Пером по шапкам. Книга вторая. Жизнь без политики

Как-то во время ночной беседы по телевидению в программе «ночь-день» в студии раздался телефонный звонок, и звонившая дама выразила радость по поводу того, что хоть одна женщина комментатор говорит правильным языком, на что ведущий несколько высокомерно ответил, что все комментаторы канала НТВ говорят грамотным русским языком. Буквально тут же его собеседница, удостоенная только что похвалы телезрителя, произнесла: "Мне дико приятно это слышать". Любопытно, что ведущий программы никак не отреагировал на подобную безграмотность. По-видимому, ему самому было неизвестно, что нельзя говорить такие фразы, как "ужасно хорошо", ибо не может быть "ужасно" и "хорошо" одновременно. Это азы грамотной речи.

В прежние годы язык работников радио и телевидения был эталоном грамотной речи для всего народа. Был издан даже специальный орфографический словарь радио и телевидения. Сегодня наши дикторы, увы, искажают русскую речь многими фразами, как например, такими, что звучали в телерепортажах с зимних олимпийских игр:

"спортсмены показали разные времена" (вместо "разное время") – слово "время" может иметь множественное число, но в значении "периода времени", то есть к примеру, "трудные времена".

"будет много борьб" – комментатор извинился за такое слово, но разве придёт грамотному человеку в голову употребить слово "борьба" во множественном числе? Неужели трудно было сказать, что борьба предстоит на многих этапах, что никто из спортсменов не уступит первенства без борьбы, вместо того чтобы говорить «много борьб»?

"Сейчас все в таких коньках выступают" – можно выступать в костюме, в обуви, в перчатках или без, но нельзя выступать в коньках. Комментатор явно этого не понимает, поскольку повторил эту безграмотность несколько раз.

"в обоих парах" – вместо "в обеих парах". Эта ошибка стала типичной, к великому сожалению. Путаница с родом и числами поразительная. Я уж не говорю о числительных. Редко кто из выступающих умело склоняет числительные, в состав которых входят сотни и тысячи.

В репортаже о биатлоне сказали: "Фишер сможет сесть Бёрндалену на колесо". Есть фразеологизм "сесть на хвост". Очевидно, у велосипедистов есть в сленге "сесть на колесо", что напоминает собой сленг наркоманов, но нельзя же употреблять его, имея в виду лыжи.

И ещё один «шедевр» прозвучал во время напряжённого репортажа, когда комментатор хотел показать, как сильно он болеет за нашу команду: "нельзя прерваться на секунду от боления". Откуда он взял такое слово «боление»? Нет его в русском языке.

В то время, когда я дорабатываю этот материал, по центральному телевидению показывают чемпионат мира по лёгкой атлетике. И опять я слышу знакомый голос прославленной в прошлом спортсменки, а ныне диктора-комментатора спортивных событий. Говоря о замечательных бегунах она говорит: "Этот спортсмен показал быстрые секунды". А разве могут секунды быть медленными? Кто не помнит простую детскую загадку: "Что тяжелее килограмм сена или килограмм железа?" Смышлёный, но неопытный ещё ребёнок быстро ответит, что килограмм железа тяжелее. Вот так и наш комментатор говорит, не подумав, о быстрых секундах. Но ребёнок и диктор телевидения – это большая разница, а не "две большие разницы", как говорит тот же спортивный комментатор и, увы, многие выступающие перед публикой неграмотные люди, никак не могущие осознать в силу слабого усвоения школьного материала, что между двумя неодинаковыми предметами может быть только одна разница, а не две даже при наличии многих отличительных особенностей.

Подобных примеров можно приводить, увы, бесчисленное множество. Возникает вопрос: что же происходит с русским языком? Куда мы катимся?

Потому, видимо, и принят новый закон о языке, что наболела проблема. Однако провести закон в жизнь будет отнюдь не просто. Тут одними словарями специально для депутатского корпуса не обойтись. Необходимо потребовать умения владеть нормативным русским языком на всех уровнях. Повысить требования к преподаванию языка. Не считать этот предмет второстепенным для специалистов не гуманитарного профиля. И когда на должности будет сидеть у нас вместо чека банковского человек грамотный с душой патриота россиянина, только тогда можно быть спокойным за наш великий язык и не менее великую Родину. Чек вместо человека нам точно не нужен.

