Траектории СПИДа. Книга третья. Александра

Горбачёв, который считал себя не без оснований инициатором этих нововведений, за себя не волновался. Он был уверен в своей популярности, он знал, что демократия заканчивается выборами депутатов, а дальше съезд пойдёт, как и все остальные крупные мероприятия, по чёткому заготовленному плану. Конечно, о митинге в Лужниках ему докладывали. О том, что готовится бой, ему тоже было известно. Не знал, может быть, только того, что бой начнётся несколько раньше.

За два дня до съезда депутатов коммунистов собрали в Кремлёвском дворце для встречи с руководством партии. Пригласили, правда и беспартийных депутатов. Но ленинградский профессор-юрист Анатолий Собчак, спешно вступил в теряющую авторитет партию, и пришёл на встречу полноправным коммунистом. Это должно было помочь выдвинуться, стать заметным. Теперь нужен был только случай.

Ждать пришлось не так долго. Политбюро предложило обсудить подготовленный и утверждённый на Пленуме ЦК КПСС список кандидатов на высшие государственные должности. Собчак никак не мог согласиться ни с одной кандидатурой. Не соглашались, возможно, и другие, но только он решил использовать свой шанс повоевать и послал записку в президиум с просьбой дать слово. Ленинградскому профессору его дали.

Сбылась многолетняя мечта бюрократа. Да-да, ведь он был бюрократ чистейшей воды. Хороший или плохой, судить тем, кто был у него в подсудимых или подчинённых, но бюрократ, желавший выбиться в большие начальники. Главное, чтобы заметили. Как профессора в университете знают лишь несчастные студенты да коллеги, а голосистого депутата узнают все.

И он заговорил перед большими партийными чиновниками, перед всеми депутатами о том, что ныне действующий председатель совета министров только и делает в своём правительстве, что новыми постановлениями нарушает прекрасные законы о государственном предприятии и кооперации.

– Это плодит правовой нигилизм. Если такое позволено правительству, то что же требовать от остальных? – гремел он с трибуны. – Я не хочу обидеть Николая Ивановича. Это мягкий интеллигентный человек, и он годится на пост председателя правительства в любой благополучной стране, но не в нашей, раздираемой кризисом и противоречиями.

Затем Собчак перешёл к посту Председателя Верховного суда. Тут ему бы хотелось сказать, что его собственная кандидатура наиболее подходящая на эту должность, но личная скромность не позволила якать в первом же выступлении. Следовало показывать себя достойно, и он назвал фамилии других, уже известных юристов.

– В Америке или во Франции такую должность получает только человек, пользующийся непререкаемым авторитетом и известностью как учёный, как человек высоких моральных качеств. Здесь у нас в зале присутствуют сегодня несколько десятков юристов. Я прошу, если кто-нибудь из вас читал труды товарища Лебедева, которого нам предлагают на этот пост, или знает его как правоведа, поднимите, пожалуйста, руку.

Это был удар ниже пояса по Лебедеву, который, как было известно, работал народным судьёй и лишь последние месяцы был председателем Московского городского суда. Понятное дело, что он не был теоретиком. Это, прада, не означало, что человек неграмотен в юриспруденции, но эмоциональное выступление с трибуны всегда заставляет слушателя следовать логике выступающего и, если задумываться, то уже потом, когда поздно спорить.

Собчак, распалившись артистичностью и сарказмом своих слов, перешёл к комитету конституционного надзора:

– Я не знаком с товарищем Ломакиным, но даже если бы он был и ангелом на посту секретаря крайкома партии, то всё равно голосовал бы против него, так как человек с техническим образованием, некомпетентный в юридических вопросах, в лучшем случае парализует работу конституционного надзора. Конечно, ему можно поручить эту работу, если мы хотим, чтобы законы блюлись "по-партейному", то есть исходя из решений последнего заседания Политбюро, а не из Конституции и действующих законов. А собираемся ли мы когда-нибудь отдавать предпочтение компетентности перед номенклатурностью? Не пора ли нам научиться жить, уважая закон?

Собчак сел на место. Его выслушали молча в отличие о Сахарова, которому мешали говорить недовольными аплодисментами. Молодого ленинградского профессора заметили. Его выступление позволило ему сразу же после встречи познакомиться с известными людьми Сахаровым, Адамовичем, Черниченко и другими членами Демократического союза.

