Белка и хвост

Тем временем Саша закрыл мой учебник и сдвинул его на край стола, положил поверх блокнота, а свой вытащил из рюкзака и уместил на парте ровно посередине. Его книга почему-то послушно держалась раскрытой на нужных страницах. Магия и никак иначе. Я не понимала, почему Хвостов сделал то, что сделал, но такое положение за партой сближало нас против воли. И мне бы потянуться за своей книгой и вернуть ее на место, но я оставила все как есть.

– Привет. – прошептала ему в ответ.

– Латте на кокосовом молоке, да?

– Ага.

Запомнил меня. Надеюсь, что причиной было не то, что в «Чашечке» я его беззастенчиво разглядывала. Занервничала от этого предположения еще больше.

– Саша. – Он протянул ладонь для рукопожатия.

– Соня.

Руки Хвостова были теплые, с незаметными на первый взгляд мозолями на подушечках пальцев, мужественные. Но сжал он мою ладонь несильно и нежно. Наши взгляды встретились. Его лицо было так близко от моего, что я смогла разглядела каждую его черточку.

– Итак, я рада, что вы познакомились. Но у нас время урока, поэтому сводим общение к теме! – Прервала наш зрительный контакт Мария Ивановна. – Мы начинаем литературу двадцатого века. Давайте сразу кинемся из огня да в полымя. Кто-то что-то может рассказать интересного о писателях или произведениях этого переломного момента двух эпох?

Я уже почти открыла рот, чтобы выудить в раскопках памяти что-то о Серебряном веке русской литературы, как меня опередили.

– Я считаю, что в первую очередь нужно понаблюдать за бэкграундом. То есть теми факторами в разных сферах, что могли повлиять на умы мыслителей и писателей. Ведь мы знаем, что творчество таких реалистов как Достоевский и Горький к двадцатому веку претерпевает изменение. Последний даже создает кружок «социальных реалистов», твердя, что писатели забывают о народе и его голосе. А бэкграунд, который я имею в виду, это развитие промышленности, отмена крепостного права, аграрные проблемы, среди которых малоземелье, недовольства рабочих. Но помимо всего этого Серебряный век продолжает традицию тяги к культуре…

Одноклассники на задних партах притихли. А я сверлила глазами профиль Саши, уже не вникая в то, что он говорит. Брови слегка сведены к переносице, кадык подергивался, а уголок рта все время лукаво изгибался, обнажая злосчастную притягательную ямочку. Речь лилась из него такая тягучая, сладкая, в то время как лицо было сосредоточено. От него исходила живая бурлящая энергетика. Впервые я видела, чтобы человек с таким воодушевлением и так уверенно отвечал на уроках. Особенно на литературе. Саша Хвостов был как рыба в воде. Как пиранья, грызущая гранит науки. А я теперь на его фоне плавала как килька. В томатном соусе.

– Сонечка, есть что добавить? – голос Марии Ивановны донесся как из-под толщи воды, я тут же перевела взгляд на доску.

– Н-н-нет, – тихо проговорила, опуская голову от стыда.

– Ничего страшного. Ответ был дан полный и правильный. Саша, ты молодец, поставлю отлично за сегодняшний урок. А мы переходим к теме. Записываем в тетрадях: «Бунин и его лирическое мастерство».

Впервые мне было нечего сказать на любимом уроке. Да и когда я отвечала, то обычно ограничивалась скупыми фактами. Записав в тетради тему, я обернулась назад, чтобы проверить реакцию подруги на происходящее. Уверена, что Богач уже строчила мне смс с вопросом, почему я язык проглотила. Она привыкла, что я тараторила без умолку вместе с Марией Ивановной. Но подруга сидела мрачнее тучи, утопив свой взгляд в парту. В ушах ее торчали теперь уже два наушника, оттого она и прозевала мой позор. Давид, сидевший рядом с Таней, пытался донести до нее какую-то мысль, порой поглядывая как щенок, что просит похвалы. Молчание Тани он либо игнорировал, либо принимал за интерес. Вот бедняга.

