Берегини

– Кормит ее Сигрид, мать маленькой Гейрни. – Смэйни погладила вторую девочку. – А нянчу, понятное дело, я. Она у меня как яблочко наливное, крепенькая, почти не плачет. Внучкой зову.

Йорунн некоторое время молчала, потом сказала:

– Что ж, значит, сама лечить ее буду.

Чистить котлы с пригоревшей кашей поручали рабам. Работа была грязная, тяжелая, на ладонях после морского песка оставались ссадины. Весна опустила горящие руки в холодную воду и вздохнула. Мысли ее витали далеко от немытого котла – то вспоминалось, как во время вечерних посиделок смотрел на ее младшую сестренку Халльдор, то приходили на ум слова, сказанные недавно подружкой Красой: мол, Зорянке-то хорошо придумывать, а с тобой о любви никто заговаривать не будет, первый попавшийся схватит за косу и своей назовет. Сперва от таких жестоких речей внутри нее все взбунтовалось: не бывать тому, лучше уж со скалы в море… Но потом словно со стороны кто-то шепнул: зато с сестрой рядом останешься. И мужней женой, не рабыней бесправной.

…и все же горькая зависть щипала глаза при виде нареченных. Весна зачерпнула пригоршню воды, обтерла лицо. Глупая, о любви возмечтала… Она в последний раз сполоснула котел, отряхнула платье и торопливо пошла со своей ношей по тропинке наверх.

На пути ей встретился один из воинов, широкоплечий, бородатый, в крашеной рубахе. Весна только ниже опустила голову, желая побыстрее разминуться с ним, но северянин поймал ее за рукав и вынудил остановиться.

– Погоди, – сказал он. Сел на близлежащий валун, показал на место рядом с собой: – Сядь.

А потом заговорил, подбирая слова попроще, чтобы словенка могла его понять:

– У меня была жена по имени Гудрун. Я полюбил ее сразу, как только увидел. И она, случись мне погибнуть в бою, с радостью взошла бы на мой костер. Но так вышло, что Гудрун умерла первой. Много лет я не хотел знать других женщин, потому что помнил ее. – Он помолчал немного, потом посмотрел на девушку: – Ты похожа на мою Гудрун. Такая же красивая, как она.

Весна сидела ни жива ни мертва. В животе сделалось холодно: она поняла, к чему ведет речь северянин.

– Я бы взял тебя уже сегодня, но не хочу поступать с тобой, как обычно поступают с рабынями. Есть еще время до прихода датчан. Думай.

Девушка молчала. Потом робко глянула – бородатый жених не был ни красив, ни молод – и попросила тихонько:

– Позволь уйти. Ждут меня.

Кормщик Лодин протянул руку, забрал у нее тяжелый котел и зашагал по тропе к дому. Весна, понуро склонив голову, брела следом.

Глупая, о любви возмечтала…

Поздно вечером Эйвинд конунг сам пришел в покои побратима. Встал у порога, наблюдая, как Асбьерн укладывает в походный сундук теплый плащ и куртку из кожи. Потом спросил:

– Все ли готово к отплытию?

– Снекку загрузили еще до сумерек, – отозвался ярл. – Кормщиком Торд пойдет. С собой взяли припасов и на обратный путь. Если вдруг удача от нас отвернется…

Он не договорил. Эйвинд помолчал немного, вздохнул:

– Я был у Хравна. Он вытащил руну и сказал, что словенская девчонка не врет.

– А о прочем ты тоже спрашивал?

– О предателе я с ним заговорить не посмел, – признался конунг. – Не хотел тревожить старика. Попросил ответа о нашей с тобой судьбе, но получил лишь пустую руну.

– Руну Одина, – поправил ярл. – Это руна Судьбы, предначертания, говорящая о неизбежности того, что суждено. Мне она тоже выпадала не раз.

Некоторое время побратимы молча смотрели друг на друга. Потом Эйвинд сказал:

– Я бы хотел, чтобы ты ошибался. Но если нет, то чем мы прогневили богов? Почему нас обрекли на неверие своим же людям?

– Я думал об Олаве, – проговорил Асбьерн. – Многие приходили к нам, оставались и обретали здесь дом. Кто-то из них мог раньше служить Стервятнику. Или служит ему до сих пор.

– Что до меня и моих людей, тут все ясно, – поразмыслив, сказал Эйвинд. – Вряд ли Олав будет спать спокойно, зная, что один из сыновей Торлейва конунга выжил и род не угас на бесплодном острове. Но не пойму, зачем ему желать твоей смерти, ярл?

– Не знаю, – покачал головой Асбьерн. – Может, потому что в трудное время я пришел на помощь и поклялся твоему отцу в верности, а тебе стал побратимом? Или потому, что готов на все ради того, чтобы ты исполнил свое обещание и вернул то, что было утрачено?

– Может, и так, – ответил Эйвинд. – А может, и нет. Как бы то ни было, об одном прошу: будь осторожен, брат.