Что говорить? Слова он произносил в чём-то правильные. Были бы такими же мысли и поступки. Но об этом никто не знал. Горбачёву же пришлось учесть выступления бунтарей. Теперь он начинал понимать, чего ожидать от съезда, особенностью которого было и то, что его заседания должны были транслироваться впрямую по телевидению и радио. Поэтому двадцать пятого числа миллионы людей с самого утра прилипли к телеэкранам дома, в клубах, в кабинетах. Это казалось почище фокусов экстрасенса Кашпировского. Первый раз народ мог лицезреть политическое представление, как бы присутствуя на нём. Всем хотелось впечатлений, неожиданностей. Во всяком случае, их обещала реклама. Ожидания не были обмануты.

Спектакль начался с первых минут, когда по каждому даже незначительному вопросу депутаты спешили высказать свои отличные от других мнения и торопливо занимали очередь у микрофонов, расставленных в проходах между рядами кресел. Нужно было показать себя, свои бойцовские качества. В первый же день выяснилось, что большая часть депутатов готова стеной стоять против развала, наметившегося в рядах депутатов, против создания оппозиции. Большая часть, как и в прежние годы, верила, что сила страны в монолитности, в её единстве.

Депутаты, выступавшие на митинге в Лужниках, предвидели это, и усиленно боролись у микрофонов, стараясь докричаться не до тех, кто сидел в президиуме – с ними они пока ничего не могли сделать – а до телезрителей и радиослушателей. Их усилия оказались не напрасными.

Вечером начались беспорядки на той же самой Пушкинской площади. А наутро из очередного телешоу о съезде зрители узнали, что такое депутатский запрос. С ним выступила энергичная симпатичная депутат Заславская и мгновенно наэлектризовала слушателей и зрителей, заявив, что минувшей ночью на Пушкинской площади в Москве должна была состояться встреча москвичей с депутатами. Но депутаты задержались, не пришли, и люди двинулись к Боровицким воротам Кремля для встречи с депутатами там, но вызванные специальные войска разогнали митинг и арестовали много человек. В связи с этим Заславская напомнила, что на вчерашнем заседании депутат Адамович обращался с предложением приостановить действие известных запретительных указов, касающихся демонстраций и митингов, на период работы съезда, но, к сожалению, этот вопрос не был даже поставлен на голосование. Оратор сделала запрос министру внутренних дел: почему были приняты такие меры? К ней присоединились ещё несколько депутатов.

Министр внутренних дел Бакатин выступил с сообщением о том, что во многих регионах прошли неорганизованные встречи избирателей, которые обсуждали ход работы съезда. Нигде никто не был арестован, никого не разгоняли. Но это выступление никого не убедило. Через некоторое время депутатам зачитали информацию, переданную съезду председателем исполкома Моссовета Сайкиным и заместителем министра внутренних дел СССР, начальником ГУВД Мосгорисполкома Богдановым:

"В связи с запросом народных депутатов СССР товарищами Заславской, Станкевича и Сахарова, сделанным 26 мая на утреннем заседании съезда о митинге в городе Москве, считаем необходимым сообщить народным депутатам о следующем:

25 мая сего года в двадцать ноль ноль на Пушкинской площади лица, причисляющие себя к, так называемому, "Демократическому союзу", совместно с членами групп "Московского народного фронта", "Российского народного фронта", "Гражданского достоинства", "Свободы эмиграции", а так же представителями Украинского национально-демократического и греко-католического движения организовали митинг, о проведении которого даже не поставили в известность исполком Моссовета. Были подняты флаги Российской империи, различные транспаранты и лозунги. В выступлениях, которые носили антисоциалистический и антипартийный характер, явно прослеживалось желание спровоцировать милицию на активные действия. Однако в этой сложной обстановке сотрудники проявили выдержку, разъяснили участникам митинга провокационный характер их выступлений, требовали прекращения антиобщественного поведения.

Не обращая внимания на законные требования, организаторы митинга призвали его участников выйти на улицы города и колонной проследовать к Боровицким воротам Кремля, где оказать давление на депутатов съезда, работа которого не отвечала их антисоциалистическим требованиям. Для недопущения нарушения общественного порядка и безопасности движения сотрудники милиции, построившись шеренгой, были вынуждены остановить колонну и не допустить её выхода со сквера на Тверской бульвар. Члены "Демократического союза" вновь начали митинг, а шеренги сотрудников были оставлены для предупреждения повторных противоправных действий. В этих целях задействовались только работники ГУВД Мосгорисполкома. Солдат ОМСДОНа имени Дзержинского на площади не было. Никто из участников митинга не задерживался и в подразделение милиции не доставлялся, хотя находившиеся здесь возмущённые граждане требовали этого от милиции.

Таким образом, действия сотрудников органов внутренних дел во время митинга были в строгом соответствии с законом. Для объективного информирования народных депутатов СССР об указанных событиях целесообразно предоставить возможность показа видеозаписи, сделанной в этот вечер на Пушкинской площади".

