Сила, способная изменить мир. Гармония

Колени подогнулись и он рухнул на пол. Не было слёз, лишь глухая чернота внутри, медленно пожирающая его. Аман прижимал лоскут к груди. Такая малость, но это всё, что у него осталось. Не хотелось верить в то, что это правда, что Анью просто исчезла, выгорела и рассыпалась, а он просто стоял и смотрел, не в силах помешать этому.

Несколькими этажами выше искривилось пространство и башню потряс оглушительный женский вопль. Раздался грохот и звон, словно гостья принялась крушить обстановку, обвиняя Кармиана во всех возможных грехах.

– … и ещё эта остроухая тварь! – донеслось сверху.

Аман замер. Сперва шум не волновал его, принятый за личные разборки Кармиана с женщиной, но теперь он весь напрягся вслушиваясь. Он не слышал, что ответил Кармиан, но женщина рассвирепела ещё больше.

– Эта выскочка! Если бы не они, Руфеон их задери, Ковчег был бы у меня в руках. А в итоге пришлось уносить ноги от Рунаана и этого Вэя! Я бы справилась, будь там только наследник эсдо! Но эта остроухая дрянь его освободила!

Он даже не обратил внимания на то, что демоница, всё же у Кармиана других посетительниц не могло быть, весьма странно ругается, упоминая Руфеона. В нём зародилась какая-то ненормальная надежда на чудо. Кто ещё мог встать между демонами и осколком Ковчега? Кто-то, отличающийся формой ушей. Чем больше неизвестная гостья орала, тем крепче становилась в Амане уверенность, что та встретилась именно с Аньюриэль. К его огромному сожалению, демоница лишь яростно ругалась, не давая никакой ценной информации о случившемся, и очень быстро переключилась с неизвестной остроухой чародейки на наследника эсдо Сиена, который не только испоганил все планы поиска Ковчега в Аньшу, но и натравил на демоницу Хранителя.

Казалось, что этот поток ругательств никогда не прекратится, но пространство снова исказилось и гостья удалилась. Аман нерешительно мялся на одном месте. Он должен узнать хоть что-то. Поразмыслив немного, он спрятал лоскут ткани в карман и отправился к Кармиану, находу придумывая причину.

Демон неторопливо приводил обстановку кабинета в порядок. Посреди комнаты в кучу были собраны осколки посуды и бутылок, а также пара сломанных кресел, которые уже не подлежали ремонту. Аман поднял с пола какую-то книгу, кладя её на стол на стопку других. По кабинету витал едкий запах алкоголя. На полу обнаружилось несколько капель чёрной крови, хотя Аман ожидал увидеть больше – видимо не так уж и сильно пострадала гостья Кармиана.

– Подумал, тебе может понадобиться помощь.

– Белакис следовало бы прикладывать столько же упорства в достижение своих целей, а не в разгроме моего кабинета. Глядишь, не пришлось бы оправдываться перед Казеросом. Её самолюбие пострадало в разы больше, чем она сама, а воплей столько, что уши закладывает, – Кармиан с тоской осмотрел горловину от какой-то бутылки и кинул её в кучу. – Это был отличный эль, триста лет выдержки. Я даже не попробовал…

– Вторжение в Аньшу прошло не так хорошо, как планировалось? – Аман старательно держал на лице безучастное выражение.

– Хочешь знать подробности, маленький любопытный дэрон?

– Твоя гостья была весьма шумной, – он неопределённо пожал плечами.

Кармиан улыбнулся, взмахивая жезлом. Влажные пятна на стенах и полу исчезли. Осколки и прочий мусор отправились в корзину для мусора. Огонь в камине снова ярко вспыхнул.

– Так зачем ты пришел, Аман?

– Хотел попросить у тебя книги. Ты говорил, что читал про Лабиринт. Ты ведь уже нашел то, что искал, а значит они не нужны тебе.

– А тебе они зачем? – демон выудил из стопки пару ветхих фолиантов, протягивая ему.

– Хочу понять, что я видел, – честно ответил Аман, разворачиваясь к дверям.

