таких вечеров они устроились вдвоем на кресле – она у него на коленях, и тихо беседовали. Он рассказывал ей о своем детстве, о своих родителях, заявив, что в самое ближайшее время собирается познакомить ее с ними. Она надолго умолкла, подыскивая в уме наименее обидную форму отказа.

И тут Тигран почувствовал, как напряглось ее тело.

– Ты чего? – спросил он, беря ее за плечи и пытаясь заглянуть в глаза.

Оттолкнув его, девушка поспешно встала, беспокойно вертя головой и во что-то вслушиваясь. Она пыталась определить, откуда поступают к ней сигналы бедствия.

– Что случилось, Одиль? – встревожился Тигран.

– В вашем доме есть тяжелобольной ребенок?.. Мальчик… подросток.

– Д…да, – не сразу ответил Тигран, сбитый с толку ее неожиданным вопросом. – Артём с третьего этажа. У него тяжелая форма лейкемии. Он…

– Я должна там быть… Прямо сейчас… Ему нужна моя помощь.

Тигран не знал, что и думать. Вид девушки, ее поведение пугали его. Она вся была как натянутая тетива, а глаза вдруг странным образом опустели.

– Но ведь ты же не врач. Чем ты можешь ему помочь?

Она его не слышала и не видела. Она снова вела себя как сомнамбула.

Поняв, что ее не остановить, он шагнул следом.

– Я провожу тебя, – сказал озадаченно.

Она снова машинально отстранила его, нетерпеливо бросив на ходу:

– Останься. Я сама.

Выйдя на лестничную клетку, девушка начала спускаться – ступенька за ступенькой – неторопливо и отрешенно. Тело ее двигалось как бы автоматически, глаза не выражали ничего.

Она была сейчас Той, Что Ответила На Зов.

Остановившись на площадке третьего этажа, девушка скользнула невидящим взглядом по запертым дверям, охранявшим от постороннего вторжения чужие жизни. Но она не чувствовала себя посторонней. За одной из этих дверей в ней нуждались. Определить, за какой именно, не составляло труда, благодаря мощным флюидам, оповещавшим о том, что в этой точке Вселенной готовится соприкосновение двух миров. Решительно шагнув к левой крайней двери, девушка нажала на кнопку звонка.

Ей долго не открывали. Наконец на пороге появился раздавленный горем мужчина, вперив в непрошенную гостью тяжелый мрачный взгляд.

– Что вам угодно, барышня? Мы никого не ждем, – неучтиво, почти грубо сказал он, собираясь захлопнуть дверь.

– Я пришла к вашему сыну. – Ее голос прозвучал твердо и властно, будто говорила вовсе не она.

– Ах, оставьте нас в покое! Мой сын… умирает.

– Знаю. Именно поэтому я здесь. Посторонитесь. Дайте мне пройти! – Бесцеремонно отстранив растерявшегося перед ее напором мужчину, она решительно шагнула в тесную, тускло освещенную переднюю, бросив через плечо: – Можете закрыть пока дверь.

Безошибочно влекомая теми же флюидами, которые она не только ощущала, но и видела, как сумеречный перламутровый свет, девушка сама нашла комнату больного.

На кровати лежал мальчик лет тринадцати. Бледный, как парафиновая свеча, и красивый, как ангел с полотен старых мастеров. Он часто судорожно дышал, казалось, не легкими, а одними ключицами. Пересохшие коричневые губы блестели, а в щель между неплотно прикрытыми веками виднелись одни белки.

Мать, тщетно пытавшаяся согреть в своих ладонях его безвольные тонкие пальцы, подняла на вошедшую взгляд, полный страдания.

– Я пришла помочь вашему сыну, но вижу, что вы нуждаетесь во мне не меньше, чем он, – холодно проговорила девушка, мельком взглянув на женщину.

Мужчина остался стоять в дверях, позади странной гостьи, борясь с желанием выдворить ее за дверь. Но мать, цеплявшаяся за малейший шанс на спасение сына, готовая, не раздумывая, поверить в любое чудо, услышала только одно слово: помочь. Она поспешно поднялась и, освободив свое место в изголовье больного, отступила в глубь комнаты.

Девушка села на стул, взяла мальчика за руку и тихо, но внятно проговорила: