Когда белые древа перестанут цвести. Том первый

– Всё давно размякло, – буркнула она почти обиженно, стукнув миской о стол.

– Не стоит переживать, – несмотря на ворчание бабушки Яо, Люи всегда мог понять, о чём она беспокоилась на самом деле. – Я и так знаю, что бабушка готовит лучше всех.

– И не подлизывайся, – старушка опустилась на табурет напротив. Её тон заметно смягчился.

– Даже не думал, – промямлил Люи с набитым ртом.

Бабушка Яо вздохнула. Теперь, когда воспитанник вернулся, она понемногу начала успокаиваться. Жаль, что Мэн Лин не дожила до этих пор. Она бы непременно порадовалась, увидев, каким вырос её ребёнок.

– Сегодня я прибиралась в библиотеке, – склонившись к столу, вполголоса проговорила старушка, глядя на Люи. Юноша отвлёкся от чашки с едой и так выразительно посмотрел на бабушку Яо, что и спрашивать ничего не потребовалось. – Не знаю, подойдёт ли такая, – с этими словами она вынула из-за пазухи тонкую потрёпанную рукопись и положила её на стол. – На этой книге было столько пыли, что вряд ли её хватятся скоро.

– Я постараюсь быстро прочитать и вернуть, – пообещал Люи, поспешно заталкивая книгу за шиворот. Если кто-нибудь заметит пропажу, бабушке Яо попадёт.

– Опять таскаешь пацану этот хлам, – послышалось над ухом, и Люи от неожиданности чуть не подпрыгнул. Подняв голову, он увидел рядом дедушку Ли. – Мао доел. Мы уходим, – развернувшись, старик поплёлся прочь, не удостоив его и взглядом. – Зачем только эта чертовка научила мальца читать? – вопрошал дедушка Ли сам себя. – Рос бы нормальным, как все дети. Так нет – он книжки до дыр зашаркивает. В шахтёрской-то деревне!

– Не слушай его, – бабушка Яо поспешила накрыть ладонь Люи тёплыми сухими руками. Они были колючими от тяжёлой работы, которой занималась старушка при храме, но всё равно Люи передалась та нежность, которую женщина вложила в это прикосновение. – Лин-Лин знала, что делала.

Едва Люи раскрыл рот, чтоб ответить, как на кухне появился старший брат Су Ифэн. Он кивком пропустил уходящих стариков и сурово оглядел владения бабушки Яо. Заметив младшего, брат Су нахмурил брови.

– Ты почему не в кровати?

– Братец, я только с работы вернулся, – Люи запихал в рот побольше еды, зная, что старший не станет слушать.

– Быстро спать!

– Хорошо, – одним глотком допив бульон, Люи отставил миску. – Спасибо за еду, – улыбнувшись бабушке Яо, он выскользнул за дверь и побежал в сторону сиротской спальни.

– Я передам настоятелю, чтобы он попросил господина не задерживать работников, – Су Ифэн ещё раз строго осмотрел кухню. Там, где ужинал дедушка Мао, повсюду валялись остатки еды. – Помощь нужна?

– Что ты, что ты, – старушка тяжело поднялась из-за стола. – Эта старая мотыга ещё может выполнять свою работу.

Подхватив миску Люи, бабушка Яо понесла её к остальной грязной посуде. Брат Су кивнул, пожелал ей доброй ночи и вышел. Как дежурному ему ещё нужно было обойти территорию храма и удостовериться, что все сироты крепко спят. А то не доглядишь за ними, потом хлопот не оберёшься.

Прижимая добытую книжку к груди, Люи неслышно проскользнул в спальню. В нос ему ударил запах пота и сладостей. Кто-то из ребят, спящих возле входа, точно припрятал что-то вкусненькое. Скорее всего, это Чжань Пи, что подрабатывал в пекарне.

Люи на цыпочках прокрался к своей кровати, стараясь никого не потревожить звуками шагов. Но едва он собрался опуститься на жёсткий матрас, как понял, что место занято двумя младшими детьми. Юноша присел на корточки. Это были малыш Тянь Юй и его названный брат Му Юнь, которые каждый вечер перед сном приходили послушать историй.

– Простите, сегодня я не смог вам ничего рассказать, – прошептал Люи, накрывая мальчиков стареньким одеялом. Один из них заворочался во сне, и юноша мягко положил руку ему на голову, чтобы успокоить. Затем он вытащил из-под кровати потрёпанную циновку, расстелил её там, где сидел, и улёгся поверх без всякого одеяла. Конечно, от такой ночёвки назавтра у него будет ломить всё тело, но нельзя же, в самом деле, прогнать детей.

Люи немного переживал из-за того, каким он рос слабым. Несмотря на среднее телосложение, здоровье его не ладилось. Стоило перетрудиться или переволноваться – и начинало нестерпимо колоть в груди. А иногда он вовсе мог целый день пролежать без сил: чаще всего это случалось в сезоны дождей. Ночёвки на полу тоже не проходили бесследно: на следующий день юноша чувствовал себя вялым, а в некоторых местах у него появлялись синяки.

Поправив циновку так, чтоб на неё падал лунный свет из окна, Люи чутко прислушался к темноте, прежде чем вынуть из-за пазухи книжку, которую вынесла из библиотеки бабушка Яо. Как и большинство людей вокруг, старушка не умела читать, и потому брала наугад самые пыльные книги – те, к которым давно никто не прикасался и вряд ли стал бы скоро о них спрашивать.

Для Люи обучение чтению осталось самым ярким воспоминанием о матери. Даже будучи прикованной к постели в свои последние дни, Мэн Лин настаивала на том, чтобы он сидел над книгами по несколько часов в день. Как теперь, так и тогда, поставщиком рукописей для матери и сына была бабушка Яо, которая присматривала за ними с тех пор, как они появились в деревне Лэй.

Люи раскрыл книгу и перелистнул несколько страниц. «Откуда в библиотеку храма попала небылица?» – не поверив своим глазам, он по-быстрому просмотрел всю рукопись. Обычно бабушка Яо приносила ему травники или сборники наставлений настоятелей храма разных лет – но историю о том, как человеческая женщина стала супругой бога, Люи держал в руках впервые.

«Кому понадобилось тратить на это столько бумаги?» – дивился юноша, вертя книжку в руках. Сама бумага тоже показалась Люи необычной – с лёгким налётом мерцания и гораздо более гладкая, чем вся знакомая прежде. Пожав плечами, он погрузился в чтение.

История рассказывала о девушке, брак с которой люди Восьми Провинций назвали уплатой дани. Автор же предпочитал выражение, связанное со смирением или покорностью судьбе. Но поскольку рукопись пестрела старинными символами, многие из которых Люи не знал, понять её оказалось непросто, несмотря на идеальный почерк писца.

Попытавшись представить того, кто мог писать столь аккуратно, Люи увидел перед собой утончённую девушку благородного происхождения. Не поверив своему воображению, он потряс головой. Очевидно, что небылица заставила фантазию разыграться. Ну откуда в деревне Лэй взяться такой редкой книге?

Кроме текста, Люи нашёл в рукописи несколько детальных рисунков. Проведя по ним пальцами, он поймал себя на странном желании просунуть руку внутрь. Конечно, это было невозможно. Всё, чего бы Люи добился этим, – проделал бы в истрёпанных временем страницах дыру.

Дочитав книгу, он перевернулся на спину и уставился в потолок. «Какая странная история», – думал Люи, вглядываясь в игру света и тени, заполнявшую комнату. Со всех сторон доносилось посапывание, кто-то из детей храпел, уткнувшись в подушку, из-за чего звук получался приглушённым, будто придавленным. «Наверняка он напускал целое море слюней», – хихикнул юноша про себя.

Но отчего-то больше смеяться ему не хотелось. Люи так взволновала прочитанная небылица, что сна не осталось ни в одном глазу. Интересно, могло ли написанное произойти в самом деле? Разве боги взяли бы в жёны кого-то из людей?

Юноша припомнил слухи о властелинах двух миров, которые шёпотом передавались в деревне Лэй по тёмным углам.

За общение с богами многие века отвечал правящий клан Цинь, что восседал на престоле в Аньяне. Простые смертные не то что не видели их лиц, скрытых за нефритовыми масками, они даже не знали, умеют ли боги говорить на человеческом языке. Если задуматься, не так уж много было о них известно – всё больше домыслы и пересуды. Вот если б оказаться во Внутренних Землях и самому на всё поглядеть…

Люи бережно припрятал книгу за пазуху, намереваясь вернуться к ней позже. Вдруг ему удастся разобрать ещё несколько символов? Может быть, тогда на историю девушки прольётся чуть больше света?

В любом случае, завтра состоится церемония уплаты дани, и в деревню Лэй придёт один из богов. Нужно будет подобраться поближе и как следует его рассмотреть – а то когда ещё предоставится такая возможность?

Последний раз боги приходили в эти края задолго до того, как Люи с матерью появились в деревне, поэтому о прошлых смотринах он не знал ничего. Как и не представлял, где жил ранее. Но если долго раздумывать о прошлом, что-то мучительное начинало шевелиться в памяти, и Люи охватывал страх. Всякий раз, думая о детстве, он приходил лишь к одному желанию: бежать.

Люи схватился за горло и шумно вдохнул воздух. На мгновение ему показалось, что комнату наполнил запах гари. Юноша почувствовал, как вспотели его ладони, а тело охватила дрожь. Ещё немного – и железным обручем сдавит сердце.

Люи положил руку на грудь и, несколько раз вдохнув и выдохнув, как учила его матушка, заставил себя успокоиться. Вдох. Задержка. Выдох. Задержка. И так – пока не перестанет трясти. Сейчас не время разбираться в том, что ему привиделось: храмовый лекарь уехал в столицу за пилюлями, и случись что с одним из сирот, помочь будет некому.

Юноша запрятал рукопись поглубже – чтобы не выпала – и перевернулся на бок, засунув руку под голову. Его мысли снова вернулись к предстоящей церемонии. По случаю праздника завтра будет отдыхать вся деревня – остановятся даже работы в шахтах. А когда божественную дань посадят в повозку и торжественно проводят в столицу, люди бросятся пить и радоваться, что беда обошла их стороной.

Конечно, будет и одна опечаленная семья – та, чьё дитя изберёт данью бог. Бабушка Яо рассказывала, как не раз за долгую жизнь наблюдала слёзы отцов и матерей, вынужденных отослать отпрысков в Шаньшэнь. В этом доме ещё много дней продлится траур, ведь несчастные родители больше никогда не встретят своих детей.

Люи всегда расспрашивал о богах с непомерным любопытством. Иной раз старушке приходилось прикрикнуть на него, чтоб отстал. Ему постоянно казалось, что бабушка Яо что-то недоговаривала, однако выяснить, что именно, у него так и не вышло. В конце концов он решил оставить её в покое и сосредоточиться на книгах – ведь те не станут тебя ругать, да и утаить от тебя ничего не смогут.

Люи перевернулся на другой бок и мысленно пересчитал всех девушек и юношей подходящего для церемонии возраста: от семнадцати до двадцати одного. Всего получалось около двух десятков, включая дочь господина Ни – Сяоли.

Вспомнив о торговце, Люи опять невольно потянул руку к шее.

Наверное, госпожа Цан была сегодня особенно зла из-за того, что даже на пороге беды её супруг думал лишь о том, как удовлетворить свои сомнительные потребности, а вовсе не о том, как поддержать родную дочь.

В прошлом месяце Сяоли достигла возраста семнадцати лет. Люи готов был поклясться, что с тех пор она плакала каждую ночь, сетуя на горькую судьбу. Юноше стало жаль бедной девушки – она хоть и была несносной и капризной, но всегда относилась к нему по-доброму и угощала сладостями, когда не видели мать и отец. Будет грустно, если выберут её. А какая буря поднимется в доме господина Ни – и представить страшно…

Отогнав мрачные мысли, Люи решил подумать о том, чем займётся в долгожданный выходной. Перевернувшись на спину и положив руку поверх спрятанной книги, он вдруг ощутил, что всё идёт своим чередом. Вслед за этим чувством его охватило спокойствие, и он сам не заметил, как уснул.

Глава 2. Луч солнца в деревне Лэй

Люи выбежал из-за угла, на ходу зацепившись рукой за проходившего мимо монаха, чтоб не упасть. Извиняясь и кланяясь, он попятился в сторону храмовых ворот и чуть не налетел на бабушку Яо, которая мела двор.

– Доброе утро! – ещё до того, как старушка начала ворчать, Люи обезоружил её искренней улыбкой.

Подняв было метлу, чтобы осадить проказника, бабушка Яо передумала. Она как никто другой знала о том, сколько Люи пришлось пережить. И то, что он продолжал улыбаться так же чисто, как в детстве, было настоящим чудом.

– Сегодня на обед будет много вкусного! – прокричала бабушка Яо ему вслед.