– Мне жаль, что тебя с подругой рассадили, – шепнул Саша, замечая куда я смотрю.

Я снова встретилась взглядом с его серыми глазами. Симпатичный, умный, да еще и вежливый! В чем же будет загвоздка?

– Ты правда сдаешь литературу или просто так сказал, чтобы подмазаться к учителю, а потом через месяц «передумать»? – так же шепотом спросила я, пока Мария Ивановна расписывала анализ стихотворения «Белый шмель» на доске.

– Сдаю. Ты удивлена. – он не спрашивал, а констатировал факт.

– Конечно, удивлена. Лицей то с уклоном в иностранные языки. Из всего нашего небольшого класса только я буду сдавать ЕГЭ по литературе.

– Литература – единственный учебный предмет, который я люблю, а не просто изучаю для галочки. – Признался парень, неловко улыбнувшись. – Потому выбор с экзаменом был логичным. Сюда меня впихнули, кхм, по знакомству. А куда ты планируешь поступать?

– С университетом решу попозже, нужно побывать на днях открытых дверей, чтобы утвердиться в выборе. А вот факультет выбрала филологический. Что скажешь про себя?

– У тебя уже все схвачено, – присвистнул парень. – А я еще не решил ни с ВУЗом, ни со специальностью. Буду плыть по течению. Сдам сначала экзамены, а там посмотрим.

Я задумалась. Неужели одна я с девятого класса уже распланировала будущее? Таня плыла по течению, вот и Саша тоже. Как понять, что будет более правильным – жить одним днем или делать рациональный и обдуманный выбор?

– Или вообще в армию пойду, – тут же добавил Саша, чем еще больше меня удивил. Парни в нашем классе хотели сделать все возможное, чтобы туда не попасть.

Мария Ивановна подошла к нашей парте и укоризненно покачала головой.

– Не пойму, я кому тему объясняю?

Мы с Сашей получили замечание за нарушение дисциплины, хоть задние парты болтали на уроке намного громче нас. Вот он минус находиться под прицелом у учителя, у которого ты сдаешь экзамен, да еще и сидя за первой партой. Хвостов замолчал, но стоило учительнице повернуться и пойти к своему столу, как он ловко вытащил из рюкзака тетрадный блок в кожаной обложке и вырвал оттуда лист. Наш диалог перешел в письменную форму.

Саша: Нравится вообще здесь учиться?

Почерк у парня был изящный, почти каллиграфический. Отчего мне стало стыдно за свои скачущие по строчкам буквы. Мама всегда шутит, что еще не поздно решить пойти учиться на врача.

Соня: Здесь неплохо. Я привыкла, раз дожила до одиннадцатого класса.

Саша: Ты – местная отличница?

Соня: Нет. Отличница и староста у нас Боброва Катя. Девушка, которую пересадили на первую парту соседнего ряда. У меня много четверок. По ИЗО даже.

Саша: Мне казалось, что по рисованию нереально четверки получить. Как ты умудрилась?

Соня: Не хватает терпения.

Саша: Из меня тоже так себе художник.

Он тут же принялся вырисовывать какие-то зигзаги. На удивление у него вышло прекрасно. Смешной эскиз младшеклассника, дергающего соседку по парте за косичку.

Соня:Ты себя недооцениваешь.

Саша: Советуешь пойти на художника?

Соня: Советовать можно много, но решения всегда человек принимает сам.

Парень усмехнулся, будто бы не соглашаясь, но не рискуя спорить. Я решила сменить вектор «бумажного» общения. Раз у нас урок литературы, почему бы не поговорить об этом?

Соня: А какая книга у тебя любимая?

Саша: Угадаешь?

Соня: Я не так хорошо тебя знаю, чтобы догадаться.

Саша: Это нужно исправить!

Неужели он флиртует со мной? Я не успела придумать, как отреагировать, ручка парня тут же принялась писать дальше.

Саша: «Поющие в терновнике»

Соня: Серьезно?

Саша: Я не отличаюсь излишней шутливостью. Твой черед.