Когда белые древа перестанут цвести. Том первый

От волнения Люи ничего не слышал, кроме собственного дыхания и гулких ударов крови в висках. Лес полнился запахами влажной земли и сырости, мокрой коры и листвы. Из-за тумана юноше долго казалось, что он топтался на месте, пока нога его не споткнулась о нечто намного большее, чем просто дорожный камень. Вскрикнув, Люи повалился на груду обломков и напоролся ладонью на острый край.

Закусив губу, он прижал раненую ладонь к себе. Если не проявить осторожности, ночная вылазка может закончиться травмой и посерьёзнее.

Люи попытался осмотреться, но туман оказался слишком плотным, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. Руку жгло огнём. Юноша оторвал полоску ткани от рубахи и наскоро перемотал рану. Это всё же лучше, чем ничего.

Подумав ещё с минуту, Люи по наитию двинулся вверх по склону и вскоре обнаружил заросшую тропу. Здесь он решил идти медленно, пробуя на твёрдость каждый шаг, но внутренний голос подсказывал, что направление верное.

Куда выведет эта тропа, Люи не представлял, однако никак не мог избавиться от ощущения чего-то знакомого. Пространство вокруг ощущалось так, будто тело юноши хорошо знало его.

Внезапно Люи запнулся о какой-то предмет. Дрожащими руками он принялся шарить в траве и вскоре извлёк из неё нечто плоское. Когда юноша увидел, что именно нашёл, глаза его округлились.

Тем временем в лагере стоял переполох. Обнаружив пропажу, охранники метались по поляне в поисках беглеца. Возле ручья, к которому отправился Люи, они нашли так и не помытые миски. Кто-то из деревенских предположил, что случилась беда – может быть, юношу уволок в чащу зверь. Но найденные следы быстро убедили всех в том, что Люи сбежал.

Сначала мужчины не верили, что он смел так поступить. В деревне Лэй этот ребёнок не создавал проблем, всегда вёл себя доброжелательно и покорно. Неужели страх стать божественной данью так затуманил его разум, что он решился бежать?

Недолго думая, люди из столицы пустились по следам, едва различимым в темноте. Кузнец и помощник главы деревни Лэй последовали за ними, а лапшичник и аптекарь остались присмотреть за повозкой.

Люи же в это время беспокойно перебирал в руках находку и не мог понять, отчего тело так трясло. Нечто пугающее пробуждалось в его памяти, разворачиваясь медленно, словно тяжёлый водный поток.

Перед внутренним взором Люи промелькнули большие и сильные руки, которые оторвали его от земли. Затем он увидел, как кто-то протягивал ему блестящий кинжал в нефритовых ножнах. Люи ухватился за рукоять, которая явно была ему не по размеру, и впился в подарок полными восторга глазами.

– … защищай её, ладно? – услышал он давно забытый голос.

По лицу юноши побежали слёзы, но он не заметил этого. Продолжая сжимать в руках грязную рукоять с обломанным лезвием, он ловил далёкие отголоски слов.

– …она ведь наша…

Внезапно раздался громовой раскат такой силы, будто над головой раскололись небеса, и мягкий глубокий голос растворился в нём без следа. На смену ему пришли звуки битвы, крики и грохот падающих камней, перемешанные с треском ломающихся деревьев. Мир вокруг наполнился ужасом, запахом крови и гари. Люи почувствовал, как уже другие руки – тонкие и нежные – подхватили его и понесли прочь из этого ада, крепко прижимая к груди, в которой бешено скакало сердце.

Юноша осознал, что рыдает посреди леса, только когда его пальцы скользнули по краю клинка. Почувствовав кровь совсем рядом, он отшатнулся от собственных рук – и только тогда заметил, что происходит. Пристроив находку за пояс, Люи решительным шагом направился дальше в лес.

Утерев слёзы, он размазал по лицу грязь и кровь. Растрёпанный, в запачканной рваной одежде, трясущийся, но целеустремлённый, в этот момент Люи походил на безумца.

