Сила, способная изменить мир. Гармония

Когда эсдо извлёк Ковчег из своей груди, Вэй не смог найти в себе слов. Просто смотрел на частицу Первозданного Света. Казалось, что это должно быть что-то огромное и могущественное, но сияющая мягким, голубым светом, сфера помещалась у Сиена в руке.

– Я оставлю Ковчег в Колодце Двух Начал и запечатаю его, – сказал Сиен. – Я хочу, чтобы вы оба, мои лучшие ученики, стали стражами этого места.

– Мастер, неужели вы не оставите осколок своему преемнику? – изумился Ханбэк.

– Эта сила была дарована мне для победы над демонами. Для этой цели она и будет храниться в Колодце.

Ханбэк не принял решение мастера. Могущество Света ослепило его. Словно обезумев, стал он жаждать этой силы. Разочаровавшись в учении, Ханбэк покинул школу. Никто не знал, куда тот отправился. Поговаривали, что он сел на какой-то корабль и уплыл из Аньшу. Уход Ханбэка оказался не единственным последствием. Сиен стал задумчивым. Временами он подолгу бродил в горах один. Вэй молча следовал за мастером на почтительном отдалении, чтобы не мешать его размышлениям. Хотелось помочь, но он не знал, что может сделать в этой ситуации.

Однажды ранним утром Вэй застал Сиена за сборами.

– Что-то стряслось, мастер? Вы уезжаете?

– Я увезу Ковчег из Аньшу.

– Но как же…

– Жажда обладать Первозданным Светом терзает сердца многих. Ты видел, во что превращаются те, кто попадает под чары руфенитов?

– Они становятся одержимы камнями, – кивнул Вэй.

– А Ковчег в разы могущественнее. Я не могу оставить его здесь.

– Я поплыву с вами…

– Нет, – отрезал Сиен. – Я поплыву один. Никто не должен знать. На севере есть пустыня. Там никто не живёт. Там Ковчег будет в безопасности и никому не навредит. А ты, как мой первый ученик, останешься здесь и будешь защищать Аньшу.

И Сиен уплыл, забрав с собой силу Первозданного Света. Вэй остался выполнять его обязанности. За суетой и хлопотами время текло незаметно, пока однажды его не вызвали в маленькую деревушку, где появился демон. Туда же прибыл Веньян – мастер Белого лотоса с несколькими учениками – желал показать им фетранийское отродье. Староста объяснил, что монстр разорвал нескольких детей и сбежал в горы.

Вот только вместо ужасного демона они нашли всего лишь маленькую девочку. Та испуганно забилась в пещеру, рычала как загнанный зверь и сверкала из темноты алыми глазами. В этом рычании не было слышно злобы, скорее страх. Она боялась их… Его Зверь, впервые за долгие годы, пробудился, реагируя на её зов.

Дэрон. Тогда он впервые узнал, кем является. Веньян объяснил ученикам, кто такие и как появляются дэроны, прежде чем переломить девочке хребет. Её испуганный вопль ещё долго стоял у него в ушах. Вэй выскочил из пещеры и его долго рвало в кустах.

– Первый раз видишь фетранийское отродье? – мастер Лотоса похлопал его по плечу. – Не понимаю, почему Сиен не брал тебя на зачистку раньше? Эти твари сейчас повсюду рождаются. Проклятая Красная луна…

У него внутри всё сжалось. Сиен знал, кого приютил и взял на воспитание. Его наставник, как оказалось, регулярно убивал проклятых детей и скрывал это от него. Вэй не знал, что ему делать. Он шел через деревню, а сердце сковало ужасом, ведь если узнают, что он такой же, как та девочка… Если узнают, что он – фетранийское отродье, то его убьют. Возле дороги, ведущей в город, местные жители повесили мать девочки. Такое наказание ждало всех, кто укрывал дэронов.

Вэй сбежал из школы, никому ничего не сказав. Он бродил по горам, сторонясь людей. Тревога и страх медленно расшатывали клетку, в которой сидел Зверь. Он не понимал, почему Сиен спас его, не понимал, почему тот долгие годы скрывал правду, не понимал и не знал, что делать дальше. Нужно было бежать. Бежать туда, где нет людей. Но для этого ему нужно было нанять корабль. Оказаться среди людей было страшно. Вэй не знал, чего он боится больше: того, что в нём распознают демона или того, что он может напасть на кого-то. Кроме того, даже если он сбежит из Аньшу, ему никогда не сбежать от самого себя.

Сиен нашел его спустя пару недель скитаний по пещерам. К этому времени Вэй уже изрядно увяз в пучине собственной тьмы. Эсдо выглядел уставшим и осунувшимся. Седая прядь у лба стала шире. В бороде тоже прибавилось седых волос.

– Ты не должен был этого видеть, – Сиен сделал шаг.

