Анастомоз

Призывающих духов пагубных,
Защищающих от представителей власти,
Ее похотливого наблюдения,
На меня не оказывающих действия
По вине моего происхождения.
Все вокруг выглядит древним,
Меж окурков тараканы янтарные
Последнее нашли пристанище.
Муравьев неуемные стаи
Пути вечные тянут
На братское свое ристалище
За добычу ту богатую.
Дверь мне нужная на этаже верхнем,
Черная, изувечено-ветхая.
Глубоко вдохнув воздух затхлый,
В промежутке между мерцаниями лампы,
Поощряющей все страхи неоновые,
Я дверь выбиваю подошвой тяжелою,
И врываюсь в темную прихожую.
Взгляд мой, привычный к увиденному,
Замечает в комнате слева
Девицу, на животе лежащую,
К стальным трубам прикованную,
Нагую, в шлеме собачьем,
Ко всем наслажденьям готовую.
Дверь в комнату справа закрытая
Легко поддается ботинку подбитому
Сталью под лунным светом ржавеющей.
В пыли нелюдимой той кельи
Мужчина в маске кинолюбивой,
Пузатый, растерянно-грузный,
Руки мягкие разводит в стороны,
И смеется под кожей черною.
И говорит, живот свой пухлый
Почесывая лениво.
– Кем бы ты ни был, охотник,
Ошибся тебя пославший.
Твое оружие безуспешно
В мою плоть будет вторгаться.
Не убьет меня ни пуля,
Ни клинок твой, ни яд, ни пламень.
Опусти лучше ты убийство,
На колени передо мной падай,
И тогда минут чрез пятнадцать,
Будешь ты жив и свободен.
Потирает он член короткий,
Возбуждает себя неуверенно.
– Не простой я убийца потерянный,
Я послан к тебе королевой.
И на шаг отступил он к окну потрескавшемуся,
Руки вскинул, головой качая неуверенно,
И серафима пуля поспешная,
Кларигон, вдохновитель обмащиков,
Взвыла, стекло пробивая вслед за черепом.
Обрушилось на подоконник тело,
Сокрушая его под собою,
Отдаваясь смерти несмело.
Кровью маска забрызгана,
Окрасились ею серебристые молнии,
И все же я пульс проверяю,
Обретая убийцы покой.
Прислушиваясь к окружению,
Стою я, к битве готовый,
Но никого не волнует выстрел
В этом отшельников доме.
Я слышу музыку буйную,
И женские стоны страстные.
Радость, сговорчиво-юная,
Веселыми манит проказами.
Иду я в соседнюю комнату,
Девица хрипит и трясется,
Мужчину чужого чувствуя.
Стальные оковы бьются
О трубы изножья ржавые.
Оружие возле порога оставив,
Я к ней приближаюсь настороженно,
Чувствуя в ней странное.
И когда она голову поворачивает,
Вздыхаю от восторга нежданного.
Нет на ней ни маски, ни шлема,
Латекс не скрывает ее тонкий,
У нее голова собаки,
Остроухой овчарки черной.
Я слышал о таких созданиях,
В далеких странах живущих.
Читал о них в бестиариях,
Не имея к оным доверия.
Мордой она указывает
На стол возле окна журнальный.
Ключ там лежит от наручников
Поверх сладострастных изданий.
Ружье сжимая левой рукою,
Я правое освобождаю ее запястье,
От клыков стараясь подальше держаться,
Прочее она сама размыкает
Оков стальное почтение.
Я же закрываю проем дверной,
Оружием подтверждая намерение.
Извернувшись, освободив ноги,
Она, позволив мне увидеть грудь,