Господин, которого убили дважды

– Скорее нас всех перебьют, как котят, пока Андрей Петрович соизволит найти этого мерзавца, – язвительно усмехнулась старшая Реутова.

– Юлия Михайловна, позволите ли вы задать несколько вопросов касательно вашего покойного мужа наедине?

– А какое это имеет отношение к делу?

– Позвольте решать это мне. Я всего лишь хочу уточнить несколько деталей.

– Так и быть. Маша, прошу, оставь нас.

Девушка вышла из комнаты, и пристав негромко спросил:

– Ваш покойный супруг, кажется, был врачом, не так ли?

– Да, абсолютно верно. Паша хотел пойти по его стопам.

– И, если я не ошибаюсь, он застрелился.

Юлия Михайловна Реутова

– Признаться честно, я всё же совершенно не понимаю, какое это имеет

отношение к делу. Или, быть может, вам просто нравится вскрывать мои старые раны?

– Юлия Михайловна, прошу вас, ответьте честно мне на невероятно важный вопрос – вы знали…

Раздался стук в дверь, и на пороге появился запыхавшийся Фёдор Иванович.

– Андрей Петрович, простите за беспокойство, но, кажется, мы нашли убийцу. Одна из горничных…

– Тихо! – рявкнул в его сторону пристав. – Прошу простить меня, Юлия Михайловна, я вынужден вас оставить. До скорой встречи.

Стоило им выйти из комнаты, как урядник принялся тараторить:

– Пришли результаты экспертизы. Павел отравлен! Это Алексей Николаевич! Сейчас ко мне подошла одна из горничных, она говорит, что видела его в ночь убийства выходящим из комнаты покойного Дмитрия Сергеевича.

– Почему же она не поведала об этом раньше? – со скептической улыбкой поинтересовался пристав.

– Бедняжка была жутко напугана и хранила молчание, но после смерти Павла Александровича, которому она очень симпатизировала, решила срочно всё рассказать нам.

– В таком случае мы немедленно отправимся к ней. Я должен услышать всё из первых уст.

Пять минут до каморки горничной в соседнем флигеле показались Андрею Петровичу невероятно долгими. Но вот распахнулась дверь, и его глазам предстала скромная комнатка: небольшой шкаф, односпальная кровать, маленькое окошко с занавесками в цветочек, и… о, Господи! В правом углу комнаты на полу лежала служанка, а рядом с ней, в зловещей алой луже – окровавленная кочерга.

– Бог мой!.. – Сафонов не стал наклоняться, чтобы измерить пульс: все было очевидно. – Мы немедленно идём к Алексею Николаевичу.

**

В саду было невероятно хорошо, и если в доме горе витало в воздухе, делая его густым – хоть ножом режь, то здесь дышалось легко. Алексей медленно прогуливался по берегу пруда, погрузившись в раздумья, и сейчас его волновали далеко не убийства. Чёрт возьми, да что вообще с ним происходит? Он был уверен, что все чувства к Софье остались далеко позади, но сейчас думать он мог о ней и только о ней. Каждую ночь она снилась Якунину, и на следующее утро тот не решился бы взглянуть ей в глаза. Бред, решительно, это полный бред! Нет, Алексей вовсе не хотел повторения истории с Катей. Каждый раз упоминание этого имени отзывалось в душе ноющей болью, а что сейчас? Ужели его вновь заинтересовала Софья? А самое главное, что будет дальше? Его мучили подозрения: быть может, убийца именно она, Софья? В конце концов, у неё были и возможность, и повод. Эти мысли изводили Якунина, и как бы он ни старался отогнать их, ничего не получалось.

Позади раздался шорох, и Алексей обернулся.

– Здравствуйте, Алексей Николаевич! Простите, если я помешала вам. Я немедленно уйду.

– Что вы! Разве вы можете помешать мне, Софья Константиновна? – он стеснительно улыбнулся. – Вы словно хотите что-то сказать. Возможно, мне просто показалось…

– Ах, Алексей Николаевич, если бы вы только слышали, что о нас судачат!.. Говорят, что мы любовники, что мы, сговорившись, убили Дмитрия, а потом и Павла. Какой кошмар, какая низость!

– Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть, – с нервной усмешкой сказал Якунин.

– О чём вы? – Софья удивлённо посмотрела на него.

– Я? Ни о чём. Софья Константиновна, вы наверняка слышали о пистолете, что нашли в моей комнате. Я совершенно не знаю, откуда он взялся там, однако, я хочу кое в чём признаться вам. Это давно тяготит меня, – сердце бешено колотилось, во рту пересохло, дышать было трудно. «Три слова, чёрт возьми, скажи ей эти несчастные три слова!» – подумал он.

– В чём? Неужели… неужели вы убийца?

– Нет, нет, что вы! Я просто хотел сказать, что нам надо держаться вместе. Нас теперь обоих подозревают.

И снова ему не хватило храбрости. Бог мой, как сейчас ему было стыдно за себя!

– Алексей Николаевич, прошу вас, скажите мне правду, – Софья прищурилась и слегка наклонила голову на бок.

– О какой именно правде вы говорите? – старясь изобразить искреннее удивление, проговорил Алексей.

– Я не знаю, однако вы сами заявили, что что-то давно тяготит вас. Что именно?

Сердце попустило несколько ударов. «Сейчас или никогда», – подумал он.

– Софья Константиновна, прошу вас, присядьте. Вы сможете выслушать меня до конца?

Она опустилась на скамейку и кивнула в знак согласия.

– Я скажу вам честно, Софья Константиновна: я не святой отшельник, и в моей жизни было много женщин. Стыдно признаться, но в делах любовных мне никогда не везло, – губы тронула горестная усмешка. – С тех пор я поклялся, что больше не будет в моей жизни любви, что я буду слушать только разум, а не сердце, я клялся, что… Да какая, чёрт возьми, разница? Увидев вас вновь, я нарушил все данные себе обещания. Я люблю вас, Софья Константиновна, люблю с того самого дня, когда увидел вас впервые десять лет назад.

Она испуганно смотрела на него, а по щекам катились крупные слёзы.

– Алексей Николаевич… Ах, Алексей Николаевич, одумайтесь! – наконец сказала она дрожащим голосом. – Меня отделает от каторги один шаг, и одна нога моя уже в кандалах. В конце концов я была замужем и далеко не юна, я вряд ли смогу подарить вам детей, мои руки изрешечены шрамами, я медленно схожу с ума. Алексей Николаевич, вы найдёте себе чудесную невесту, молодую, красивую, невинную и чистую, вы будете счастливы с ней!

– Софья Константиновна, мне хватит одного вашего слова, чтобы я больше никогда не потревожил вас, – в его глазах ещё сквозила надежда, но осознав, что ему отказали, Алексей переменился в лице. – Простите, мне не стоило позволять себе такую вольность. С вашего позволения я оставлю вас, – он развернулся и направился к дому.

– Занятно, очень занятно, – прошептал стоявший всё это время в зарослях Андрей Петрович. – Постойте, Алексей Николаевич! – крикнул ему вдогонку пристав, вылезая из кустов.

Якунин вздрогнул и резко обернулся.

– Что случилось, Андрей Петрович? Что вы здесь делаете? – удивлённо и испуганно спросил он.

– Подслушиваю воркование двух голубков. Ах, да, ещё я пришёл вас арестовать по обвинению в убийстве троих человек, Алексей Николаевич.

– Что? – хором спросили Софья и Алексей.