Анастомоз

Я себя созерцал, наслаждаясь виденьем
О батальных мечтах и чудесных раненьях,
Отвлеченный лишь девы стоном сдавленным,
Под кляпом между разбитых губ вставленным.
Рад теперь я, что оставил себе сей мундир неряшливый.
– Я пою твою мудрую доблесть, воитель
И память о прежних твоих совершеньях,
С королем проведенных великих сраженьях
Как поет о последней мечте осквернитель.
Но твои все в былом дни всевластных восторгов.
Мне оружье отдай и я путь свой продолжу
К разрушенья и счастья искрометным истокам.
Мне отродья нужна королевского смерть,
Сладострастья зайдется тогда круговерть.
Тут солдат захрипел, в ноздре его задрожал трубка,
И кровавая капля к подбородку метнулась.
Входит юноша вновь, но чулки на ногах,
Туфли на серебристых плывут каблуках
И платформою бьются с тоской друг о друга,
В руках у юнца золотая шкатулка.
Преподносит ее мне с улыбкой лукавой,
Дар я сей принимаю, чемодан отпустив,
Он на пол запыленный обронился устало,
И старик, звук услышав тот, словно воскрес.
Направляет к нему свой когтистый он перст.
– Знаешь ли, что в себе сохранил сей сосуд,
Память древних времен и забывчивых войн.
То советник героев, знаний вечных хранитель,
Генералу пригодный и ревнивому мстителю.
Алхимическим ядом напитанный разум,
В подземельях дворцовых сотворенный секретно,
И особым затем королевским указом
Был сокрыт, ибо к власти стал он неприветлив.
Смех сбивает мой пыль с юных фавнов фарфора,
С пастушек и собак и хищных птиц хрустальных.
– Значит, эксперимент сей удался,
Разум мыслящим и живым оказался.
Искривляя губу, ухмыльнулся юнец,
Вскинув бровь, зубки острые мне показав,
Сколько тварей, нелепо подобных ему
Я на разных постелях в мире сем растерзал.
Тянет руки старик к чемодану тому,
Я к солдату с почтеньем его подношу,
И одним лишь дрожащим прикосновеньем
Он все тайны раскрыть произвел повеленье.
– Отпечатки мои наш король разместил
Во все списки, что требуют призрачных сил,
До сих пор все машины смиряют гордыню
Перед волей моей с нетерпеньем учтивым.
Сохрани ты его до опасных времен,
И совет он тебе мудрый свой произведет.
В мутной жидкости мозга хранит сей конструкт,
Содержатель фантазий и спутников друг,
То что может спасти в час случайности дикой,
И когда станет случай как яростный зверь.
Я закрыв чемодан, возвращаю к ногам
Его тяжесть, вниманье которой отдам
Много позже, когда я останусь один,
И смогу ему радость свою уделить.
Открывает шкатулку юнец – мракодел,
И оружье извлекает с улыбкой лжеца,
Рукоятью направлен ко мне револьвер
И сияют на ней два сребристых крыла.
Я тяжелую сталь принял с лаской сухой
И ее произвел барабанный разлом.
В алом бархате гнезда патроны нашли,
Ожидая мишени, как черви – весны.
Тонким золотом манит бессмертный поток,
В их потерянной страсти, в их расслабленной неге,
В упоеньи живучем раскаленном и томном,
В тонкой нежности гильзы, цветами обвитой,
В искаженьи металла мечтательно-ломком,
В острой пули томленьи упоенно-безрадостном,
В сладострастном мечтаньи убийственно-легком,
Вижу я наслажденье многолетним забвеньем.
Шесть изысканных братьев,
Древних воинов тень,
Имена гравировкой расплылись на боках:
Изабель и Ланкон,
Марибель и Дормант,
Кларигон и Жадор,
Все к услугам моим.
Мои пальцы как страх,
Что в сон девы невинный
Проползает виденьем насилья тугим,
И проснувшись, с тоскою она вспоминает
Руки сильные тех полновластных мужчин.
Ногу правую юноша чуть отставляет,
Туфель бьются платформы,
Накладные ресницы плывут в переливе,
Ногти черные воздух ревниво царапают,
Словно спину любовника скользкого,
И по лаку шкатулки истерзанной
Со страстью скользят ревнивой.
Возвращую в ларец я святой револьвер,
Ускользает закон,
Словно память о страхе,
Как потерянный принц
Средь усталых пустынь.
Я предвижу потери,