Мы будем вместе. Письма с той войны

Вот я и дома. Оказывается, можно было не спешить, но я чувствую, что дальнейшее пребывание в Москве было бы вредным для нас. Мечты и сомнения сменились реальными мыслями о будущем, а в этой сфере я чувствую себя спокойней и уверенней (самоуверенность). Даже твои письма не могли расстроить меня. Случись это до отъезда, было бы плохо. Муся, мы не ошиблись!

Ты просишь согласия написать сугубо интимную вещь. Глупая, маленькая девочка, разве мы теперь не стёрли все границы отчуждённости; разве не существует тайна двух? Пиши, и ты услышишь в ответ самую тёплую, доверчивую правду. И никогда не проси разрешения, и не сомневайся в тайне.

Мне кажется иногда, что не я, а ты старше меня. Я могу быть доверчивым ребёнком, и это не тяготит меня. Но, милая, не слишком ли ты сгущаешь наши различия? Твои друзья, побывав со мною, пожалуй, потеряли бы свою чистоту и блеск или… совесть.

Конечно, я пришёл к тебе не с целью флирта или романа. С первых минут я почувствовал, что ты – яркая недоступная звёздочка. Откровение: я пришёл с утилитарной целью использовать нашу дружбу для получения бумаги и морального отдыха около умного человека, а кончилось… хорошо. Только не подозревай во мне подлости. Ради разврата я не создавал бы такого сложного чувства. Да и зачем ради этого искать достоинств человека, когда вполне достаточно женщины, а женщин хватило бы и на мои достоинства. Возьми эти слова обратно и не делай мне больно. Я добивался перемены чувств. Но я знаю, что ты не можешь быть такой, я верю тебе.

Муся, разве Руфь любила Идена[19 - Руфь, Иден – герои романа Джека Лондона «Мартин Иден» (1909).] за ум, красоту? Разве различия у них не были сильнее? Я, конечно, не Иден и не смогу сделать всего того, что сделал он, но и я не лишён искры бога святого. Итак, сомнений нет. Я верю, люблю и надеюсь. На всё остальное я смотрю как на препятствия, которые мне необходимо преодолеть.

Мой вторичный приезд обнаружит шило? Ну и пускай!

Не пытайся слишком обманывать.

Храни тебя всё святое от белого листа.

Сажусь писать письмо детям. Ребята страшно довольны вниманием детей.

П. С. Скептический чёрт подсказывает, что у него есть привет к тебе. Это – Ивакин.

Ты думаешь обо мне – и это много

8.4.44

Получил первое письмо. О, сколько радости, надежды и счастья. Ты думаешь обо мне – и это много. Ты имела разговор с домашними и боишься огорчать меня. Нет, Муся, я это знал, и это меня не огорчает. Наоборот: Муся идёт вопреки условиям, которые «сильнее нас». Большего я не хочу. Лишь бы она сказала: «Ну и пускай». Правда, хотелось бы, чтоб всё было лучше, но что ж сделать?

Ну разве можно быть таким эгоистом: я рад, что тебе тяжела наша разлука, в то время, когда мне хотелось бы, чтоб ты была весёлой. Давай так и сделаем. Я буду добиваться встречи. Будет жить надёжней.

Ты не понимаешь, как это случилось? Очень просто: Шекспир прав.

Муся, зачем ты ставишь условие, чтоб я не огорчался? Нет, милая, я так много пережевал горечи, что потерял способность ощущать её. И пиши всё откровенно. Как меня радует непосредственность твоего признания в зависти к Дее.

Привет милому русскому человеку Марии Михайловне[20 - Мария Михайловна Гостемилова – директор школы №40, где Муся работала много лет, сначала пионервожатой, потом учителем. Именна она предложила Мусе называться Мариной.]. Я знаю и верю, что она желает мне счастья.

Муся, ты садишься писать письма шести друзьям. Интересно, вхожу ли я в их число и под каким порядковым номером? Хотелось бы быть первым и пользоваться внеочередными письмами.

Сообщи мне номер почты школы: я буду чаще писать на школу, так как частые письма дома могут возбудить недовольство. Мне хотелось бы писать тебе на каждую (не кажную) трамвайную остановку.

Пиши мне всё, от серьёзного до мелочей. Буду рад твоим письмам и ласковым словам.

Как ты смотришь на мой переход в НКВД и офицерское звание? Радует ли это тебя, и может ли это приблизить нашу встречу?

Милая Муся, напиши общий взгляд на будущее. Что хотела бы ты от меня в этом отношении?

Пиши мне свои любимые стихи. Как бы хотел я слушать твои сказки.

Сегодня, уходя, я забыл твою записную книжку, в которой приклеена твоя карточка. И… вернулся. Я не могу жить, чтоб не глядеть на изображение, отдалённо напоминающее тебя. Могу ли не тосковать о тебе?

Заболтался.

Твой Ганя. Нелепая личность, которая забыла номер добавочного телефона. Напиши.

Кончилась сказка, началась жизнь

8.4.44

Вот и размяк твой Ганюшка-дурачок. Пригрело его солнышко твоей любви, и тяжело стало. Вот лежит твой Ганя на сырой глинистой постели и подвывает нужной песне о том, как умер бедняга в больнице военной. Только лёгкий запах духов напоминает о том, что я прикасался к той жизни.

Дурак, разве можно требовать от судьбы бесконечных даров? Разве недостаточно тёплого луча твоей любви, согревшей меня? Нет! Тяжело, что я оставил тебя. Вот и раскис.

Стоп! Мой Пегас – упрямая лошадка, – закусив удила, рванулась в заоблачную высь.

Был сегодня у Локшина, но какая может быть дружба… Меня шокировал его снисходительный тон о тебе. Я эгоист и не терплю, чтоб о тебе говорили не так, как это хотелось бы мне.

Между прочим, он дал мне справку о состоянии моего здоровья, понял, что есть какой-то артрит левого коленного сустава и миозит группы сгибателей бедра, или что-то похожее на это. В латыни я не разбираюсь, но знаю, что эта справка мне не поможет.

Вот это и нагнало на меня беспросветный пессимизм. И к работе охладел. Работа движется, замечаний ещё не имею, но сам-то себе я более строгий судья, и чувствую, что в моей жизни появилась трещина.

Раскаиваюсь, что не пробовал бороться с теми условиями, которые, как ты определила, «сильнее нас». Условности всё это. Сами надеваем мы оковы и тяготимся ими.

Кончилась сказка. Началась жизнь.

Прости меня за эти залпы писем. За их тоскливое содержание. Постараюсь выдержать себя и не писать дней пять, хотя бы до получения письма от тебя. Это будет нелегко осуществить, но я могу бороться с собой. Иногда я оставлял начатую пачку папирос и говорил: «Я не курю 10 дней».

Да и что можно написать о тайне двух. Твой Ганя

П.С. – а усы я брею.

Напиши, что говорят мама и Дея, какое мнение их обо мне и их взгляды на наши отношения.

Напиши мне стихи о стреле и песке на английском языке с дословным переводом. Я буду учить английский язык. Хочешь?

Глава 2—3. Ты не увидишь от меня ни подлости, ни обиды

Не странно ли – идя на смерть, мечтать о жизни?

8.4.44

Пользуюсь тем, что могу писать тебе. Скоро, быть может, этой возможности не будет. Но, Муся, дай слово, что ты меня не забудешь и будешь писать. Там твои слова будут тем живительным лучом, который согреет меня.

Ветром радостным шли свою ласку
И глубокую нежность свою.
Ветерок заберётся под каску,
Освежит меня в жарком бою…

Пойми, что теперь ты у меня одна.

Я, конечно, не прошу: «Жди меня». С болью вспоминаю злую пародию на это простое стихотворение. Ну и не жди. Надоест – скажи прямо, но вовремя, чтоб я не сделал лишней ошибки в жизни. Сохранишь жизнь.