Но, упоминая разговорную практику с её многочисленными ошибками, нельзя не сказать, и, думаю, никто не станет возражать мне, что огромное влияние на нашу речь оказывает литература и особенно поэзия с её преимущественно малыми формами. Стихи быстрее прочитываются и легче запоминаются, тем более что многие из них специально заучиваются наизусть. И если такое произведение содержит какую-либо ошибку, то многими читателями и слушателями, скажем, неправильное ударение воспринимается, как вполне приемлемое и нормативное, что позволяет затем особенно молодым людям повторять это неверное употребление слова или выражения. Приведу один пример.

В популярной в семидесятые годы песне есть такие незамысловатые строчки:

Ходит парень – сама печаль.

Смотрит парень куда-то вдаль.

А я вижу из-за плетня,

Косит глазом он на меня.

Возможно, автор этих слов писал вполне грамотно, подразумевая в последней строчке в слове "косит" ударение на букве "и", что правильно было бы. Такое ударение не мешает чтению стихов. Поскольку второе двустишие написано анапестом, то первые два слога должны быть безударными, а, стало быть, слово "косит" проговаривается безударно, делая акцент строки на слове "глазом". Однако благодаря мелодии, написанной на эти слова, в последней строчке происходит, так называемая, синкопа то есть сдвиг ударения на первый слог. И, видимо, авторы песни не обратили внимания на появившуюся при этом безграмотность в содержании. Ведь "косит" с ударением на первом слоге означает, что кто-то косит сено или траву и уж, конечно, не глазом, а косой. Если же мы хотим сказать, что кто-то искоса посмотрел на кого-то, несомненно, мы скажем, что он косит глазом с ударением на "и", то есть на втором слоге. Авторы песни не задумались над парадоксальностью смысла фразы "косит глазом" (как косой) с ударением в первом слове на первом слоге. Слова-то однокоренные, но семантически разные. Такое часто случается не только в русском языке, но и в других. Я бы мог с лёгкостью привести немало примеров из английского языка, где от постановки ударения в слове меняется его смысл, но не стану этого делать по той причине, что и в других языках зачастую происходит то же самое.

В нашем же случае со словом "косит", авторы песни оказали медвежью услугу многим меломанам, запомнившим это неверное ударение на первом слоге, когда кто-то косит глазами. Кстати, в песне легко можно было устранить эту безграмотность, слегка изменив строчку, например, так: "косит глазами он на меня". Здесь ударение в слове "косит" вынужденно падало бы на нужный второй слог. Правда при этом несколько страдал бы ритм песни, но сохранялась бы грамотность речи. Между прочим, сегодняшнее жаргонное выражение "косить (то есть отлынивать) от работы, армии или чего-то ещё" с такой же неверной постановкой ударения в третьем лице единственного числа этимологически возможно связано с упомянутой популярной в прошлом песней.

Но бывает, что авторы сознательно искажают слова и меняют ударения в словах. В качестве яркого примера можно взять известное стихотворение Евгения Евтушенко "Идут белые снеги", которое так и начинается:

Идут белые снеги,

как по нитке скользя…

Жить и жить бы на свете,

да, наверно, нельзя.

Мы не будем в настоящий момент обсуждать содержательность этих строк, так как у нас другая задача. Стихи написаны в 1965 году, в период кульминационной популярности поэта. Несомненно, молодой поэт знал в то время, что в слове "идут" ударным является второй слог, а не первый, и что слово "снег" имеет множественное число "снега", а не "снеги". Сказать, что искажение русских слов поэтом в этом стихотворении можно объяснить требованиями особой поэтики, красотой слога, необыкновенной образностью, мне кажется, нельзя. Здесь скорее обыкновенное стремление к вычурности, к парадоксальности, чтобы привлечь внимание, но не к красоте русского слова. Ведь можно же сказать проще и красивее:

Сыпет снег, чист и светел,

как по нитке скользя…

Жить и жить бы на свете,

да, наверно, нельзя.

Тут и рифма лучше, да и в воображении представить снега, скользящие по нитке, труднее, чем снег. Но в период популярности поэта редакторы, очевидно, не считали себя в праве спорить с автором, а зря. Правда, вопрос отношения к неординарным личностям довольно спорный. Многие полагают, что таланту можно прощать все его прегрешения.