– Она вполне себе жива, – насмешливо проговорил ему в спину Кармиан. – Не пытайся обхитрить меня, маленький дэрон. Лжец из тебя весьма посредственный. Ты пришел, потому что хотел узнать, в порядке ли твоя остроухая подружка.

Он молча вышел из кабинета.

– Она отлично справляется без тебя и уже обзавелась новыми друзьями, – донеслось вслед.

Отпираться было бессмысленно. Удивительно было бы, если бы Кармиан не догадался о его мотивах. Впрочем, он получил то, что хотел. В груди появилась удивительная лёгкость от осознания того, что она жива, и в тоже время было горько принимать тот факт, что он ей не нужен…

Анью в порядке. Она жива. Она в Аньшу. У неё есть те, кто её поддерживает.

И всё же сердце неприятно ныло. Было обидно, что так быстро нашелся кто-то, кто занял его место. Прежде ему хотелось верить, что защитить эту безумную чародейку под силу лишь ему, но мироздание жестоко посмеялось над его тщеславием. Прошло ведь не так много времени, а у Анью уже появились новые товарищи…

Он спускался по лестнице и старался отогнать эти мысли, но воображение упорно подкидывало ему образы, как кто-то другой будит её по утрам и слушает это милое ворчание на смеси языков. Кому-то другому она улыбается по вечерам, сидя возле костра. К кому-то другому подходит, чтобы уткнуться лбом в грудь, когда ей грустно и нужна поддержка.

Последнее особенно разозлило, всколыхнув волну злости. Этот её жест воспринимался им, как нечто интимное, что было лишь между ними. Никогда Аньюриэль, на его памяти, не прижималась так к Силлиану. Что-то тёмное и ужасающе злобное внутри распускалось, разъедая его изнутри.

Осколок хаоса в груди ярко вспыхнул, отзываясь на вспышку эмоций, а глаза неприятно защипало. Аман вспомнил, как маленький тёплый язычок касается кристалла в его груди. Ярость переродилась смущением и каким-то странным чувством, что волнами жара разливалось по телу. Мысли стали путаться в голове, дыхание сбивалось.

Девочка не давала ему покоя. Кто она? Почему так невероятно похожа на Аньюриэль? Аман всё ещё не до конца понимал, что он видел, но точно знал, что это всё было реально. Он спустился в свою комнату, зажег свечи и раскрыл книгу, принимаясь за чтение. Он должен был разобраться с тем, что видел.

Кожа в тех местах, где его ранили, начала неприятно зудеть из-за регенерации. Он, не глядя, провел когтями по руке, стремясь успокоить зуд и не заметил, как содрал засохшую корку. Проступившая кровь привлекла его внимание. Аман, словно завороженный, смотрел, как скатывается и падает вниз капля красной крови. Красной человеческой крови…

Экстра. Зов Зверя

Сколько лет пройдёт вспомнишь или нет,

Время не соврёт и ты ждёшь ответ.

Что там за чертой? Свет чернее тьмы?

Ярче света тьма, вечно дует ветер.

Манишь за собой, только кто же ты

Воплощение зла, или ангел светел?

Ясвена – Черта

Это произошло много лет назад. Однажды, одним солнечным утром, у дверей храма нашли свёрток, в котором мирно спал ребёнок. Маленький мальчик сонно посапывал и посасывал палец. Внутри мальчика спала тьма… Не потребовалось много времени, чтобы монахам стало известно, что за дитя им подкинули. Стоило младенцу проснуться и заплакать, как его глаза вспыхнули алым. От него должны были избавиться. Это было бы правильно. Ведь убивать демонов правильно. Но Сиен вмешался, взяв ребёнка под свою ответственность. Никто не решился с ним спорить. Так ребенок-дэрон стал воспитанником самого эсдо.

Вэй рос в храме Рунаана вместе с другими сиротами. Годы после Второго Вторжения были отнюдь не безрадостными. Мир был разорён. Не обошли разрушения и Аньшу. Не осталось городов, полей, садов. Всё приходилось восстанавливать или строить с нуля и, тем не менее, у него было вполне обычное детство. У него была крыша над головой, еда и одежда. Часто Вэй, вместе с другими мальчишками, играл во вторжение демонов во дворе храма. Порой эсдо Сиен приходил по вечерам и сидел на ступенях, наблюдая за их вознёй.

Когда Вэю исполнилось десять лет, эсдо сказал, что забирает его в качестве ученика. Это был самый счастливый день в его жизни. Вэй знал, что сирота, но в тот день у него появился наставник, которого он втайне называл отцом. Особенно Вэю нравилось, что у него такая же белая прядь у лба, как у мастера Сиена и это делало его чуть более похожим на эсдо, выделяя среди остальных учеников. Долгое время Вэй не знал о том, кто он такой. Наставник называл тьму внутри него Зверем.

Он всегда был на особом счету у мастера Сиена. Великий эсдо уделял ему в разы больше времени и внимания, чем остальным своим ученикам и последователям и Вэй, старательно это скрывая, гордился этим и считал себя особенным. В какой-то мере так оно и было. Сиен часто брал его с собой в горы, но не тайные боевые техники они разучивали, а медитировали и разговаривали. Эсдо рассказывал ему обо всём и ни о чём одновременно. О жизни и смерти, о Свете и Тьме, о том, как важно постичь внутреннюю гармонию и отказаться от искушений.

Всё, что показывал ему Сиен, было направлено на то, чтобы удержать внутреннего Зверя в клетке. Это было их игрой. Если Вэй справлялся, то Сиен хвалил его. Этой награды было более чем достаточно. Если же Зверь вырывался, то Вэй больно получал от мастера, хотя никогда не помнил подробностей. Сколько он не пытался вспомнить, что происходит, когда Зверь побеждает, была лишь чернота.

– Сила произрастает из слабости, а достоинства – из страхов, – говорил Сиен

Вэй слушал, кивал, запоминал. Он не всегда понимал что именно хочет сказать ему эсдо, но старался не разочаровать опекуна. Он всеми фибрами души восхищался наставником и мечтал однажды стать таким же, как Сиен – не просто сильным воином, а настоящим героем, победителем демонов. Однажды он даже поведал об этом Ханбеку, своему лучшему другу, но тот лишь посмеялся и сказал, что для того чтобы стать эсдо, надо прикоснуться к божественной силе Первозданного Света, а безродному мальчишке, вроде Вэя, никогда не стать героем.

Сиен нашел его в заброшенной лесной лачуге. Уже стемнело и Вэй сидел на крыльце, смотря на звёзды. Слёзы уже закончились, но лицо всё ещё было раскрасневшееся. Сиен ничего не сказал о его бегстве, просто сел рядом.

– Мастер, я правда не смогу стать таким же сильным, как вы? – решился задать вопрос Вэй.

– Не станешь, – Сиен кивнул. – Ты станешь сильнее. Однажды. Но для этого тебе придётся подниматься чаще, чем падаешь.

И Вэй поднимался. Падал и поднимался снова, день за днём оттачивая навыки. Их дружба с Ханбэком переросла в соперничество, а потом и в тихую вражду. Ханбэк обвинял Вэя в том, что Сиен тренируется с ним отдельно, а не как с остальными учениками. Ответить Вэю было нечего – Сиен строго настрого запретил рассказывать кому-либо об их тренировках или внутреннем Звере. И Вэй молчал, даже не смотря на то, что это молчание стоило ему друга.

Сиен никогда ничего не делал просто так. Это Вэй знал наверняка. Великий эсдо никогда не сидел без дела. Аньшу активно развивался. Строились новые храмы и школы. Лучшие из последователей Сиена основали Белый лотос и Алую хризантему. Сиен принял участие в строительстве обеих школ, а Вэй, как и остальные ученики эсдо, изо всех сил помогали. Жизнь казалась прекрасной. Даже голос Зверя внутри стих. Хотелось верить, что так будет всегда. Но у судьбы были другие планы…

Однажды Сиен позвал их с Ханбеком с собой в Мглистые кряжи. Они с опаской смотрели на круг Двух Начал. Входить в это место силы решались лишь лучшие из мастеров, но не все смогли пройти испытание Стража. Вэй боялся, что не справится. Но не неудача пугала его а то, что Сиен в нём разочаруется. Однако, не такое испытание приготовил для них Сиен.