Цена власти. Искра

– Кристина. Можно без госпожи, – пусть она и садистка, но боги, какая же у неё открытая, добрая и красивая улыбка, – вот и всё, твоя нога и рука даже лучше, чем были. Видишь, как всё просто. Так как, мы можем поговорить?

– О чём? – нет, можно, конечно, строить из себя гордого и дать возможность одним потренироваться в ломании костей, а второй – в их сращивании, но оно мне надо? Мазохизмом вроде ещё не страдаю.

– О том, как погиб брат Кливриан, например. Кто его убил, как и почему?

– Если вы о том человеке в здании, то его убил я. Наткнулся в темноте и от неожиданности ударил кинжалом.

– В темноте, практически на ощупь, один единственный удар и сразу в сердце. С такими талантами из тебя мог бы выйти отличный убийца. Откуда ты взял кинжал и куда дел его потом? Да, вы оба свободны, мне не нужна помощь, – Кристина закрыла дверь за последним из тюремщиков и сняла плащ. Идеально белая рубашка с глубоким декольте приоткрывала красивую высокую грудь, а не менее белые обтягивающие брюки и сапожки из белой кожи выгодно подчёркивали идеальные ножки и бёдра. Я даже невольно залюбовался ею.

– Выиграл в карты у десятника Лансика в Северном Клыке. Он хвастался, мол снял этот кинжал с трупа убийцы из народа детей ночи, – Лансик и в самом деле участвовал в военной компании против тёмных, а его гибель три года тому назад, избавит человека от сомнительного счастья общаться с церковными дознавателями, если им придёт в голову настолько дотошно проверять мои слова, – когда я не успел выскочить из кольца ограждающего света, то перебросил его своим друзьям, решил, им оружие нужнее.

– Достаточно достоверная версия, чтобы быть похожей на правду. Но вот беда, я тебе не верю. Вот ни капельки. И знаешь почему? В легионе не учат драться кинжалами, да ещё и в полной темноте. Скажешь, тебе просто повезло с ударом? Конечно, такое возможно, но в твоей истории итак слишком много удачных совпадений. Всё указывает на другого автора удара. Эйсиан ли’Флиор. Видишь ли, мне предоставили собранную информацию на всех студентов вашей группы, и я неплохо знаю, кто на что способен. Её глаза приспособлены к темноте, она точно видела, куда бить. Такое оружие для скрытого ношения предпочитают женщины. Я бы даже уточнила, его предпочитают женщины детей ночи. Ты не похож на тех, кто носит клинок за голенищем сапога, слишком силён, чтобы нуждаться в таких дополнительных козырях. Плюс, на кинжале заклинание тьмы, достаточной силы, чтобы пробить защиту церковной магии. Значит, владелец заранее рассчитывал на возможный конфликт с Церковью Карающего Света. Но, так и быть, на секунду представим, я тебе поверила. Что ты почувствовал, когда убил клирика?

Демоны, а что я должен был почувствовать? Вопрос с подвохом. Скорее всего, у церковника был защитный амулет, раз она подчеркнула необычность кинжала. Что бывает, когда тёмное заклинание преодолевает сопротивление светлого? Нам это не преподавали, да и в книгах ничего на эту тему я не читал. Ловушка на дурака?

– Ничего.

– Холод, Корн. Ты должен был почувствовать холод. Брат Кливриан носил амулет с доспехом света. В кинжале, похоже, был коготь палача или нечто равноценное ему. При разрушении тьмой светлого заклинания такого уровня, ты должен был почувствовать сильный холод. Края раны у убитого даже через час после смерти были покрыты льдом. Конечно, кинжал защитил своего владельца от обморожения, но холод должен был быть в любом случае. Получается, я права, ты лжёшь. Я уже начинаю сожалеть о своей доброте.

Кристина снова подошла ко мне так близко, что я почувствовал запах её волос. Против воли взгляд сам собой упёрся в полурасстёгнутый ворот рубашки. Мягкая ладонь погладила меня по щеке, словно перед ней был не допрашиваемый заключённый, которому она пару минут назад приказала сломать ногу, а лучший друг.

– Ты догадываешься, кто я?

– Я не хочу гадать, а судя по тону вопроса, вы сами мне всё скажете.

Девушка подняла вверх вторую руку, давая рукаву открыть запястье и татуировку на нём. Косой крест и два скрещённых факела под ним. Инквизитор. Ещё один. Ну, с братом Флоссе у нас вроде были полный мир и взаимопонимание, так ей-то чего тут нужно?

– Гадаешь, почему я здесь? Инквизиция вроде не имеет к вам претензий, да и ваш наставник, брат Флоссе, пока очень положительно о вас отзывается. Всё просто – меня попросили. И очень щедро оплатили эту просьбу. Знаешь, мне редко разрешают допрашивать тех, кто попадает в эти подвалы. И ещё реже просят делать с ними то, что попросили сделать с тобой. Да, и перестань смотреть на мою грудь, ты меня смущаешь, – рука скользнула по шее и опустилась к солнечному сплетению – почему ты хотел взять вину за убийство клирика на себя? Это бессмысленно. Для Церкви вы оба и так и так – пища для костра, и не важно, сколько за кем из вас трупов. По законам Империи твоя подружка не совершила ничего преступного, убив того, кто напал на вас первым в темноте, без всяких переговоров или официальных требований, не важно, кто он, разбойник или клирик. А для инквизиции интересными являются только дела, совершённые с помощью запрещённой тёмной магии. Кинжал с тёмным заклинанием под это определение не попадает. За него она максимум может получить штраф, так как ношение такого оружия в столице Империи облагается серьёзным налогом и требует разрешения. Поэтому твоя ложь, может и смахивает на благородство в твоих собственных глазах, но для меня, например, выглядит как последствие слишком сильного удара по голове.

А ведь это правда. То, что у Эйсиан был кинжал с тёмным заклинанием, и она кого-то им прирезала, ничего особо преступного в себе не несёт. Для светского суда это простая самооборона, для инквизиторов – поножовщина, которая вообще не в их компетенции, а для Церкви мы и так враг номер один. Значит, Кристина права, я в этой ситуации повёл себя как конченый идиот.

– Осознал, как вижу.

– Тогда зачем этот допрос? Вы ведь сразу знали, кто убил этого человека. Да и вообще, по вашим словам, выходит, это не имеет никакого значения. Тогда зачем это всё?

– Просто так. Как разминка перед моей основной задачей. И не нужно обращаться ко мне на Вы, мне кажется, обстановка достаточно неофициальная, чтобы перейти на ты. Сразу хочу предупредить, ты забудешь обо всём, что здесь произошло и ещё произойдёт. Забудешь о том, что видел меня и о нашем разговоре. И тем более забудешь о том, что я сделаю. Хочешь что-либо сказать перед тем, как я начну? Например, спросить, почему я предпочитаю одежду белого цвета?

– Почему?

– Мне нравится наблюдать, как она становится красной от крови. И за это мне тоже заплатили, отдельно.

Узкий короткий кинжал, серебристой рыбкой выскользнувший из рукава, проткнул кожу в районе солнечного сплетения и начал медленно подниматься вверх, разрывая плоть тупым зазубренным лезвием. Инквизитор явно наслаждалась процессом. Думаешь, начну кричать от боли? Помечтай. Мне приходилось терпеть и худшие раны, а эта царапина вообще курам на смех. Доведя разрез до шей, она остановилась и молниеносно нанесла целую серию ударов, погружая лезвие не больше чем на треть вершка. А ведь хорошо знает расположение болевых точек. Теперь и в самом деле было больно, но не смертельно, потерплю.

– Жаль, вот такие грубые инструменты не способны причинять настоящую боль. Мне нравится использовать сталь. Но в данном случае придётся отдать предпочтение магии. Ну или хотя бы комбинировать, – и снова добрая улыбка, словно она обещает конфетку ребёнку, – с тем, кто ослаблен болью, намного легче работать.

Маленькая искорка сорвалась с её пальцев и прикоснулась к моему лбу. В тот же момент окружающий мир перестал существовать. Остался только бездонный и безграничный океан боли. Я тонул в нём, моля всех богов о забвении или смерти, но ни то, ни другое здесь было недоступно. Здесь безраздельно правила боль и никто, кроме неё. Не знаю, что происходило с моим телом, но сознание начало стремительно погружаться в бездны безумия, стремясь хоть там найти спасение от того, что с ним творилось. Возможно, всё это длилось лишь секунды, но для меня прошла вечность до того, как я снова начал воспринимать окружающий мир. Этот самый мир встретил меня ничуть не меньшей болью. Кристина за время магической пытки успела разрезать кожу вдоль рёбер и теперь что-то мечтательно мурлыкала себе под нос, рассматривая результаты своей работы.

– Знаешь, как полезно быть целителем? Можно спокойно наносить раны без риска смерти подопытного. Правда, есть риск увлечься и не подлечить вовремя, но ты, я смотрю, сильный и выносливый, так легко за грань не уйдёшь. Надеюсь, тебе понравится, и ты по достоинству оценишь моё мастерство.

Лезвие ударило в ребро, раскалывая его вдоль, как хорошо высушенную щепку.

– Твой хрип говорит о том, что ты просто в восторге от моего искусства, я права?

– Зз..ззачеем? – как же трудно выталкивать из себя нечто похожее на осмысленные звуки.

– Зачем именно рёбра? Не знаю, просто мне сегодня захотелось начать именно с них. Или ты имеешь в виду, зачем я вообще всё это делаю? Сейчас узнаешь, но помнить потом, извини, не будешь. О боли, правда, тоже помнить не будешь, а жаль.

Очередное расколовшееся ребро отправило меня, наконец, в долгожданное беспамятство.

***

В кабинете было темно, только несколько свечей, зажжённых на столе для работы с бумагами, рассеивали полумрак. Сидящий за столом Лин оторвался от своей работы и посмотрел на нарушителя покоя. Его тёмная одежда резко контрастировала с белым, точнее теперь уже красно-белым нарядом Кристины.

– Судя по твоему виду, ты уже всё сделала?

– Да.

– Хорошо. Фраза?

Кристина молча передала маленький клочок пергамента.

– Моя плата?

Лин также молча протянул девушке маленький кожаный мешочек, в который она мельком заглянула и, удовлетворённо кивнув, спрятала в прицепленный к поясу кошель.

– В следующий раз плата будет двойной, если мне нужно будет пытать клиента до полусмерти. Какой в этом смысл, если я всё равно полностью излечила его и стёрла память? Только дополнительная трата сил.

– Просто мне так захотелось.

– Желания стоят дорого, … Ваше Преосвященство. На будущее имейте это в виду. Следующий такой ваш каприз пойдёт по двойному тарифу.

Не прощаясь, она развернулась и вышла из кабинета, плотно прикрыв за собою дверь.

– Сука! – его святейшество с трудом подавил в себе желание плюнуть в след и поспешно убрал записку в ларец на столе, закрыв его на замок. Не приведи свет потерять, особенно с учётом того, сколько она ему стоила. Ну, точнее, не ему, а Церкви, но он давно привык считать церковную казну своей личной и не делал между ними различий.

***

– Вставай, демонское отродье! – команда сопровождалась хорошим пинком по рёбрам. Второй пинок я уже ожидал полностью очнувшимся и без всяких угрызений совести словил ногу и одним хорошим рывком вывихнул её в голени. Вот нужно было сразу так орать, а не пинаться, тогда и ноги целые будут, и я быстрее проснусь.

Однако, магия клириков – штука надёжная. Вырубила начисто, даже не почувствовал, как меня, бессознательного, подлечили, рука то целая. Это вообще замечательно. Вот только рубашку и сапоги сняли. Но даже связать поленились. Ну, это уже совсем неуважение!

– А ну, мордой к стене! А то сейчас святой отец тебе жопу копьём света подпалит!

Вот ведь гадство, кроме троих охранников в камере обнаружился ещё и клирик в серой церковной робе. А я из магии, кроме теории, только пару самых простеньких заклинаний знаю, так что бодаться с ним глупо, да и напасть на священника с помощью магии – это гарантированный костёр, никакая защита со стороны имперских законов не поможет.

– Я не собираюсь использовать упомянутое вами божественное благословение столь вульгарным способом. Но советую вам, молодой человек, всё же послушаться этих уважаемых людей и выполнить их рекомендации, во избежание ваших же физических повреждений.

Тюремщики замерли с полуоткрытыми ртами, пытаясь переварить сказанное. Угу, с их уровнем интеллекта это, похоже, надолго. Но лучше послушаться, а то хоть он и строит из себя интеллигента, заклинанием вполне приложить может. И ведь обозвал то как, "божественное благословение", тьфу ты. Заклинание оно и есть заклинание. Только светлое. Но церковники магию света считают благословением богов и магией не называют. А то ведь получится как? Церковь, которая неодобрительно смотрит на всех подряд магов и устраивает праздники по поводу сожжения очередного бедолаги, у которого проявился тёмный дар или который заигрался с любой другой стихией и вышел за установленные рамки, сама содержит на службе тех же самых магов. Народ такое может не понять.