Принц Лакронии

– Он когда-то хотел обосноваться в Бениции, – спокойно ответил Порф. – Мы тогда долго с ним беседовали. Вот он и похвастался, что мог стать величайшим в вечности, но предпочёл не дожидаться её, а добиться величия и бессмертия здесь, на земле.

– И что, он построил дворец в Бениции?

– Нет, передумал.

– Почему с ним не произошло такого чуда, как с остальными? – спросил Принц. – На нём была корона, но он ушёл не в мире.

– Понимаешь, дорогой, – вздохнул Порф, – человеку, который позволяет так растоптать свою личность, слишком сложно обрести себя вновь.

– Что с ним сейчас?

– Нам не дано этого знать, Патрис. Думаю, Савиэль дал ему имя.

– Но почему одни, – не исчерпал свои претензии Принц, – дедушка, Лили – так легко слышат голос Савиэля, а другим, как мы с вами, нужно дойти до предельного отчаянья, чтобы расслышать его?

– Закономерный вопрос, Патрис, – улыбнулся Порф. – Но ответ, думаю, слишком прост, чтобы удовлетворить тебя, – мы все разные. Разве могу я сказать, что Савиэль ко мне менее добр, чем к Аполу? Тысячу раз нет!

Принц кивнул.

– Вы ни разу не выезжали с острова?

– Нет, здесь уже жил твой дядя и ещё несколько человек, и они научили меня находить тут всё необходимое.

– А дедушка вас навещал?

– Часто, да. На закате жизни мы наконец обрели ту дружбу, о которой оба всегда мечтали. Он много рассказывал о тебе, сокрушался, что ты больше похож на мать, чем на отца. – Порф усмехнулся. – Он также приехал сразу после встречи с тобой по возвращении из плена. Как он радовался переменам в тебе! Говорил, что наконец-то убедился в том, что брак Милены и Анри не был ошибкой.

– То есть до этого он мучился сомнениями?

– Конечно, – подтвердил Порф. – Он видел, что и дочь, и приёмный сын несчастливы. Жизнь внука под угрозой. И, как ни старался, не видел смысла в этих страданиях. А тогда всё стало на свои места. Почти всё. Апол жалел, что не вернулся вовремя, чтобы предотвратить отъезд Бенедикта. Он постоянно молил Савиэля о его спасении, ощущал свою связь с ним, и огненное преображение Бенедикта сильно отразилось на его состоянии. Ему было безумно жаль приёмного сына, и, сколько бы я ни переубеждал его, винил он только себя.

– Дедушка молил о нём столько лет и молит до сих пор, но ничего не меняется, блюститель творит, что хочет…

– Я думаю, – сказал Порф, – любая молитва что-то меняет, об этом есть много красивых притч в той книге. Но Савиэль слишком уважает свободный выбор человека и до последнего ждёт правильного решения.

– И правда – слишком уважает, – согласился Принц. – Когда этот свободный выбор обходится так дорого другим людям, может, стоит немного ограничить свободу?

– Немного – это как? Как отмерить, сколько вреда можно причинить, а сколько – уже чересчур и пора пресекать?

– Не знаю.

– И я не знаю.

– Удивительно, – заключил Принц, – что я столько узнал о дедушке от вас, а не от него самого. Я и не подозревал, что он столько пережил. И после всего погиб в муках. У меня не укладывается это в голове.

– Савиэль позволил мне немного разделить его боль, – Порф похлопал по хромой ноге, – хотя я желал бы забрать её всю. А теперь Апол рядом с тем, к кому стремился всю жизнь, и настолько близко, насколько это доступно человеку.

– Почему вы не летите с нами? – наконец решился Принц.

«Вы могли бы и со мной разделить боль, – мысленно усмехнулся он, – я б не стал жадничать».

– Так распорядился Савиэль, – не без горечи ответил Порф.

– Зачем же ждать утра? Я готов. – Принц поднялся.

– Мегрель доберётся до Лакронии сегодня ночью. К тому же мне нужно подлатать ковёр. Отдохни, выспись…

– Издеваетесь? – не сдержался Принц. – Может, сходить искупаться?

– Отличная идея, – поддержал Порф. – Вечером вода как парное молоко и солнце нежнее шёлка. Можешь пока забрать ковёр – я управлюсь с ним за ночь.

Порф удалился в хижину, оставив Принца в противоречивых чувствах: с одной стороны, он ожидал от старца важного напутственного слова или очередной спасительной вещицы, а вместо этого ему предложили искупаться. С другой стороны, рассказ о дедушке наполнил сердце теплом и тем самым покоем, слаще которого Принц ничего не знал. И страшные воспоминания о последнем «купании» потеряли свою остроту. Принц взял ковёр, чтоб поискать на нём подходящий пляж. Но сначала решил посмотреть, чем там занимаются Риччи с Лили.

Выбор

По дороге через джунгли с лианы снова свесилась змея, и Принц, хоть и с опаской, но погладил её. Несмотря на такое знакомство, эти экзотические леса по-прежнему не казались ему дружелюбными. Он не мог расслабиться и постоянно держался начеку. Казалось, стоит зазеваться, сойти с тропы, и этот зелёный сумрак проглотит без остатка. Если б Принц не убеждал себя, что здесь он под защитой Порфа и Высшего мага, то ни за что бы сюда не сунулся. Пожалуй, не будь этой защиты, блюститель тоже не полез бы в джунгли: сыро, душно, на коне не прорвёшься, а уж гигантские пауки и муравьи, снующие повсюду, – просто брр. Может, на самом деле и нет никакой магической защиты? Принц так увлёкся этими занятными предположениями, что не заметил, как прошагал оставшуюся часть пути. Настроение становилось всё лучше, когда, выходя из джунглей, он услышал смех Лили. Его мирный настрой, а также решимость отстать от неё как ветром сдуло. Принц спрятался за гигантским папоротником.

Риччи бросал гальку по воде, и Принц насчитал до пяти отскоков. Ещё и учил Лили, подбирал ей гладкие камушки. У неё наконец получилось два отскока. Обрадовалась, рассмеялась. «Ох уж этот затейник! Вот чего он так на неё смотрит? Кто дал ему право? На что он надеется? А что, если… Что, если я погибну, а Лили останется?» Противно засосало в груди.

Лица обоих вдруг стали серьёзными, и Лили опустила глаза. Принц потянулся за подзорной трубой.

– Думаешь, он женится на тебе, если вы победите колдуна? – спрашивал Риччи.

Подзорная труба чуть не выскользнула из мгновенно вспотевших рук.

Лили пожала плечами.

– Вряд ли, – ответил за неё Риччи. – Ну или женится и будет всё время чувствовать себя благодетелем, который снизошёл до простушки. Проснётся и скажет: «А ты что тут делаешь? Почему завтрак ещё не готов?»

Риччи здорово спародировал Принца. Лили подняла на него страдальческий взгляд.

– Ты ведь сама это понимаешь, – не унимался Риччи. – Конечно, война мгновенно всех равняет, и сейчас он славный малый, а вы отличная пара. Но война закончится, а в мирное время тебе никогда не стать ему ровней. Так уже произошло однажды и произойдёт снова. Не будете же вы вечно мотаться по колдунам.

Принц стиснул зубы. Вот змей! Что же ответит Лили? Но Лили молчала.

– Эта корона вряд ли сможет на что-то повлиять, – продолжал Риччи. – Похоже, вас просто используют в этой большой игре магов с колдунами.

«Где-то я это уже слышал», – отметил про себя Принц.

На сей раз Лили запротестовала:

– Тут ты точно ошибаешься.

(А насчёт Принца, значит, не точно).

– Ты очень наивна, Лили. А Принц твой просто глуп. Возомнил из себя победителя колдунов, а Порф этим пользуется. Только в одиночку у него бы ничего не получилось, так что приходится отправлять тебя, а ты и рада.

– Ты ошибаешься, Риччи, – повторила Лили.