Далеко на западе есть острова, которые викинги называют Хьяльтланд, или земли скоттов. Сами же скотты называли свое королевство Дал Риада.

С давних времен люди там разделились на кланы, которые воевали между собой за корону Дал Риады. Этим пользовались морские разбойники с севера: они приплывали на своих драккарах, грабили прибрежные поселения, угоняли жителей в рабство. Впрочем, были среди скоттов эрлы, которые водили тайную дружбу с северянами и хорошо знали их язык и обычаи.

Много зим назад в тех землях завязалась ожесточенная война между двумя влиятельными кланами, один из которых готов был отдать престол вождю, выросшему среди англов, а второй всячески этому противился. Остальные кланы были вынуждены вставать на сторону того или другого, и лишь немногие призывали не убивать соотечественников, а объединиться и дать достойный отпор северянам. Таких было меньшинство, и они первыми попали под удар в этой войне. Среди них был эрл Эйдер МакГрат, у которого подрастал сын и наследник Артэйр. Темноволосый и синеглазый, похожий на мать.

Ему было двенадцать, когда эрл Гилберт МакКеннет со своим отрядом под покровом ночи напал на родовой замок МакГратов и не оставил в живых никого – ни самого эрла, ни его родных, ни одного из слуг или воинов. Единственными, кому удалось избежать смерти и ускользнуть из замка, были юный Артэйр МакГрат и жена его наставника Брайэна по имени Уинфрид. Люди эрла Гилберта долго искали мальчишку по всему замку и окрестностям, но так и не нашли.

Сперва Уинфрид прятала Артэйра в доме своей матери, надеясь, что муж сумеет выбраться живым из захваченного замка и поможет им. Но Брайэн так и не вернулся к ней и к своим маленьким дочерям. К счастью, эрл Рейберт, давний друг Эйдера МакГрата, узнав о том, что произошло, помог им укрыться в своих владениях.

Долгих четыре года Артэйр мог лишь мечтать об отмщении, пока убийца и предатель хозяйничал в его доме и на его земле. Но это время не прошло даром: Рейберт и его люди обучили молодого МакГрата всему, что должен знать и уметь будущий эрл. Именно Рейберт рассказал юноше о своей дружбе с викингами, научил его языку северян и посоветовал искать у них поддержки, когда придет время отомстить за погубленный род. А когда однажды летом на побережье высадились люди датского хёвдинга Вилфреда, эрл отправился к ним на встречу и взял с собой Артэйра МакГрата.

Был в тот раз среди северян молодой воин, чуть постарше Артэйра, по имени Эйвинд Торлейвссон…

Незадолго до рассвета Асбьерн пришел попрощаться с Унн. Девушки и женщины бросили все дела и собрались во дворе, обступили красавца-ярла. Самые младшие принялись выспрашивать, куда поплывут, когда вернутся и привезут ли подарки. Асбьерн отшучивался, обещал всех встречных купцов обложить данью на бусы и вышитые платки, а сам все оглядывался, высматривал кого-то возле дома и не находил.

Долгождана в это время переворошила весь угол в сарае, где хранилась всякая всячина – искала подевавшийся куда-то подойник. Отчаявшись найти, она уже собралась было отправиться за помощью к Асгерд или Унн, но, услышав знакомый голос, затаилась, отступила подальше от приоткрытой двери и присела на какой-то чурбачок. Видеть ярла ей почему-то не хотелось. Зато отсюда было хорошо слышно.

– Где же Фрейдис? – спросил ярл.

– Убежала куда-то. – Долгождана узнала насмешливый голос Лив. – Видно, не хочет она пожелать тебе доброго пути, Асбьерн.

– Может, к Йорунн пошла, – проговорила Ольва. – Послать за ней?

– Не надо, – коротко ответил ярл. Девушки пожелали ему удачи и побежали на берег провожать остальных. Долгождана уже хотела встать и выйти из своего укрытия, но тут услышала шаги и негромкий голос Унн:

– Балуешь ты нас, Асбьерн.

Ярл усмехнулся:

– Кто еще есть у меня, кроме вас? Отчего ж не побаловать?

Унн помолчала, потом спросила:

– Что если она не полюбит тебя? За все время не подошла, не взглянула, слова ласкового не сказала…

– Подожду еще, – ответил Асбьерн. – Другого полюбит – мешать не стану. А если по дому затоскует, назад попросится – сам отвезу.

– Как ты переменился, – по-матерински вздохнула Унн. – Жаль, она своего счастья не видит и видеть не хочет.

– Перестань, Уинфрид, – проговорил Асбьерн. Две тени мелькнули в дверном проеме, шаги и голоса стали постепенно затихать. Подождав еще немного, Долгождана встала с чурбачка, на котором сидела. Кто бы помог разгадать, о которой из них шла речь? О Любомире-Йорунн или все же о ней, Фрейдис?