Крепость. Кошмар наяву и по расписанию

Брови Короля сдвинулись, глаза медленно опускались, вырисовывая отчаяние на лице.

Затем из-за порога показалась молодая женщина с небольшой корзиной в руках.

– Это моя сестра – продолжал стражник, медленно восстанавливая сбитое дыхание. – Она знает кое-что о травах. Если Вы позволите, Ваше Величество, она осмотрит Барона… – немного промедлив и наклонив голову в сторону – и Ка-а-зна-а-ачея.

С трудом совершив лёгкий кивок, Король разрешил ей подойти.

– Нужна горячая вода – спокойно вымолвила девушка.

– Вы слышали?! – свирепым тоном крикнул Король, направив взгляд в сторону слуг.

Придя в себя после возгласа Короля, слуги бегом отправились на кухню.

– Как тебя звать? – спросил монарх.

– Анна, Ваше Величество – ответила девушка спокойным тихим тоном, после чего сразу опустила глаза в корзину.

Анна приоткрыла корзину, сдвинув покрывало. Внутри находились разные травы, собранные в пучки, а также несколько пузырьков, содержащих травы, стёртые в порошок.

Наконец слуги принесли деревянное ведро, которое наполовину было заполнено кипятком. Анна взяла один из пузырьков, вынула затычку и высыпала больше половины содержимого в воду. Затем тоже самое она проделала с пятью разными пузырьками, добавив в кипяток несколько листьев неизвестного растения.

После этого Анна попросила помочь перевернуть голову Барона лицом вниз, чтобы пар из кипятка протиснулся в дыхательные пути. Маршал подошёл и обратился к Королю:

– Милорд, позвольте мне.

Октавиан, обхватив Барона Силвана обеими руками вокруг груди, начал постепенно переворачивать его до тех пор, пока голова не оказалась над ведром. Проходили минуты. Никто не издавал ни звука. Все смотрели на неподвижное тело Барона. Вдруг раздался сильный прерывистый кашель. Первыми словами Барона Силвана были:

– Какая мерзость. Уберите от меня эту дрянь.

Маршал перевернул Барона на спину. Вздохнувший с облегчением Король Георг положил свои руки на плечи Силвану, и произнёс с громким и радостным смехом:

– Барон, лучше этой дряни Вы не найдёте!

Тем временем, Маршал схватил ведро и поднёс к лежащему без движения Казначею. Вскоре он тоже очнулся.

После этого Король обратился к девушке:

– Анна, расскажи, что за травы ты принесла. Жители во всём замке нуждаются в них.

Анна рассказала о местах в лесу, где она постоянно собирает растения. Король немедля отдал приказ отправить рабочих в лес и собрать как можно больше этих трав. Перед уходом, Король Георг вознаградил Анну, передав в её руки пять сверкающих рубинов.

В течении всей ночи, по распоряжению Короля, свыше сотни повозок возили растения из леса, которыми наполняли выстроенные вдоль дороги корыта, и заливали кипятком. Жители приходили в себя. А очнувшийся врачеватель так и не смог понять причину, по которой возникли эти приступы.

К утру удалось привести в сознание каждого жителя Цертоса. Днём Король Георг приказал выбросить всю еду, которая была на столах у жителей замка тем вечером, и приготовить свежую пищу. Для этого, Король отправил сотни повозок по всему Цертосу, дабы каждый выкинул туда всю еду, что была в доме. К каждой повозке было приставлено по четыре рыцаря на случай, если кто-то посчитает пищу слишком ценной для того, чтобы выкинуть её.

К концу дня, когда солнце уже на половину спряталось за горизонт, четыре повозки прибыли к воротам монастыря – последнему месту, откуда надо было забрать испорченную пищу.

Постучав в ворота, стражник не дождался ответа. Поле нескольких попыток дверь, наконец, приоткрыл монах.

– Добрый вечер, святой отец. Я могу увидеть Аббата Исаака? – сдержанным голосом спросил рыцарь.

– Следуйте за мной – спокойным тоном ответил монах.

Следуя за священнослужителем, рыцарь пришёл в комнату, где два с половиной десятка служителей аббатства сидели за ужином. Монах, что привёл рыцаря, подошёл к Аббату и шепнул ему на ухо о том, что рыцарь на пороге прибыл к нему.

Поднявшись из-за стола, Аббат Исаак подошёл к рыцарю.

– Здравствуйте, Аббат. Прошу меня извинить, что отрываю вас от трапезы.

– Ничего, сын мой.

– Я здесь по распоряжению Короля. Вы не покажете мне, куда вы сложили остатки вчерашней пищи?

Как ни в чем не бывало, Аббат Исаак ответил:

– Всё, что мы ели вчера вечером и сегодня утром, находится на этом столе – протянув левую ладонь в направлении продолговатого стола, за которым сидели два с половиной десятка монахов.

– А сколько человек среди вас отравились вчера.

– Среди нас никто не отравился. Все живы и в полном здравии, сын мой.

– И всё же, Аббат, мне приказано забрать всю пищу, что осталась со вчерашнего дня. Она отравлена.

– Наша пища чиста, сын мой. Можете сообщить о нашей воле Маршалу.

– В таком случае, я это и сделаю.

4. ПРЕОДОЛЕНИЕ

Получив послание о решении Аббата, Маршал отправился в монастырь.

Конец заката близился. Тем временем Маршал уже прибыл в храм. Он снял свой серебристый шлем и спустился с седла, по которому волочился его синий плащ. Обхватив шлем правой рукой, и придерживая левой рукоять меча на поясе, Маршал вошёл в монастырь, минуя невысокие дубовые ворота. Он спросил, как найти Аббата у монаха, что открыл ворота, и направился к колокольне.

Маршал пересёк бо?льшую часть территории храма, прежде чем добрался до колокольни, где у её подножья находился отец Исаак.

– Добрый вечер, Аббат.

– Здравствуйте, Маршал. Кажется, вы здесь по распоряжению нашего Короля?

– Как не странно, но нет. – Голос Октавиана звучал дружно. – Я прибыл сюда по собственной воле. Избавиться от вчерашней еды просит Вас не Король Георг. Об этом прошу Вас я. Я не прощу себе, если кто-то из священнослужителей отравится и окажется на волосок от смерти. Прошу Вас, избавьтесь от этой еды.

– Избавление от пищи иначе, как грехом не назовёшь. Иисус говорил: «Ешьте хлеб – это плоть моя, пейте вино – это кровь моя». Я не позволю заставить меня совершить столь гнусный поступок.

– Аббат, пища отравлена – тон Маршала стал немного настойчивее.

– Пища была отравлена, когда её вкушал Казначей Корнелий, а вино было отравлено, когда его пил Барон Силван. Мы едим то, что осталось со вчерашнего дня. И все монахи здоровы.

– Возможно, один раз вам повезло, но я уверен, второго раза не будет – продолжал настаивать Маршал.