В этот же вечер, когда зачитали ответ на запрос депутатов, на Пушкинской площади опять был митинг. А днём митингующие собирались в Лужниках, где во все дни съезда громкоговорители оповещали собиравшийся народ о ходе съезда. Комментировали все заседания представители "Демократического союза". Во все стороны неслись крики: "Предатели! Партократы! Долой!"

Настенька любила вечерами вывозить сына в коляске на Тверской бульвар. Главным было пересечь проезжую часть, что она делала у памятника Гоголю строго на зелёный свет светофора. Затем приятно было гулять по самому скверу среди зелени деревьев, которые хоть чуточку укрывали от пыли и автомобильных газов. Иногда по переулкам она везла Женечку в гости в Большой Ржевский переулок. В дни съезда Тверской бульвар был переполнен спешащими в одну или другую сторону людьми то митингующими, то милицией, то специальными подразделениями. Бульвар являлся одной из артерий напряжения города. Настенька ставила коляску ближе к центру бульвара, садилась на скамейку и наблюдала за пешеходами, пытаясь угадать, кто, куда и зачем торопится. Иногда неторопливо, очевидно, направляясь в ВТО, проходили знаменитые артисты Юрский, Ульянов, Соломины, которых было двое и обоих Настенька любила. Но ни с кем Настенька, естественно, не заговаривала.

В сумочке всегда была записная книжка. Иногда она доставалась хозяйкой, чтобы записать рождавшиеся неизвестно из каких каналов мозга или души стихи. Здесь подружку находили Наташа или Вика, и тогда они некоторое время проводили вместе в весёлой болтовне. Среди прохожих попадались знакомые, проходили сотрудники музея Островского, которые тоже останавливались, чтобы поговорить с Настенькой о сыне, музейных проблемах и съездовских новостях, о Ельцине. Ему дали слово 31 мая. Настенька как раз оказалась у телевизора и могла, занимаясь пеленанием сына, слушать его чуть хрипловатый голос:

– На съезде решается главный вопрос, от которого зависит будущее нашего общества. Это вопрос о власти, которая по праву должна принадлежать народу в лице высшего законодательного органа, то есть съезда народных депутатов.

"Вот-вот, сегодняшний кумир тоже говорит о смене власти в первую очередь, – прокомментировала мысленно Настенька. – Но в чём проблема? Насколько я помню из истории, до 1936 года у нас в стране так и было – высшим органом власти был Съезд народных депутатов. А с 1936 года практически то же самое стало называться Верховным советом, который так же избирается и на тот же срок. Раньше во главе стоял избираемый съездом ЦИК, теперь – Президиум Верховного совета. Какая разница? Но послушаем, что дальше".

– На состоявшемся накануне Пленуме Центрального Комитета КПСС моё предложение о реальной как бы передаче, именно на первом Съезде, власти от партии Советам не получило поддержку.

"А-а, – поняла Настенька, – речь идёт о лишении власти партии".

Ельцин пояснял догадку:

– Было принято решение рекомендовать на руководящие посты тех же лиц, которые не вывели общество из кризисов в политике, экономике, финансах, уровне жизни.

"Я бы сказала не так, – решительно возразил внутренний голос Настеньки. – Лица эти не то чтобы не вывели, а скорее ввели общество в кризисы". Но Ельцин этого голоса не слышал и говорил своё:

– Между тем, положение в стране крайне тревожное. Активизировались и консолидируются антиперестроечные силы, прогрессируют теневая экономика, коррупция, растёт преступность, размываются моральные устои общества, обостряются проблемы молодёжи, которая требует к себе политического доверия от всего нашего общества, поскольку за ней будущее.

"Это он обо мне, – сказал внутренний голос Настеньки. – Правда, мне пока доверяют. Особенно сынуля".

– Углубляется расслоение общества по имущественному признаку, не реализуются принципы социальной справедливости и социального равенства. Число бедных растёт, падает вера советских людей в реальные результаты реформ, обостряются противоречия в межнациональных отношениях.

"Всё так, – говорил Настеньке её собственный голос, – но, как мне кажется, эти упомянутые явления стали обостряться именно в последние годы, когда к власти пришёл Горбачёв. Почему же так прямо и не сказать?" Голос не понимал, что Ельцин не мог пока ругать самого Горбачёва. Пока они шли вместе. Пока можно было говорить открыто лишь о Лигачёве. Голос не понимал многого, как и Настенька.

– Решение продовольственной программы затягивается, – продолжал фиксировать всем известные недостатки Ельцин. Не хотелось ему говорить о настоящих причинах. Важно было убедить, что всё плохо, а потом перейти к своим предложениям.

