Облако возмездия

– Мы, собственно, пассажиры. А теперь неожиданно оказались, простите, узниками на вашей станции.

– В каком смысле?

– В прямом. Наш вагон, вагон-люкс, между прочим, зачем-то отцепили от поезда и, этсамое, загнали в тупик. Нам ничего не сказали, мы ничего не знаем. Форменный информационный вакуум вокруг нас образовался. Борисфен Нифонтович развел руками, показывая, как трудно все понять и объяснить.

– И что вы хотите?

– Как, что хотите? – вспылив, вмешался в разговор Нетрой. – Объяснений хотим, как минимум. А в целом – желаем ехать дальше. И немедленно.

– Прямо немедленно? Серьезная заявка. Только я ничего про ваш вагон не слышал, – покачал седой головой начальник станции. – Да вы не волнуйтесь так, сейчас все выясним. Не выпуская «мыша» из рук, начальник подошел к отдельно стоявшему в противоположном от знамени углу столу и нажал клавишу селектора. После гудка сказал в микрофон: – Дролов, зайди ко мне. Потом повернулся к посетителям и, как мог, успокоил: – Вот, слышали? Сейчас сюда придет диспетчер, от него-то мы все и узнаем.

Через несколько минут дверь распахнулась, впустив в кабинет мужчину лет тридцати пяти. Вошедший был в железнодорожной тужурке и форменной фуражке, ловко сбитой на затылок, из-под козырька флагманским вымпелом маячил роскошный кучерявый чуб. Вообще, мужчина, этот самый Дролов, похоже, был из казаков: вздернута бровь, острый глаз, орлиный нос, тонкий ус. Красавец, да и только. Одно беда, роста низкого, где-то метр пятьдесят пять, – и то с фуражкой, как определил наш писатель. Зато плечи имел широкие, руки-ноги сильные и масластые, да и в целом, так сказать, кость крепкую. Кулаки одни чего стоили. Характера, как оказалось, казачок был весьма дерзкого, в порядке, видимо, компенсации недостатка стати.

– Евгений Викторович, чего звали? – от порога с претензией выступил Дролов. – Что так срочно? А то у меня там, на пульте, запарка.

– А, Елистрат, входи! – не обращая внимания на задиристый тон подчиненного, отвечал начальник станции. – Объясни-ка мне, что там у нас происходит?

– А что у нас происходит? Ничего не происходит. Все, как положено.

– Вот, пассажиры говорят, что их вагон от поезда отцепили.

– Какие пассажиры? – Елистрат оглянулся через плечо. – Эти что ли? Судя по всему, вид гостей его не впечатлил. – Ничего экстраординарного, – сообщил он начальнику спокойным тоном. – Все по плану.

– То есть, таки отцепили?

– Никто его не отцеплял. Сам отцепился. Автоматически.

– Как так? Что ты мне ту втираешь, не пойму? Что значит, автоматически?

– Да я не втираю, Евгений Викторович. Это все происходит в порядке эксперимента. Ну, вы знаете, наша дистанция участвует. Мы же передовые, вот и знамя переходящее стоит. У вагона этого набежало 15000 часов наезда, или, по другому, 625 суток в пути. Дальше ему ехать нельзя без профилактического ремонта. Или хотя бы осмотра. Тут наше депо простаивает без работы – вот вам работа. Раз – и отцепили. В смысле, автоматически.

– Подождите, что за бред вы несете? – не выдержав творящегося словесного беспредела, вклинился в разговор господин Клер. – Какие еще 625 суток? При чем здесь это? Вагон абсолютно новый, весной с завода. Поверьте мне, я знаю, что говорю.

– Я не в курсе про вагон, – пожал плечами Дролов, – говорю же, автоматически. Может, какой-то сбой произошел, в программе. Но со сбоями не ко мне. Я не по тем делам, не ай-тишник.

– А по каким вы делам.

– По каким надо, по таким и делам. Вам-то какой интерес до моих дел?

– Выясняется, что прямой. Почему не предупредили? Отцепили и бросили.

– По той же причине. Автоматически. И не бросили, а поставили, куда следует.

– А персонал? Почему персонал сняли?

– Да, – поддержал вопрос Евгений Викторович, – что там с персоналом? Говорите, и проводницы нет? Куда она пропала?

– Проводница уволилась ночью. Телефонограммой. Собрала вещички и сошла на дальней станции.

– Как так? Почему? Мы что, им мало платим?

– Нормально платите, мне бы столько. Еще и удовольствия бесплатные.

– Ну, ты же не проводница, верно? Какие тебе удовольствия? Но если мы платим им нормально, в чем тогда дело? Почему побежала?

– С проводницей совсем другая история приключилась, – диспетчер Елистрат улыбнулся и развел руками, как пару весел закинул, – романтическая. В общем, сказала, не хочу быть проводницей, хочу стюардессой. Летать, говорит, охота. Ей один пилот, сказывают, голову вскружил.

– Что значит, вскружил? Мы же взрослые люди.

– Взрослые, как бы. Потому и вскружил. В общем, они вдвоем сговорились, он ее где-то на аэродроме, как это – подскока – поджидал, на вынужденную посадку ради нее пошел. Она к нему на борт запрыгнула – и в Эмираты. Насколько я слышал. Еще международный скандал возможен, как бы нас не впутали.

– Мы-то тут при чем? Сами пострадали! Пусть эмираты расхлебывают. Они вечно наших баб переманивают. А ты, кстати, сам-то, откуда все знаешь?

– Так история такая, известная получилась. Народ только ее и обсуждает, удивляюсь, что вам еще никто не рассказал.

– Бред, этсамое, какой-то! Борисфен Нифонтович вытер вспотевший лоб клетчатым платком.

– Бред не бред, а факт! – отрезал Дролов.

– Позвольте, что же нам теперь со всеми этими фактами делать?

– А что делать? Заселяйтесь в гостиницу и ждите. Места, насколько я знаю, всегда есть.

– И сколько ждать прикажете?

– Десять дней – цикл обслуживания.

– Скока-скока? Ох, е! А раньше никак нельзя? Вагон, говорю, новый.

– За неделю, может быть, но это вряд ли. Мастера в депо засиделись без работы, так им любая в радость. Не, не отдадут раньше положенного.

– Помилуйте, но мы же опоздаем! У нас завтра турнир!

– Что за турнир, уважаемый?

– По покеру

– По покеру? – изумился Елистрат Дролов. И вдруг заржал, как конь под уздой: – А нам похеру, правда, Евгений Викторович? Покер, надо же! Хех!

– Ну, ты это, осади! – одернул подчиненного начальник станции. – Не зли людей. Видишь, ситуация какая? Нервная.

– А мы причем? Это автоматизированная система сработала, все вопросы к ней.

– Вопросы мы задаем тому, кому считаем нужным, это понятно? – выдвинулся вперед пребывавший все это время в тени Нетрой. Зубоскальство казачка его задело за живое. – Нам тоже надо было самолетом лететь, – кинул он, кстати, замечание и господину Клеру.

– Ну, кто же знал? Хотели, этсамое, как лучше.

– А получилось как всегда. Выходит, ни на кого положиться нельзя. Железная, казалось, дорога, а и та опаскудилась. Вот сцуко!