Заметки ветеринара

Дина на это лишь пожимала плечами. Она бы удавилась жить в такой убогости, сырости, темноте, духоте, тесноте и странноте. Собственно, русские так и делали, строили себе современные красивые поселки, где все было широко, глубоко, светло и, как положено русскому характеру, с размахом.

Про красоток. То, что Карлос сразу положил на Дину свой черный, как смоль, взор, являлось логичным. Перестав смотреть на местные архитектурные красоты, в большинстве своем находящиеся в тяжелом, даже опасном, аварийном состоянии, Дина стала засматриваться на местных женщин и сразу же поняла, почему белые северные конкурентки пользуются таким спросом, что на них с аэропорта накидываются всякие Карлосы и Хуаны.

Ибо некоторых с трудом можно было назвать женщинами в привычном смысле этого прекрасного слова: бесформенные одежды, отсутствие элементарного макияжа, маникюра обезображивали. Да что там говорить! Дина у парочки заметила в волосах целые гнезда вшей.

– Это нормально, – комментировала Наташа. – Здесь вечная жара и совершенно другие нормы к гигиене. Здесь все проще, понимаешь?

Дина уже поняла, насколько здесь все проще, поэтому загорелые мужественные руки, пусть и волосатые, тянулись к женственным ухоженным запястьям, дотрагивались до шелка платья, невзначай ласкали тонкую белую шею. Всему этому хотелось посвящать красивые слова и дарить подарки. А красота взамен еще только расцветала и восхищала.

И Дина расцветала, тоже поддаваясь жаркому зною, сиесте, смакованию невообразимо вкусной еды, которой их потчевал Карлос. Что-что, а еда здесь служила религией. И вино! Длинный нос Карлоса и его волосатые руки, и черные южные глаза, настолько искренне и с любовью рассказывали, как надо обожать и восхвалять вино, что Дина, ранее не злоупотреблявшая, да и, в общем-то, не выпивавшая, тоже раскусила этот божественный напиток, согретый солнцем и морем. И загорелыми мужскими руками.

Раскусила и забыла про субботний барбекю, куда уже были закуплены громадные ящики самого прекрасного вина, свезенного со всей Испании, убит ягненок, которого испанские друзья все теми же умелыми волосатыми руками разделывали и насаживали на специальный вертел, установленный в доме Карлоса, прекрасной небольшой вилле на какой-то совершенно волшебной горе с магическим видом, от которого Дине и Наташе трудно было оторваться.

Слава богу, работы с ягненком, нарезкой хамона и прочих дел по приготовлению пиршества было столько, ведь позвали, казалось, полдеревни, что Карлосу было не до Дины. В белой рубахе, закатанной по самые шоколадные волосатые локти, он то и дело что-то рубил, стругал, мыл, носил, не переставая улыбаться ни на минуту, постоянно целуя всех и вся, попадавшихся ему под бордовые, домиком губы.

И на Дину, в легком, почти прозрачном шелке шикарного платья, с жаркими поцелуями уже налетело той самой полдеревни, чьи наречия было трудно разобрать, неважно, по-английски или по-испански они выговаривались. Наташа, захваченная в труженицы в помощь мужу, лишь виновато улыбалась из другого конца террасы. Поэтому Дина, не понимая ни слова, просто лучезарно улыбалась всем, подставляла то одну, то другую щеку, и пригубляла, пригубляла потрясающее вино, сравнимое лишь с видом, открывавшимся с виллы.

А дальше к удивлению девушки начали открывать те самые коробки с вином, приехавшие с разных уголков Испании. Дина, честно сказать, не понимала, когда же тогда приступят к еде? Ведь она специально не обедала, чтоб приготовиться к плотному ужину, и попивала вино, чтоб хоть как-то умилостивить журчащий позывами желудок. А тут еще дегустация?! Дина взглянула на золотые часы с бриллиантами, которые подарила сама себе на тридцатипятилетие, они показывали девять часов вечера. Нормально?! Почти ночь!

Семнадцать вин, три муската и четыре вида отменного порто ждали разгоряченных и, судя по всему, не голодных гостей, в отличие от русской красавицы, уже слегка бывшей подшофе на голодный желудок.