Помню, как в юные годы мы, молодые тогда поэты Ялты собирались в горкоме комсомола читать друг другу свои стихи. Среди нас самым молодым был нынешний детский писатель Григорий Остёр, которого мы звали просто Гариком. Тогда он любил поражать нас своей плодовитостью, принося на следующий день с десяток написанных за ночь стихотворений. Но дело не в скорости написания, о чём речь впереди. Мне помнится одно стихотворение Гарика не наизусть, а по содержанию, в котором рассказывается о военном трубаче. Парня никто не любил, товарищем хорошим он не был, воровал и отличался другими плохими поступками, "но, – патетически заключается в стихотворении, – на трубе играть умел, как ни один другой". Иными словами этот его талант должен был перекрывать всё остальное.

Не уверен в том, что так должно быть в жизни. Скорее, о таком трубаче надо было писать с сожалением, а не с гордостью. Талант хорош, когда он не сам по себе, а служит людям, принося пользу. Какой может быть радость у человека, которого только что обокрали, а в ответ на возмущение исполняют прекрасно мелодию на трубе? Это напоминает мне массовые празднества, устраиваемые для бедного народа. Чем беднее становится народ, тем пышнее народные гуляния с единовременными подарками.

Мне думается, что поэт не имеет права искажать свой язык. Евтушенко написал свои "снеги", и вот уже они полетели по стихам других авторов, либо сознательно подражающих, либо уже поверивших в правомерность неправильного употребления слова. У Юрия Жильцова сборник стихов "Знак уходящего лета", выпущенный в 2002 г., начинается строками:

Кто же это

на белые снеги

расплескал васильковую синь?

Это Гжели

прекрасная небыль

взоры манит убором своим.

Кстати это же стихотворение, воспевающее синь, завершается весьма странным образом:

Не могу я

на синь наглядеться

ту, что в Гжели

художник взрастил!

Ну куда от России мне деться –

синий цвет мне

без снега – постыл!

Автор стихов, по-видимому, не совсем понимает значение слова "постыл", которое подразумевает отвращение к чему-то, непринятие. Поспешность написания стихотворных строк привела к случайной рифме и надуманной любви к России, связанной с тем, что синий цвет противен, если рядом нет белого снега.

Как часто мы слышим от окружающих о том, что, мол, тот или иной человек, несомненно, хорошо говорит, ведь он поэт. Значит, от мастера пера люди всегда ожидают правильного владения словом. А что мы видим, например, у детского писателя Эдуарда Успенского? Одна из его книжек для детей озаглавлена, как и одноимённое стихотворение, "Если был бы я девчонкой". Кому из нас не известна поговорка: "Если бы да кабы, во рту выросли б грибы"? Попробуйте сказать её так, как написал строку Успенский, и вот что получится: "Если да кабы бы, во рту выросли грибы бы". Неправда ли смешно? Почему же не посмеялись редакторы над фразой "Если был бы я девчонкой", которая грамотно должна была бы звучать "Если бы я был девчонкой"? Разумеется, инверсия в русском языке допустима, но до какой степени? И уж если мы меняем порядок слов в предложении против обычного или переставляем ударения, то это должно быть аргументировано, продиктовано творческим замыслом, окупающим неточность другими преимуществами, а не тем, что автору лень было подумать над строчкой, чтобы сделать её грамотнее и интереснее.

Часто любители скороспелых неграмотных строк в ответ на сделанное им замечание тут же ссылаются на хорошо известных поэтов, приводя в пример их, будто бы неграмотные строки, написанные ими сознательно. Особенно это касается использования ненормативной лексики, которую сегодняшние горе авторы так и норовят вставить в свои неуклюжие произведения. Но следует заметить, что, во-первых, ссылаются при этом на мало известные, не вошедшие в классику произведения, которые сам автор при жизни, может быть, не хотел бы придавать широкой огласке, а, во-вторых, нужно знать, в каких условиях и с какой целью эти строки писались. К примеру, кто-то в качестве аргумента отклонения от правила может привести строки Пушкина из знаменитого стихотворения "Анчар", которое начинается словами: