Анастомоз

Гнев нагой революций,
Крах безмозглых мечтаний,
Изверженье ножей.
Шесть могу я убить жаднооких бастардов,
Их уменьшить число,
Радость в мир принести,
Королевскую кровь в нем слегка поумерить,
От насилия скучного многих спасти.
– Путь твой дальше ведет,
К городам погребенным
Под забытых страданий
Сладким пеплом златым,
И в далеком и гневно-пустом мнемограде
Ты найдешь свою цель
Среди мрачных руин.
Захрипев, головою старик потрясает,
Воздух пенится возле широких ноздрей
Руки в воздухе бьются, смертный вдох отгоняя
И бросается к тумбе веселый юнец,
Перед ней на колени он падает ниц.
Радость губ его блещет благодарным весельем,
Извлекает он ампулу с золотым содержимым,
И стальной из футляра выбирается шприц.
Простыню сдернув на пол, обнажает он тело,
Что остатки от силы былой сохранило,
Грудь собой покрывает шрамов хрупкая вязь,
И вонзает иглу в воспаленную вену,
Языка кончик высунув, ящер злобно-веселый,
И немедля старик обмякает, смеясь,
И тремя сокращеньями член поднимается,
Словно знамя над вражьей столицы дворцом.
И забравшись к нему, обхватив его бедра,
Но взирая с усмешкою лишь на меня,
Влажный рот свой юнец раскрывает хищно,
Плоть героя в себя с наслажденьем вбирая,
Обещая немало тому, кто из этой обители
Его нежную радость пожелает похитить.
Только я уже вышел, от цветов задыхаясь,
На далеких растущих гнилых островах,
И питаясь их силой, для сознания гибельной,
Возбуждающей ярость в обезьяньих сердцах.
Ароматы бредут в темноте благодатной,
Кружат голову лаской угрюмо-умелой,
И усталой мечтой на листе пыльном
Муха красная, крылья поджав, вырезает чужое имя,.
Прочь из этого замка,
Обольщенье отринув.
Вновь на трассе взвывает
Фрегата турбина злорадно,
И шоссе, что уводит меня к мнемограду,
Восхищает тоской зачумленно-пустынной.
Чемодан драгоценный
Под сиденье я спрятал,
На коленях шкатулка
С револьвером дрожит,
В небе тени плывут
Перепончатых крыльев,
Неподвижный размах разогнал облака,
Карнодонтов бездомных
Длинногривые стаи,
На обочинах падаль
Ищут среди сгоревших автомобилей.
Под широкими шинами хрустят трилобиты,
По путям проплывая своих вечных миграций,
В дымном воздухе мечутся
Гнойные призраки
Неизвестных науке
Иноземных субстанций.
Древних роскошей лоск
На рекламных щитах
Обещает мне вымерших похоть даров.
Я к признанью намерен,
Что минувшего ярость
Своей властью привлечь
Может мысли мои
Только пусть не коснется она
Тех сомнений игривых,
Ставших плоти моей
Милым смрадом безвольным.
Все вокруг есть прекрасная, мудрая грязь,
Неземная тоска как пустая напасть
Пробирается в кость, опорочив надежды,
И унынья вечерняя бредит слеза.
Целый мир, что растерт
Между бледных ладоней,
Избежавших мозолей
Не сумеет признать.
Сердцевину изгнившую
Заменил уж давно в нем
Колдовского обмана
Змей пугливых клубок.
Не трясутся уже от отчаянья горы,
Реки мутным потоком не крушат берега,
Не сжимаются бури от сладкой истомы
И солдат не мечтает опорочить врага.
Девы ночью не стонут, о красавцах мечтая,
Жены пред незнакомцем не снимут с улыбкой одежд,
И сияние северное, хвост изгибая,
Отгоняет знаменье огнестрастных комет.
Все, что в прошлое нас увлекает безрадостно,