– Ты только выплевывай, – успела предупредить Наташа, которую увел муж, чтоб помогать с закусками.

Слава богу, были хоть закуски.

Первым кругом шли прекрасные игристые белые вина. После них игристые розовые, от которых Дине неожиданно бордовый закат показался удивительно похожим на бордовый рассвет. Когда уже разливали просто белые вина, Дина храбро отказалась от закусок, так как не хотела портить впечатление, ведь эти божественные прозрачные напитки пахли чем угодно, только не вином. От них исходил забытый ею аромат молодости, свежести весны. Пахло какими-то незабудками, хотя Дина точно не могла вспомнить, как выглядят эти цветы. Но точно пахло ими!

– Выплевывай, – советовала Наташа, разнося бутерброды.

– Я не могу! – обалдело отвечала подруга.

Разве можно было выплевать то прекрасное, что рождали эти ароматы в душе.

Когда дошли до красных (а в Испании их называли черными винами), Дина почувствовала на губах ароматы спелых инжиров, сухофруктов, орехов и даже сандала. Подали вино под названием «Бычья кровь», и Дина готова была поклясться, что густота, цвет и вкус те самые, словно это она убила того быка и действительно стала пить его теплую густую кровь.

Мускатов ее сознание не запомнило. Собственно, как и портвейнов.

Дина проснулась, и первое, что заметила, – это загорелую мужественную волосатую руку в белой, словно снег, рубашке… у себя на груди. Грудь была без рубашки и вообще какой-либо одежды. Смотрелось контрастно и завораживающе, как с полотна Боттичелли.

Дину сначала охватил ужас, но его она пыталась сразу же унять вполне логичной мыслью о том, что она все равно планировала интрижку с иностранцем. Просто потому что надо! Надо было иметь подобное в сексуальном багаже к своим тридцати восьми!

И еще одна спасительная мысль: «Видите! – как бы говорила Дина судьям, всем тем друзьям и подругам, что знали о ее непереносимости к другим расам. – Я не расистка. Я нормальная. Потому что, – Дина осмотрела себя под одеялом, ни аллергии, ни высыпаний, ни наростов, говорящих об отторжении чужой плоти по генному признаку не наблюдалось. А память пестрила весьма эротическими картинками, где Дина будто с катушек слетела, потому что вытворяла такое…

– Это климакс. Ранний, – тихо, чтоб не разбудить Карлоса, твердила она шепотом. – Нет! – вдруг догадалась девушка. – Это шизофрения. Раздвоение личности. – Дине припомнились вчерашние сцены, где ее никто не просил, а она… В здравом уме и твердой памяти никогда б не рискнувшая пойти на такое в первый же день знакомства. Хотя тут и был не первый! Ну, в смысле первый сексуальный день, когда случился сексуальный контакт. А он, помнила красавица, случился и не раз. – Да, это раздвоение личности, – с ужасом призналась сама себе Дина, вспомнив еще кое-что из прошлой ночи.

Карлос проснулся и большой рукой прижал к себе для поцелуя холодеющую от диагнозов Дину.

Девушка отпрянула и потянулась за мобильным. Чтоб на встроенном переводчике сказать своему… иностранному любовнику пару слов:

– А почему ты в рубашке? – в конце концов перевел телефон женским голосом с акцентом.

– Ты сама просила оставить, – сказал Карлос в протянутый телефон, который продолжал вещать женским нестройным голоском.

– Понятно, – невыразительно выразился переводчик. – Знаешь, я плохо себя чувствую. Правда. Можешь оставить меня? – безвопросительно спросил аппарат.

Мужчина пожал плечами и поднялся с кровати, надевая джинсы на стройные волосатые ноги. Расстёгнутая рубашка открывала невероятные заросли мужских красот на груди, но Дина лишь отвернулась. Она знала, что видит Карлоса в последний раз в жизни, так как смотреть в глаза тому, кто видел ее без ума, было просто невыносимо. Так стыдно ей было за себя только однажды, когда в детстве она описалась, не добежав до дома из школы.