– За год после партийной конференции, поддержавшей курс на демократизацию, мы одним указом ударили по митингам и демонстрациям, другим – по гласности, третьим разрешили использование против своего народа спецвойск.

Прошу меня простить, сегодняшний читатель, но Настенька, слушая Ельцина, не знала всего, что случится в будущем, и потому ей простительна её вера. Но мы-то сегодня знаем цену этим словам. Но не станем же мы кричать в прошлое: Настенька, берегись! Известное дело – знать бы, где упадёшь, соломку бы заранее подстелил. Но никто же не знает, вот беда-то.

– Наша печать, так много сделавшая на первых шагах перестройки, по-прежнему находится под контролем группы лиц…

Даже Настенька помнит эту перестроечную газетно-журнальную шумиху во главе с Полтораниным, Черниченко, Волкогоновым и им подобным. Только она не знала, что за ними стоял Ельцин и Яковлев, которых беспокоит сегодня то, что не всё ещё в их руках.

– Организованная преступность проникла во все структуры общества, в том числе и в его высшие эшелоны, партию. Дезорганизован внутренний рынок, усилилась инфляция, остаются очереди, талоны, стала реальной угроза финансового краха.

Милый скромный читатель, я вынужден прерваться на этих словах будто бы борца за народное счастье, этого фарисействующего демократа. Часто мне доводилось слышать выступления руководителей с трибуны или просто у себя в кабинете, распекающие воров и нерадивых такими словами с такой неподдельной искренностью и таким возмущением, что нельзя было не верить в их собственную честность и справедливость. Но потом я с ужасом узнавал, что те же самые руководители причастны к гораздо большим преступлениям. К чему это я? Да к тому, что во время описываемого съезда среди депутатов образовалась своеобразная оппозиция большинству. Эта оппозиционная группа получила своё официальное название "Межрегиональная депутатская группа". Свой постоянный статус она обрела после съезда 29 июля, когда состоялось её первое собрание в Доме кино на Васильевской улице. Тогда было избрано руководство группой с пятью сопредседателями: Б.Н. Ельцин, Ю.Н. Афанасьев, В.А. Пальм, А.Д. Сахаров и Г.Х.Попов. Нужно ли говорить, что главным в этой пятёрке, большим пальцем руки был Ельцин? На собрании наметили программу действий. Главную задачу её прояснил, Гавриил Попов чуть позже в сентябре на секретной конференции Московского объединения клубов избирателей и Московской ассоциации избирателей, когда говорил собравшимся: "…у нас есть шансы для победы. Нужно ставить на учёт каждого депутата РСФСР. Он должен понять, что если он будет голосовать не так, как скажет межрегиональная группа, то жить ему в этой стране будет невозможно". Попов предложил вызвать в стране "всеобщее народное возмущение", для чего "довести систему торговли до такого состояния, чтобы ничего невозможно было приобрести. Таким образом можно добиться всеобщих забастовок в Москве. Затем ввести полностью карточную систему. Оставшиеся товары продавать по произвольным ценам". Нашёлся возражавший, который подумал о предстоящих выборах в республиканские и местные Советы, а потому спросил: "Во время избирательной кампании не обойдётся без драк, нарушения общественного порядка, будет проливаться кровь. Кто защитит от суда?" Ему спокойно ответило руководство: "У нас есть деньги, чтобы платить штрафы. Есть список тридцати адвокатов, которые будут защищать наших людей, попавших в беду". Оказывается, всё было предусмотрено.

Читатель, а ты-то по наивности думал, что продовольствия и других товаров не хватает в магазинах, потому что их мало производят. Да не по команде ли и не по плану ли Межрегиональной депутатской группы вокруг Москвы на кольцевой трассе устроились крепкие парни, чтобы не пропускать продукты на рынки Москвы? Не их ли мощные амбалы закупали у сельских жителей свинину при въезде в Москву и тут же выбрасывали туши в помойные ямы, чтоб только они не попали на рынок и не сбили цены?

Всё это было, а идейный лидер Ельцин, выступая перед депутатами на Съезде, говорил:

– Люди стали жить хуже… Считаю одной из главных задач решительно провести децентрализацию власти и экономики, демонтаж командно-административной системы.

И, словно настоящий борец ленинского типа, потребовал:

– Землю – крестьянам!

Затем, поговорив о партийных проблемах, высказанных на митинге в Лужниках, Ельцин опять вспомнил о народе:

– Почему в стране десятки миллионов людей живут ниже уровня бедности, а другие купаются в роскоши?

Настенька не знала, каков уровень бедности в стране, и что значит жить ещё хуже, но она согласилась с Ельциным в том, что нельзя расслаивать общество на богатых и бедных. Согласилась и с его последующими словами: