Бухта половины Луны

Я высунулся из машины и оглядел помпезное здание. В строительство «Трамп-Махала», как его все окрестили, Дональд Трамп вложил миллиард. В кризис конца 80-х он не смог погашать займы, взятые на строительство. Кредиторы понимали, что если они обанкротят Трампа, то потеряют всё. Ему дали возможность выкрутиться. Трампу это стоило половину акций развлекательного комплекса.

Оставив машину на парковке, я прошёл меж плотно стоящих зданий и вышел на набережную.

Вдоль берега протянулся старинный дощатый променад, хорошо известный по сериалу «Boardwalk». В одноимённом концертном зале «Boardwalk Hall» находится самый большой орган в мире. Широкие пляжи усеяны ракушкой, крикливо расхаживают чайки. Они глядят в океан, словно ожидая из Европы корабли, набитые рыбой. В 20-е такие корабли под грузом вяленой рыбы везли в Новый Свет запретный алкоголь. Америку мучила жажда. Рос и процветал бизнес бутлегеров. Боссы кланов облюбовали Атлантик-Сити, через который они сбывали контрабандное пойло и отмывали деньги.

А сейчас без страха можно пропустить стаканчик-другой. В шезлонгах на берегу после порции двойного скотча дремлют пенсионеры. Отоспавшись, они поднимаются обратно в игровые залы. На многочисленных этажах раскинулись огромные поля слот-машин. Рулетка, покер, блэкджек – всего вдоволь, чтобы пощекотать нервишки.

От стола блэкджека со ставками в десять центов отделилась пожилая дама с сумочкой. Я занял освободившееся место.

Только что сменился крупье. Инспектор с блокнотом в руках проверял количество фишек в слотах. Крупье вытащил из «шуза» все колоды и принялся тасовать. Игроки за столом, пользуясь перерывом, подводили баланс и вели посторонние разговоры. Фиолетовая старушка потягивала коктейль. Рядом сидел её дедушка.

На нем был синий свитер, спину он держал по-армейски прямо. Рядом со мной перебирал фишки нервный лысеватый мужичок лет пятидесяти. Я среди них был неприлично молод.

– Сил уже нет слушать всю эту лабуду про инопланетян, – произнёс лысеватый. – Что они там себе думают эти телевизионщики. Раздули опять сенсацию из прыща.

– Хотят отвлечь нас от проблем армии во Вьетнаме, – охотно откликнулся военный дедушка.

– В Ираке, – заботливо поправила фиолетовая леди.

– Какая разница, – беззаботно отвечал дедушка. – Это же очевидно! Хотят урезать под шумок финансирование.

Лысеватый оживился:

– А вдруг, и правда, прилетят. Бац – и спускаются на землю!

– Войска их встретят во всеоружии, – уверенно заметил дед.

– А, может, они миролюбивые… Может, это туристы? – продолжал развивать тему лысый.

Крупье закончил тасовать, дал подрезать фиолетовой старушке, и, зарядив колоду, провёл рукой по сукну:

– Ваши ставки, пожалуйста!

В глубине зала раздалась трель игрового автомата, кто-то сорвал куш.

Это воодушевляло. Рисковать, так рисковать!

Я бросил на стол купюру, и, получив взамен столбик фишек, сделал ставку в десять центов. Что уж там мелочиться. Пора было зажечь банчок!

Все сделали примерно такие же ставки. Лысый в задумчивости кинул на бокс целый доллар. Он явно тут садил по крупному.

– А что, если они азартны? – не унимался он, продолжая мысль.

Крупье сдал мне двадцать два и забрал карты вместе со ставкой. Я начал уходить в минус. Все сделали новые ставки. Я снова рискнул даймом.

– Вдруг они, вообще, выиграли нас в покер у того, кто нас создал? И летят получить по векселю. Или, может, это такая галактическая охота. Стрельба по движущимся мишеням на удалённом загоне. Может, нас для этого и выращивали, как кабанов в охотничьем угодье? – продолжал он.

Крупье спросил меня: нужна ли карта? Я согласился, получил десятку к двенадцати и у меня снова забрали ставку. Убытки росли, как снежный ком.

– Представьте: трах-бабах! Всюду дым! Люди бегают, пытаются укрыться. А они пуляют с прогулочного крейсера лазером. Бац! И вместо человека – дымок!

Крупье положил себе двадцать, и я снова потерял деньги. Лысый явно приносил неудачу своим трёпом, а сам поднимал чёртов доллар с каждой раздачи. Я спустил уже почти всё, что наменял.

– Господи, Иисусе! – промолвила фиолетовая старушка, делая новую ставку. – Какие ужасы вы рисуете. Они, должно быть, летят с благотворительной миссией. Это армия спасения, не иначе.

– Неприятностей не нужно ждать. Нужно быть к ним готовыми! – бодро изрёк военный дед и увеличил свою ставку вдвое. Выигрывали все, кроме меня.

Крупье положил себе «блэкджек», и я отправился с пустыми карманами на улицу.

– Сэр, я вижу, вы добрый человек! – бросился ко мне какой-то оборванец.

Может быть, его постигла такая же неудача когда-то. Мне было нечем ему подать, наличные закончились. Говорят, в Вегасе некоторые смышлёные попрошайки уже принимают карточки, разгуливая по улицам с мобильными терминалами.

Проигрыш жёг руку. Я не мог смириться с неудачей, и, решив, что сегодня мне всё-таки должно повезти, взял на ближайшей заправке лотерейный билет на кассе.

Сев у окна, я задумался. Две вороны на проводах подсказали зачеркнуть цифру два. Пять человек на светофоре заставили зачеркнуть цифру пять. Девять посетителей кафе дали следующий номер. Тут я увидел ценник в двенадцать долларов на прилавке и зачеркнул номер двенадцать. «Номер семнадцать!» – прокричал повар, выкладывая на поднос готовую пиццу – я зачеркнул номер семнадцать. «Двадцать четыре часа в сутки», – гласила реклама над кассой, и последний номер был готов.

Кассир пробил мой билет. Оставалось теперь только дождаться субботнего розыгрыша и можно тащить миллион в банк.

Наконец, расслабившись и основательно перекусив, я прикинул дальнейший маршрут по карте. Навигатор подсказывал, что впереди ждёт Делавэрский залив. Залив этот разделяет штаты Нью-Джерси и Делавэр. Пересечь его можно только на пароме. На часах было пять часов пополудни. Расписание на сайте паромной компании гласило, что последний паром с Кейп-Мэй уходит через сорок минут. Эх, почему я не догадался посмотреть расписание раньше? Бросив ужин, я помчался к машине.

Есть призрачный шанс сделать пятьдесят миль за полчаса. И ведь нужно ещё время, чтобы купить билет и загрузиться на корабль. Застревать в шесть вечера на берегу с этой стороны не было никакого смысла. Добравшись до другого берега, я буду ехать до полуночи и успею сделать сегодня ещё миль триста.

Каждая секунда теперь дорога! Я вырулил на трассу и начал страшную гонку на выживание. Но она сразу же закончилась на первом же светофоре. Увы, на Кейп-Мэй не ведут многополосные шоссе и интерстейты. Вдоль берега сквозь нескончаемые курортные городки пролегает старый провинциальный хайвэй, набитый перекрёстками. Через каждые пятьсот метров я останавливался на светофоре и нервно пожирал глазами секундомер. С дворов домов, празднично украшенных к Хэллоуину, зверски хохоча, глазели зомби и вурдалаки. Сама смерть с косой провожала пристальным взглядом. Под её взором лихачить не хотелось.

Чуть увеличивая скорость между городками, я рывками продвигался, а минуты всё таяли. Когда я въехал на пристань, на паром уже перекидывали швартовы. Под закатным солнцем он не спеша удалялся от берега, оставляя за собой бурный кильватерный след. Береговая рында пробила прощальные склянки. Порт закрывался до утра.

Ничего не оставалось делать, как искать ночлег. Проехав вдоль берега, я остановился на краю большого угодья. За бревенчатым забором хозяин жарил мясо на гриле. Он явно готовился встретить закат с бокалом вина и сочным куском. Догадавшись, что я собираюсь здесь остановиться на постой, он открыл ворота и разрешил запарковаться внутри на огороженной территории. Вдали на холме виднелся дом.

Знакомясь, мы пригубили вина. Хозяин оказался потомком набожных ирландских квакеров. Его прадед прибыл сюда с семьёй, и всё что у них было – было на них надето. Дед его уже покупал здесь земли, а отец удачно приумножил капитал. Сам он жил всегда здесь, занимаясь хозяйством, что осталось по наследству. Но детей удержать не смог. Дочь укатила в Нью-Йорк.

– Вы знаете, что подарили ей на день рождения подружки в университете? – жаловался он откровенно. – Операцию по увеличению груди. Мне этого не понять! Я всегда жил здесь в провинции. Мне здесь нравится.

Покончив с вином и стейком, он пожелал доброй ночи и направился вверх по склону в дом. Я досмотрел закат, запивая вином. Выключил радио и под стрекотание цикад развалился на задних сидениях. Первый паром уходил в шесть утра. Ночной прибой шевелил камни. Над заливом разливалась молочная мгла.

Глава 12. Кейп-Мэй – Льюис

– Половина шестого утра, и мы приветствуем вас на волне «Кей-Дабью-Ди». Привет всем ранним пташкам! – включилось в машине радио.

Я, похоже, отлежал руку. Пальцы покалывало.

– Нас ждёт ветреный денёк, большой шторм приближается. Скорость ветра на южном побережье Нью-Джерси будет достигать…

Я пошевелил головой, глаза не открывались.

Такая рань. Ещё пять минуток… пять минуточек.

Первый рейс парома через полчаса. Я приподнял голову, глаза с трудом разлепились. В туманной дымке над заливом с криком пронеслась стайка чаек. Небо над океаном слегка просветлилось, скоро рассвет.