Несколько раз он терял тропу, повороты которой едва различались в траве. Тогда Люи подолгу кружил на месте, прислушиваясь к телу, и лишь после продолжал путь. В памяти то и дело всплывали обрывки видений – то он бежал через лес совсем маленький, звонко хохоча, то ревел на покрытом мхом камне из-за того, что его кто-то дразнил. Его окружали люди, которых он не помнил, но в прошлом считал родными. В основном это были взрослые, и маленький Люи доверял им как своей семье.

Затем снова раздавался страшный грохот, нежные воспоминания раскалывались со звуком грома, и Люи захлёстывало отчаяние. Начиная задыхаться, он хватался за шею. Ему казалось, что он опять очутился на складе господина Ни, и тот повязывал платок поверх божественной метки. Всё настолько перемешалось у него в голове, что в итоге вылилось в чудовищную пульсирующую боль.

Много ли прошло времени в метаниях по лесу, Люи не знал. Когда боль отступила и перед глазами прояснилось, он обнаружил себя посреди заброшенного поселения, вокруг которого стояли деревья с призрачно-белыми цветами. Подобного он не видел очень давно. Когда-то такие деревья росли возле кладбища деревни Лэй, но в последние годы Люи думал, что их вырубили.

В тумане прорисовывались несколько старых домов, стоявших вокруг колодца, заваленного балками и камнями. Люи вдруг вспомнил, как искал в этом колодце отражение луны, а тонкие белые руки указывали ему то наверх, в небо, то вниз, в эту дыру, из которой веяло прохладой.

Добредя до колодца, Люи опустил руку на холодный камень. Слёзы снова застлали ему глаза, а в душе поднялась такая тоска, что хоть вой. Ему отчаянно захотелось расспросить кого-нибудь о том, что здесь произошло. Но он не знал, к кому мог обратиться с вопросами. Затерянное в лесу поселение. В самом деле, кто ведал о его тайнах, что привели к столь печальной судьбе?

Люи вспомнил бабушку Яо. Она всегда была рядом с ним и Мэн Лин, но здесь, в обрывках воспоминаний, Люи не увидел её. Впервые в жизни он задумался о том, действительно ли старушка была его дальней родственницей, как говорила людям в деревне Лэй. Но если это не так, то что могло побудить женщину годами лгать соседям? Может, и правда наведаться к ней?

Нет-нет. Люи несколько раз вдохнул и выдохнул, чтобы привести мысли в порядок. Если сейчас он появится в деревне, ему не жить. Пробраться в храм тайком? Возможно, это сработает, но разве тогда он не подведёт односельчан? Кто поверит, что он сбежал лишь для того, чтобы разведать давние дела, а не затем, чтобы избежать судьбы божественной дани? Нужно закончить с осмотром этого места и подумать обо всём не спеша. Если, конечно, останется время.

Вдруг юноша почувствовал неясный тихий зов. Сначала он не обратил внимания на это ощущение, но оно становилось всё настойчивее, и в конце концов он осознал, что его манит к одному из домов.

Люи поднялся, но пошатнулся и чуть не упал. Его ноги так сильно затекли, что он перестал чувствовать их. Оглядевшись, он убедился, что другие дома не вызывали интереса – только тот, что стоял ближе всех к колодцу.

Хромая, Люи доковылял до этого дома и проскользнул внутрь, но практически сразу споткнулся о разбитый горшок и упал. Ещё бы, ведь разве можно что-то разглядеть внутри помещения в столько тёмную ночь?

Люи не стал подниматься, а вместо этого лучше прислушался к себе и ползком двинулся в направлении зова.

Вдруг посреди кучи обгоревших вещей, торчавших из дыры в полу, юноша приметил мерцание. Он протёр глаза, чтобы убедиться, что ему не примерещилось, но свет не исчез.

Люи подполз к дыре и запустил в неё руку. Весь перемазавшись в золе, он извлёк наружу предмет, похожий на тёмный кристалл, внутри которого пульсировало слабое сияние.

Едва юноша взял кристалл в руки, как его голову буквально взорвала вспышка боли. Люи вскрикнул, но вместо того чтоб отбросить вещь подальше, лишь сильнее сжал её в кулаке. Тогда вслед за острой болью стали накатывать волны тягучей и тупой. Юноше казалось, что его голова лопнет, если это продолжится.

Сквозь слёзы, застлавшие глаза, Люи увидел перед собой лицо матери. Мэн Лин поцеловала маленького сына в лоб, затем накрыла его глаза нежной ладонью и тихо прошептала: «Забудь». После этого сознание юноши погрузилось в спасительный мрак.

Некоторое время Люи пребывал в кромешной пустоте и темноте – пока не осознал, что у него есть тело, и он может чувствовать и перемещаться. Он сделал несколько шагов и удивился их внезапной лёгкости. Тогда Люи перевёл взгляд на свои ноги. Это были ноги мальчика лет четырёх-пяти. Вытянув перед собой руки, юноша подтвердил догадку о собственном возрасте.

Закончив осматривать своё тело, он поднял голову, чтобы сориентироваться. Чем больше Люи силился разглядеть местность вокруг, тем более явной она становилась. У него возникло ощущение, словно он лепил реальность одной только силой мысли.

Вскоре Люи увидел, что находится в лесу. Ярко светило солнце, щебетали птицы и пахло свежей зеленью. Судя по листве и цветам, он оказался во времени, близком к началу лета.

– Люи, – послышался до боли знакомый голос, и сердце юноши защемило от радости. Мама!

Растеряв всякий покой, он вертелся вокруг, словно заведённый, но нигде не видел Мэн Лин.

– Люи, – послышалось с другой стороны, и из-за дерева высунулась изящная рука.

Юноша хотел рвануться к матери, но маленькие ножки стояли на земле. Вдруг он понял, что хлопает в ладоши.

– Я здесь, – рассмеялась Мэн Лин и, оказавшись позади мальчика, подхватила его на руки.

Маленький Люи залился звонким смехом.

Покружив сына, Мэн Лин поставила его на землю и опустилась рядом. Чуть поодаль от неё стояла корзина с травами. Юноша уже успел позабыть, какой красивой была его мать. Больше всего на свете в этот момент ему хотелось броситься к ней на шею, обнять и разрыдаться – но он не мог. Детское тело не слушалось его. Вместо этого он наклонился, сорвал растущий рядом цветок и протянул самой дорогой женщине.

– Это мне? – улыбнулась Мэн Лин. Приняв цветок, она понюхала его. – М-м-м, как вкусно пахнет! Только знаешь, что? Цветочкам будет лучше, если они останутся расти на земле. Тогда мы сможем ещё много раз прийти и полюбоваться ими. Хорошо?

– Хорошо, – ответил маленький Люи.

Постойте, что? Этот мальчик отчётливо помнил, как его отец приносил матери целые охапки цветов. Каждый раз, видя, с какой нежностью она ставит их в вазу, Люи мечтал так же радовать маму. И всё же маленький он охотно согласился сделать так, как говорила Мэн Лин.

Вспомнив, сколько раз он носил ей цветы, когда та лежала прикованной к постели в деревне Лэй, юноша не смог сдержать внутреннего плача. Значит, эту привычку он перенял от отца? Выходит, ему достались по наследству не только глаза «как солнышко»?

– Но раз уж ты сорвал этого дружочка, то мы возьмём его с собой и дома поставим в воду, – улыбнулась Мэн Лин.

В одну руку она подхватила корзинку, другую протянула Люи. Ухватившись за материнскую ладонь, он почувствовал себя невероятно счастливым и гордым, ведь они возвращались домой вместе. Самую красивую женщину в мире сопровождал не кто-нибудь, а именно маленький он.

Юноше казалось, что его грудь вот-вот разорвётся от нежности, которую испытывал этот беззаботный мальчик, и боли, которую чувствовал он сам. Его мама тем временем что-то щебетала о том, как, вернувшись, они станут готовить обед, а потом соберутся все вместе, чтобы послушать истории о богах. И что отец сегодня наконец-то вернётся с важного дела.

Люи вдруг вспомнил, как Мэн Лин всегда по-доброму отзывалась о нём, как подолгу ждала из леса – но никогда не тревожилась. Она шутила, что присматривает за мужем, даже если он далеко.