Одно успокаивало, с себя спокойно можно было снять клеймо расистки и фригидной тетки заодно, она вовсе не забыла, как заниматься любовью и как довести себя и заодно мужчину до безумия.

– Пойдем, я отвезу тебя домой, – улыбаясь, сказал Карлос, одевшись. Дина, забывшись муками отчаяния и стыда, даже не заметила, что вообще-то находится не у себя дома.

Поток новых мук обрушился на голову девушки, так и не поднявшей глаза до самого порога, где ее ждала голодная негуляная собака и новый поток мук совести.

***

Наташа не могла взять в толк, как можно впасть в отчаяние от близости с самым желанным мужиком их деревни?! Карлос – бездетный холостяк, богатей по местным меркам, красавец, настоящий кавалер, обалденно готовит и, видимо, так же обалденно ведет себя в постели… Дина с повинной головой лишь хмуро подтвердила последнее сказанное подругой. Что да – то да. Что есть – то есть.

Как можно раскидываться таким ухажером, который, к слову, по словам Хавьера, сам не на шутку влюбился в капризную взбалмошную русскую дамочку. И всего лишь за этим стоят какие-то мифические расистские наклонности, фобии и фиг знает что?! Дина, не поднимая головы, собирала чемодан.

И потом, это неразумно и неэкономно оставлять фешенебельную квартиру, снятую на месяц, и уехать в неизвестном направлении.

Дина все понимала, но не поднимала головы.

Карлос не побежит за ней, – настаивала Наташа. – Эти европейские парни сделаны из другого теста. Демократического. Наш бы Ванька, влюбленный по уши, конечно б, взял шампанское и цветы (и ремень!) и задушил любовью и вниманием, пока дело б не закончилось законным браком или чем похуже. Но тут другие нравы. Уже завтра Карлос с гитарой будет петь под окном другой русской или не русской красавицы.

– Тем лучше, – думала Дина, собирая и собачьи пожитки. И тут просто Дина протяжно завыла на потолок. Даже собаке стало ясно, что этот побег никому не на пользу. В конце концов, однажды переспав с парнем, это еще не обязывает к каждодневным встречам с ним, поэтому необязательно бежать, словно воришка, чтобы прекратить общение. – Все уговаривала Наташа, жалея, что встреча с любимой подругой была столь короткой из-за какой-то интрижки.

Дина посмотрела на собаку и перестала собирать вещи.

Действительно было глупо оставлять оплаченную шикарную квартиру, когда можно просто попросить, намекнуть, в крайнем случае, приказать настырному испанцу более не появляться на глаза. И баста!

Однако Карлос и не появлялся. Началась серьезная стройка на каком-то строительном объекте, и он, оказывается еще и строитель-прораб, выехал на место на неопределенный срок. Даже просить не пришлось.

А Дина готовилась. Так готовилась, что несколько дней потратила на подготовку речи. Потом несколько дней на то, чтобы успокоиться от этой подготовки и самой речи. А потом и вовсе разозлилась, что ни подготовка, ни речь не пригодились.

– Это точно климакс, – говорила Дина лучшей своей подруге Наташе, не в силах скрывать, что скучает по испанскому красавцу.

– Да тебя можно понять, – жалела Наташа подругу. – Он реально классный. В него знаешь сколько баб влюблялось. И вешалось ради него. И преследовало. Он же за свою жизнь ни одну девку на свидание не позвал. Его, как миленького, вылавливали, ему цветы дарили. А он только соглашался или не соглашался, – махнула она рукой.

– Да я не влюбилась! – разозлилась подруга.

– А он и вправду такой классный в постели, как говорят? Ну, прям что аж ах?! – не слушала Наташа влюбленную подругу и придвинулась поближе.

Дина хмуро отмахнулась. Наташа с удовольствием причмокнула.

– Кла-а-а-ас-с!

Дина покраснела и улыбнулась. А потом спросила, когда же Карлос все-таки намерен вернуться? Оказалось, все зависит от обстоятельств. Дина все-таки продолжила собирать вещи, но теперь с другим планом в голове. Обстоятельства обстоятельствами, а Дина Валерьевна привыкла сама управлять ситуацией. И раз уж она не сексуальная расистка, это совершенно меняет ход дела.