Казалось, что внутри что-то разорвалось. Вэй кричал, не отдавая себе отчёта в том, какие слова срываются с его губ. Сиен слушал этот поток брани молча, не перебивая, лишь мрачнел от каждого услышанного слова.

– Ты никому не сказал кто ты? – дождавшись, пока он выговорится, спросил Сиен.

– Не сказал, что я – демоново отродье?!

Ярость и тьма заволокли сознание. Вэй не мог вспомнить, что произошло дальше, сколько не пытался. Он просто открыл глаза, а Сиен уже лежал на земле. Мёртвый. В ужасе от того, что сотворил, Вэй бросился прочь.

Спустя несколько дней его, истощенного и перепуганного, нашел мастер Лотоса. Вэй думал, что его сейчас убьют, но Веньян пришел, чтобы сообщить скорбную новость о том, что эсдо Сиен погиб в горах. Вэй слушал, что ему рассказывали и неверяще смотрел в ответ. Оказалось, что Сиен давно был болен, но скрывал от всех, кроме самых верных своих последователей, тех, кто прошел с ним через ужасы Второго Вторжения. Тогда Сиен отважно сражался с Иллиаканом – владыкой скверны. Демон распространял вокруг себя жуткие миазмы, от которых заболевало и гибло всё живое вокруг. Именно тогда, вероятно, Сиен и подхватил свою хворь. Никто из лекарей и целителей не мог вылечить его. Могучая ки и корень тысячелетника помогали сдерживать болезнь, но она медленно подтачивала великого воина. Именно поэтому эсдо озадачился тем, что должен уберечь Ковчег. Путешествие Сиена заняло больше времени, чем тот рассчитывал, и запасы корня подошли к концу прежде, чем он вернулся. Болезнь стала распространяться быстрее.

– Судя по всему, – продолжал рассказ Веньян. – На него напал дикий зверь. Мы погребли тело Сиена в храме Рунаана в Тихой обители…

Вэй не мог понять, почему мастер не понимает, что это он – убийца. Происходящее казалось каким-то театром абсурда. Вместо того, чтобы убить его на месте, Веньян сочувствовал его потере.

– Я не знаю, что у тебя тут за тренировка, но на пользу она тебе не идёт, – мастер Лотоса поднялся с камня на котором сидел. – Возвращайся в Тихую обитель. Ты – первый ученик эсдо, наследник Сиена, и ты должен занять его место.

– Нет! – Вэй подскочил на ноги. – Я не достоин этого!

Веньян не смог его отговорить. Вэй выбрал жизнь изгнанника, не желая возвращаться в храм. Годы шли, а он практически не постарел. Лачуга, куда он прежде сбегал в детстве, стала его пристанищем. Облетала листва с деревьев, вершины гор накрывали снежные шапки, а в долины спускались туманы. Потом тепло Солнца растапливало льды, распускались прекрасные цветы, но у него внутри по прежнему всё было сковано льдом. Вэй не стремился к теплу. Корка льда скрывала под собой его Зверя, его тьму.

***

Всё изменилось в один зимний день. Он услышал испуганный крик женщины и что-то внутри отозвалось. Вэй не смог остаться в стороне и бросился туда, откуда донесся звук. Горный лев уже терзал тело. В воздухе терпко пахло кровью.

Зверь вырвался из-под контроля. Вэй долго не мог понять, как так получилось, но он смог сохранить сознание, даже не смотря на то, что стал дэроном. Он убил льва и лишь потом услышал тихий плач – женщина закрывала своим телом младенца. Маленькая девочка, замотанная в тряпки, прекратила плакать, стоило ему взять её на руки. Малышка улыбнулась и протянула к нему руки. Лёд в душе пошел трещинами.

Он оставил девочку в деревне неподалёку. Выбрал хорошую, обеспеченную семью, и оставил свёрток на крыльце. Ночами Вэй смотрел на звёзды и вспоминал её удивительные карие глаза и улыбку. Девочка не испугалась, а смотрела с любопытством. Она не понимала, кто перед ней и улыбалась ему совершенно искренне.

Вэй бродил по Аньшу, изредка помогая тем, кто в этом нуждался, но всё равно старался избегать людных мест и не называл имени. Люди были благодарны ему, а в груди появилось приятное чувство. Он поступал правильно. Делал то, чему учил его Сиен, и это наполняло жизнь смыслом.

Девочка росла. Вэй изредка наблюдал из леса за тем, как она играет с другими детьми в поле. Видеть, что она счастлива и здорова, было приятно. Это тепло растекалось в груди, незаметно растапливая лёд. Потом у девочки проявился дар и жрицы Рунаана забрали её на обучение. Вэй перестал приходить в деревню. Его маленькой подопечной там больше не было, она переехала в Лазурную гавань и жила с другими жрицами в храме Рунаана. Было одновременно радостно и грустно, но он смирился, продолжая жить в Тихой долине и изредка путешествовать по Аньшу, узнавая от странников и торговцев о происходящем в мире.

Однажды, вернувшись после очередного странствия, он вновь увидел её. Вернее, сперва он услышал жуткий грохот и крики. Оказалось, что жрицы Рунаана решили построить в Тихой долине ещё один храм и перенести туда резиденцию. Тихая долина перестала быть тихой. Он собирался было собрать пожитки и найти себе новое место для жизни, но увидел её. Она парила в небе. Прекрасная и свободная как птица. Вэй не знал, сколько времени прошло, он не считал годы, но из очаровательной девочки она стала прекрасной женщиной. Трещины во льдах его души стали глубже.

Она облетала долину дважды в день: на рассвете и на закате. Это был её особый ритуал. Суть этого действия Вэй не понимал, но у него был свой ритуал. Если он не отправлялся в путешествие, то каждый день, на рассвете и закате он наблюдал за тем, как жрица облетает долину. Делал он это как можно незаметнее, чувствуя себя каким-то воришкой, крадущим мгновения её уединения.

Так шло время. С обжитого места Вэя не согнали даже обосновавшиеся в долине панфуцианцы. Тихая долина стала самым шумным местом в Аньшу, после Лазурной гавани. Вечные перебранки панфуцианцев с лунными девами, шум колоколов, вопли оборотня Гарудала, вопли жриц, за купанием которых подсматривал этот оборотень… Это и многое другое теряло свою значимость, стоило ему увидеть её статный силуэт в небе.

Спокойствие закончилось. Демоны, до поры до времени скрывавшиеся в тенях, начали действовать. Он не мог не вмешаться. Сиен просил его оберегать мирную жизнь народа Аньшу и Вэй откликнулся на просьбу посредницы о помощи…

Эльфийка, сопровождавшая Лан Роу, смотрела, не скрывая подозрений, стоило ему приблизиться. Казалось, она видит его насквозь. Он боялся, что она может распознать в нём дэрона, и всё равно не мог не вмешаться, когда демоны напали на Лазурную гавань. Его жрица была там. Прежде чем отправиться вместе с посредницей и эльфийкой в погоню, Вэй обернулся, желая убедиться что с ней все хорошо. Их взгляды встретились. Его жрица была в окружении соратниц, целая и невредимая. Зверь требовал остаться, быть рядом и рвать демонов, но долг требовал остановить того, кого когда-то Вэй считал другом.

В свою хижину Вэй вернулся словно побитая собака. Эльфийская чародейка не просто спасла его, она вступилась, защищая его от Лан Роу. Но Вэй понимал, что Аньюриэль дала ему лишь краткую отсрочку от казни. Прикормленный с прошлой зимы бурундук встретил его недовольным треском и писком. С животными общаться ему было проще, чем с людьми. У них не было предрассудков относительно дэронов…

На закате Вэй был в своём убежище, но она не появилась. Храм пустовал – жрицы всё ещё были в Лазурной гавани. Он понимал, что сегодня её не увидит, но все равно ждал неизвестно чего. В лачугу Вэй вернулся уже после заката. Казалось, что сюрпризы закончились, но Аньюриэль умудрилась заявиться к нему в гости верхом на Рунаане. Лучше бы она убила его. Ведь её слова подарили ему надежду. Надежду на то, что кто-то сможет принять его несмотря на то, кто он есть. Появилась надежда, что кто-то сможет полюбить такого как он. Ведь любила же эльфийка того дэрона. Истончившуюся корку льда в его душе смело волной пламени и Вэй ничего не мог с этим поделать. Оттого ещё сложнее было принять факт неминуемой гибели.

Жрицы вернулись в Тихую долину пару дней спустя. На закате она облетала долину, а Вэй наблюдал, прячась за деревьями. В багряном свете заката она была особенно прекрасна и чарующе недосягаема. Если бы он не был чудовищем… Возможно тогда он мог бы развить в себе дар оборотня. Он бы стал птицей, чтобы лететь рядом с ней. Но не все мечты сбываются. На крыльце лачуги его уже поджидала Лан Роу. В черненом лезвии цзы, что лежало рядом с ней, отражался рожок убывающей луны. Бурундук сидел на плече посредницы и с удовольствием угощался орешками.

– У него лапа перебитая. Сам не выживет, так что забери с собой, – попросил Вэй.

– Зачем мне бурундук? Сам выходил, сам и корми, – Лан Роу непонимающе смотрела в ответ.

– Ты же убивать меня пришла.

– Вообще-то, – воительница сняла зверька с плеча, пересаживая к себе на колени. Бурундук перевернулся на спину, подставляя живот, чтобы его почесали. – Я пришла поговорить. Аньюриэль вступилась за тебя и взяла с меня слово, что я тебя не убью. По крайней мере, пока ты никому не угрожаешь.