В некотором царстве… Сборник рассказов

Кроме бочонка Василий Васильевич взял для дачи какую-то мелочь, которая теперь ему показалась совершенно ненужной. Да, эта стерва уколола в самое сердце.

В Европе она ответила бы за это по-крупному, скрипел зубами Соломкин. Недаром там в транспорте не принято уступать место страшим, могут и привлечь за оскорбление. А у нас… Этой деревенщине цивилизованные манеры незнакомы. Добрая. Ядом брызжет во все стороны совершенно бесплатно. Ну, ничего, узнает, с кем связалась.

Он твердо решил, что подобное унижение, да еще на глазах у граждан, на тормозах не спустит. Отомстит так, что кассирша будет помнить всю жизнь. "Домашний арест" станет ее судьбой. Для начала нужно написать руководству сети. Страна у нас полицейско-бюрократическая. Беседой ничего не добьешься. Но стоит отправить письмо по инстанции и бюрократический механизм начинает вращаться своими хоть и ржавыми, но огромными жерновами. Перемелет кого угодно.

Несколько лет назад у него закончилась лицензия на оружие. Он не любил убивать животных, никогда не охотился, но итальянскую вертикальную двустволку с патронами, однажды приобрел. Уж очень она была красива и гладка, как девушка.

Пришел в наркологический диспансер за справкой для разрешительной системы, заплатил две с половиной тысячи, прошел в кабинет врача. На вопрос докторши какие лекарства он принимает, Василий Васильевич честно признался, что пару дней назад употребил десять капель корвалола – сдавило голову, видно от погоды, корвалол когда-то порекомендовал ему районный терапевт. Как показалось Василию Васильевичу, врачиха очень обрадовалась его признанию, заявила, что раз так, справку она выдать не может. Ему придется прийти через месяц, так как фенобарбитал является наркотиком. При этом нужно будет снова заплатить 2,5 тысячи. "Как же так? – возмутился он. – Я же сам честно рассказал, что принимал корвалол. Не знал я про "запретный" в нем фенобарбитал. Нужно тогда на кассе предупреждать граждан по поводу его наркотической принадлежности, а потом уже брать деньги. Вот если бы я умолчал, а вы меня поймали, тогда другое дело. Так что прошу выдать справку, вы же видите, что я не наркоман". Но аргументы не подействовали. Врач по фамилии Потапова справки не выписала, а бумажку следовало в течении нескольких дней предоставить в полицию. Словом, Соломкин попал в ловушку и тогда он решил действовать- написал гневные письма в Департамент здравоохранения и главному врачу наркологического диспансера. Суть его послания заключалась в том, что руководство диспансера, не предупреждая граждан о запрете на препараты, содержащие фенобарбитал, преднамеренно вводит их в заблуждение, стрижет на них деньги. В диспансере процветает коррупция, которой должна заняться прокуратура. Шум поднялся невообразимый. Несколько раз ему звонил руководитель диспансера, приглашал в любой день приехать, забрать свою справку. Звонила и врачиха Потапова. Нет, она не извинялась, говорила, что ее собираются уволить. Лично к ней Соломкин претензий, в общем-то, не имел, она лишь выполняла указания "мафии". Он, как честный человек, пообещал ей помочь, написал, главврачу, мол, она тут ни при чем. Врачиха перезвонила через неделю, сообщила, что ее все равно увольняют. Больше биться за нее Соломкин не стал, ну и черт с ней. Все выполняют чьи-то указания, но надо еще и совесть иметь. Забрал справку у замглавного врача и выбросил скверную историю из головы. Но она продемонстрировала термоядерную мощь "жалобных" писем.

Целый день Соломкин мотался по городу по своим делам. Вечером он вошел в лифт своего дома с твердым намерением, не откладывая составить жалобу на кассиршу в Роспотребнадзор, Общество защиты прав потребителей, ну и, разумеется, руководству гипермаркета.

Поднес палец к кнопке лифта, когда в него заскочила невысокого роста женщина с распущенными русыми волосами в красной, с дутым воротником куртке. На улице теплынь, а она в зимнее вырядилась, подумал Василий Васильевич. И тут что-то в ней показалось знакомым. Кажется, затылок.

Когда она обернулась, он обомлел – кассирша из супермаркета, та самая хамка, на которую он собирался жаловаться. Не может быть. Только этого еще не хватало.

-Вы? – округлила она в свою очередь глаза. – Еще не самоизолировались?

Соломкин сглотнул комок, собрался, сердце бешено стучало:

-Вас поджидал. Куда же без такой юной красавицы на самоизоляцию.

Слово "юной" о выделил особо.

Она хмыкнула, что-то пробурчала.

-Вам какой? – спросила она, приготовившись нажать верхнюю кнопку.

-Что вы делаете в приличном доме?– с максимальной желчностью поинтересовался Василий Васильевич. Он был готов к бою. Но женщина вызов не приняла, пожала плечами:

-Знакомую пришла навестить. Вам-то что за дело?

Ваш круг общения среди мешков с цементом и лампочек, где вы совсем офонарели, подмывало сказать Соломкина, но он сдержался. Она же, не дождавшись ответа, нажала кнопку верхнего этажа. Соломкину нужно было на двенадцатый.

Двери с шумом захлопнулись, лифт плавно понесся верх. Кассирша на Василия Васильевича не глядела, открыла смартфон. На пятом лифт замедлил движение, на шестом что-то в нем заскрежетало, а на седьмом, судя по кнопкам вызова, встал. Издал звук, подобный последнему выдоху динозавра. Основной свет погас, горела лишь лампочка типа ночника.

-Это что? – спросила кассирша, лихорадочно тыкая по всем кнопкам на щитке.

-Оставьте кнопки в покое,– нервно посоветовал Соломкин.– Не хватало еще вниз сорваться.

-Вас не спросила. Алло, диспетчер! Диспетчер!

После пятнадцатого раза диспетчер ответила, причем вопросом:

-Что вы там делаете?

-Как что? Едем, вернее, ехали и застряли.

-Президент велел по домам сидеть, а вы шастаете.

-Это старикам он велел,– кассирша покосилась на Соломкина.

-Теперь всем, час назад по телевизору объявил. Надо телевизор слушать, а не шастать.

-Всем сидеть…,– с сожалением повторила кассирша.– Странно. И что нам теперь делать?

-А теперь и не знаю. Слесаря после речи президента все по домам разбежались. Сказали, что не имеют права нарушать его указы. Одна тут сижу.

-И когда же рабочие вернутся?– петушиным голосом спросил Соломкин.– Вот еще, какая глупость – с работы убегать. Они, видно, у вас пьют, распустились там. Я на вас в этот, как его…в департамент пожалуюсь.

-Жалуйтесь, только что толку. Пока начальство наше команды особой не даст, никто не вернется.

-Это же прям дикость какая-то. Нам что же тут ночевать что ли?

-Да вы не волнуйтесь, гражданин. Сейчас с центральной свяжусь, может не все еще хотя бы там разбежались.

-Думать надо, прежде чем указы по телевизору оглашать!

-Это вы про кого, гражданин?

Соломкин в сердцах сплюнул, опустился на корточки:

-Страна идиотов, одни коронавирусы остались,– пробурчал он себе под нос.

Диспетчер отключилась.

-Как же вы так про нашего лидера, – покачала головой кассирша.– Он о людях заботится, главным образом о стариках, а вы недовольны.

-Надоели ваши геронтологические шуточки, на себя посмотрите.

-А я что? Не девушка давно, конечно, но и не моложусь, как некоторые. Самое отвратительное, когда старики молодятся.

-Да хватит уже!

-А что вы так всё на себя принимаете? Комплекс у вас, типичный для пожилых людей.

-На меня еще девушки заглядываются, мне еще до пенсии… как до Луны.

-Сочувствую. Хотя Луна по космическим меркам совсем близко. Когда люди переходят 60-летний барьер- бывший возраст выхода на пенсию- они перестают комплексовать. Понимают, что точка невозврата пройдена и к этому нужно относиться философски.

-С таким умом и лампочками торгуете.

-Еще и бочками для самогона. Вот скажите, зачем она вам понадобилась, вы алкоголик?

-Не ваше дело. Предположим, нет, что дальше?

-Ну да, алкаши до вашего возраста не доживают. Или завязывают еще на половине дистанции, либо уже на кладбище.

-Откуда в вас столько яду? Ах, да понимаю, глупость спросил. Яд в женщинах копится только в одном случае, от одиночества при полной сексуальной неудовлетворенности. Вы в секс-шоп что ли зайдите, тут рядом есть "Розовый кролик".