Пророчество. Книга бессмертия

– Кто вы? – спросил старик.

– Мое имя Салазар. – ответил пленник. – Но не думаю, что оно вам подскажет кто я.

– Поешьте. – сказал Драгомир и передал ему свой ужин. – Вам нужнее.

– Благодарю. А ваше имя, каково?

– Когда-то меня звали Драгомиром, ныне многое изменилось. Даже время приклонилось перед смертью.

И когда свеча потухла, они вновь погрузились в свои чувства, одного мучила месть и слабость, а другого уныние давило грудой камней на душу. Нам никогда не узнать о чем именно они говорили, о прошлой жизни или не проронили ни слова. Как бы то ни было, их плавание в открытом море продолжалось.

Но последний отрывок из прошлого все-таки должен быть написан, дабы поставить раз и навсегда точку в истории о короле Оскарте III.

Ведь прошлое, так невыносимо жаждет стать настоящим.

“Записано со слов Салазара в крепости Краул у низины Пустолесья”.

Когда наступила ночь, бодрствовали лишь стражники, и люди, чьи мысли не давали им заснуть. Всё произошло в замке короля. Рыцарь Линуэль бродил средь окрестностей, погруженный в думы и снедаемый противоречивыми выводами. Его приводили в меланхолическую ярость действия короля, он был зол, но в то же время ничего не мог сделать, чтобы исправить ту чудовищную сделку. Временами казалось, что он решит отказаться от рыцарства и перестанет быть приспешником безумца. Но у того заведомо имелась иная роль, и иной выбор.

При лунном свете он ясно различил темную фигуру, скользящую к нему, двигающееся видение скоро настигло его. Оным был Салазар, помощник дракона Варнала. Линуэль сразу узнал его, но был крайне удивлен, увидеть “врага” в такой близи от замка. И не теряя времени, Салазар поведал причину визита и поставил Линуэля перед выбором.

– Вы тайно отведете меня к королю, и тогда вам даруется то, что так желаете, минут десятки лет и всё станет на законные места. Или откажетесь, и всё потеряете.

– И что именно вы хотите предпринять?

– Лишь вернуть долг.

– Я согласен, но при одном условии. Сегодня не прольется ничья кровь, ни одной капли. – огласил условия Линуэль.

– Так тому и быть. – пообещал Салазар.

Линуэль проводил Салазара, минуя стражу в опочивальню короля, затем удалился.

Вскоре помощник дракона встал возле лежащего на пышной постели монарха и произнес.

– Вставайте ваше величество. Нам предстоит долгий путь. Но прежде вспомните ту девушку, которую вы самолично обрекли на гибель. Вы отдали самое дорогое, что у вас было, это честь и достоинство.

Король повиновался, кричать было бесполезно, и сопротивляться также. Так они спустились в тронный зал. Где Оскарт III воссел на монарший трон, снял корону, и Смерть прикоснулась к нему, ибо пришло его время. Салазар знал о его смертном часе, ему поведал о том пророк Немой Немин.

Утром короля нашли бездыханным, и рука монарха так и не отпустила корону. И в ту ночь не пролилось ни капли ничьей крови.

Рукопись второй книги романа написана примерно в 2009-2010 годах, это продолжение моего первого произведения, которое я публикую в 2022 году. Я произвел небольшую корректору книги, оставив простоту ее написания в изначальной форме. Публикую данную книгу для того, чтобы увидеть эволюцию своего литературного творчества, ведь я пишу книги вот уже пятнадцатый год. Сказка Пророчество это мой первый шаг, это мое первое слово. Невзирая на косноязычность данной книги, она для меня имеет ценность.

Евгений Козлов

Книга Розалии

Глава 21. Молодой старец

Создатель, тропы странникам даруй,

Освети далекий путь вышнею звездой,

Последуем мы на вечный твой покой,

Пламя нашей жизни дуновением задуй.

Восход солнца оповестил мир о конце бури. Блаженный покой воцарился над всем сущим, но то была всего лишь иллюзия покорности, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Всё наполнилось светом, неведомым, беспочвенным, но теплым. Былые неприятные деревья, ночью похожие на крючковатые руки ведьм, сейчас преобразились, черные стволы напоминали только о запустении и о старости, символом которых был один старец. Он стоял возле надгробной плиты, хмурый и печальный, видимое им приносило ему томные страдания, сопереживая той истории, судьбе, той покойной душе.

Вокруг тихо, иногда птица, словно случайно залетает, в сей унылый сад, и исполняет дивную песнь. Но старик в глубине сада ждал вовсе иную песнь, музыку из прошлого, рокового и судьбоносного, он надеялся вновь встретить на том самом месте призрак девы, чей голос он мальчиком втайне услышал. Старик достал из кармана два листка бумаги, написанные давным-давно, и которые потому уже практически иссохли, вымытые морем буквы исказились, лишь одинокие строчки со словами любви по-прежнему живут. Он в последний раз взглянул на единое письмо, а затем положил сей пергамент на могилку погибшего от страсти Филиппа.

– Эмилия. – произнес старик словно заклинание.

И зов его был услышан. Подул легкий ветерок, и в воздухе повисла девушка, призрачно светясь, временами искажаясь. Она будто олицетворяла собой унынье, печальный взор ее был наполнен тоской. Руки и личико белее снега, молчание застыло на ее бледных устах, и тяжесть утраты повисла на ее хрупких плечах. Но вскоре прояснилась, различив письмо не раз ею прочитанное, воспоминания вновь унесли Эмилию в прошлое в те цветные дни, где была жизнь. Уразумев, старец произнес.

– Отныне ты свободна, более ничто тебя не держит, той книги больше нет. Прости себя, и без сожалений шагни в свет, в иную жизнь, ведь он тебя уже заждался.

Эмилия на это лишь улыбнулась, заблестели слезки на призрачном личике, что правдивее всех слов и речей. Годами она ждала, когда предмет, тянувший ее к земле, исчезнет, и это свершилось, еще тогда в башне мальчик по имени Драго по воле судьбы, иль пророчества Арнии, стал свидетелем огненного чуда. Эмилия взлетела, паря на зов Проводника. А старик провожал глазами призрачную деву, она растворилась возле башни Академии, но в этот раз шпиль не был объят пламенем, никогда такого более не произойдет.

Жизнь имеет привычку возвращаться к началу; многое изменилось, а что-то по-прежнему пребывает в едином обличии. Пытаешься соединить разлетевшиеся фрагменты в единое целое, а вместо этого всё больше запутываешься. Зовем на помощь проводника, чтобы он указал верную дорогу, но надеюсь, не позабудем взять с собой лампу, свечу. Разгоняем тьму, затем забываем и снова слова прячем в сундук. Сколько упрямства, не высвободиться. Мы гусеницы которые так стремятся преобразиться в бабочку, позабыв о том, что нужно тщательно приготовится; уснуть, и только после того мы обретем вечность. Будучи песчинкой, мечтаем стать частью песка, для того чтобы обрести значимость, но если мы крупица в песочных часах, то одна может не упасть, тем самым остановив время или задержав ожидаемое. Нарушив порядок, теряем себя. А стоит ли ломать? Верно, сокрушать только злое, без зла восторжествует добро, неоспоримое. Или лучше созерцать, наблюдать, как другие творят. Быть незаменимой частью целого. Просто ли, достоин ли, искренны ли слова, изреченные мною, люблю ли я тех, кто окружает меня и за пределами окружения, достоин ли я постичь непостижимое, заслужено ли зовусь человеком. Имеет ли значение расстояние пути, кое предстоит пройти, нужно ли измерять, оборачиваться назад. Имеешь всё и в то же время ничего, трудно, легко, можешь покорить весь мир, или мир покорит тебя, быть никем, не удивляться поражениям, столь многочисленным и обыденным, упиваться победой, предвещая очередную выгоду, возможно, невозможно, что-то одно движет либо тормозит, придает вкус жизни или приведет к смертной черте. Смотреть на одну яркую звезду, забыв об остальных, взирать на мерцающие огоньки, украшения неба. Красив кот с белой шерсткой, жаль, но ему так легко испачкаться, то одно мгновение, то большая ответственность. Сила воли, она движет вперед, превозмогая боль, усталость, но ее одной мало, некто всегда будет вторым. Какой долгий путь. Для кого-то двадцать лет как все двести, пора жизни, но рядом витает эпилог, а для кого-то года это два дня, ярки, скучны, всем известен тот роман. Задержимся на последней странице, осмыслим предыдущие страницы, перевернем, конец, автор уже приготовил полку, для сей произведения. Доброе, злое, выбрано, решено. Слабость признается ли в своей слабости, властны ли мы над своей судьбой, возможно ли покорить весь мир одним жестом, вечно ли чувство. Вспоминая наши ошибки, исправим ли или повторим. Как бы то ни было, всё уже предрешено…

– О чем вы думаете? – спросила служанка с подносом и полотенцем.

Старик очнулся, затем перевел взгляд с окна на помощницу трактирщика.

– Когда-то в этом окне был иной вид. Прошлое не знает покоя, вы скажете нужно забыть, но разве возможно позабыть счастливое и прекрасное, если даже то дни, или всего лишь минуты. – проговорил Драгомир пытаясь улыбнуться, сквозь морщины.

– Я вас здесь раньше не видела, значит, вы странник? – поинтересовалась служанка.

– Можно и так сказать. Но надеюсь, мой путь окончен. – ответил старик.

– Я советую не останавливаться тут, а идти дальше. Поговаривают что армии чудовищ уже на подходе к Темному лесу. Наместник, я слыхала, скрывается в драконьих землях. – с жалостью говорила она. – Вы стары, поэтому лучше уходите, скоро покинут город все те, кто дорожит своими жизнями.

– Слишком стар. – проговорил Драгомир. – Поэтому меня уже ничто не пугает.

– Как знаете. Что-нибудь еще желаете?

– Нет, спасибо.

Она отошла, а старец вновь углубился в свои размышления.

Кузница кипела работой, горнило извергало дым и жар, невыносимый для неискушенного человека. Удары молота об металл, оглашались звучно, шипели горячие заготовки, слышался треск огня и надувание мех, кои пыхтели, словно дыхание дракона. Показалось типичное ремесленное место всякого густонаселенного города, здесь выковывались, изготавливались как предметы быта, обычного обихода, так и оружие в виде мечей, наконечников для стрел, сплавы ничем не примешанные. Однако каждый кузнец стремился усовершенствовать свои навыки, путем слияния различных, порою несовместимых руд. И главный мастер наковальни Франсира всячески изощрялся, но не встречал одобрения своему творению. По причине молодости, неудачи не останавливали его, даже являлись неким двигателем прогресса. Обычно представляется тучной фигуры кузнец, сила коего будто заключена в мышцах, широких костях, в рвении и силе воли. Но порой за внешней слабостью скрывается мощь способная двигать горы.

Драгомир шел на звук лязгающего железа, не интерес влек его, не поиск работы или починка доспехов, больше похожих на помятые ведра и сковороды. Сейчас, когда со всех концов страны доносятся вести о драконах, каждый не возлагающий свою жизнь на меч воитель, норовит обзавестись новеньким комплектом пластин, невзирая на скудный вид и стеснения передвижения. Как показала история, никакое вещество не устоит перед пламенем ящероподобных царей природы. Иное желание влекло старца. У него имелся меч, черный, обугленный, завернутый в огнепоглощающую ткань, подаренную Салазаром, на корабле, тот отрезал лоскут от своих одежд и вручил Драгомиру, дабы меч более не причинял ему вреда.

Старец беззвучно подошел к работающему кузнецу. Протянул сверток.

– Мне нужна ваша помощь, здесь меч. Он необычный. Взгляните на него.