Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

Каткема решил не тратить все деньги сразу, а растянуть их еще ненадолго. Он подходил ближе к намеченному месту встречи и начал замечать, что улицы и переулки были оживленнее обычного. В людях исчезла та обыденная серость, их лица играли новыми красками. Улыбка и смех повсюду заменили гул машин и создали праздничное настроение.

Като с друзьями договорились встретиться на оборудованной спортивной площадке, расположенной недалеко от ярмарки. Когда он начал подходить, то заметил стройную женскую фигуру. Это стояла уставшая от томительного ожидания Анна. На ней было приталенное платье бирюзового цвета, достаточно просторное и воздушное. Вид, казалось, был совсем девственным, пока взгляд не добирался до груди, которая выпирала, не стесняясь своих размеров. На ногах, в свою очередь, красовались невысокие бежевые каблуки.

Вдруг из-за длинных накрученных светлых волос выглянуло её ангельское личико. Не то чтобы Като так казалось от яростной любви, просто светлый кремовый тон кожи, небольшие, но пухлые губы, ярко-голубые глаза, длинные ресницы и румяные кругленькие щечки создавали именно такое впечатление.

– Неплохо сегодня выглядишь. Что тебя сподвигло на это? – В заигрывающей и шутливой манере общения спросил Като.

– Неплохо?! Ты совсем что ли уже?! Ходи, старайся, наряжайся, и все это ради вялого «неплохо»?! – Воскликнула Анна, махнув двумя кистями в сторону и эффектно сверкнув неоновым, оранжевым маникюром.

– Полегче, ты же меня знаешь. На самом деле восхитительно выглядишь сегодня, правда. Как только тебя увидел, так сразу себе сказал: “Вон та красавица – явно она”, – уверенно заявил Каткема и аккуратно обнял ее за талию.

– Оохх, спасибочки. – Почти прошептала она и крепко прижалась к нему.

– Да не за что. Когда-то же мне твой внешний вид должен был понравиться, – подшутил в очередной раз Като, на показ, прикусывая высунутый язык.

– Ты неисправим! – Со вздохом произнесла Анна, не отрываясь от него.

Из-за сильных дуновений ветра на соседней детской площадке раскачивались скрипучие качели. Поначалу этот звук досаждал парочке, но затем они так увлеклись беседой и выделением гормонов, что перестали обращать на него внимания. Вся площадка освещалась фонарными столбами через каждые два метра. Каткема и Анна остались в тени, поскольку находились в зоне, где фонарь, как по заказу, не работал. Причем единственный.

– Чем сегодня занималась после учебы?

– Ой, сегодня забегалась, так забегалась. Еле успела подготовиться.

– Почему же так?

– Стесняюсь даже сказать, вдруг сейчас осуждать начнешь… – прятала взгляд Анна.

– Ты чего? Мне-то уж можешь довериться.

– Да я по дороге домой котенка маленького подобрала. Он у подъезда моего дрожал озябший… весь такой худенький, грязненький… кто-то его наверняка облил водой. Короче жалко мне его стало, вот и решила домой взять наперекор родительскому слову. Они у меня кошек и собак не жалуют. Потом его быстренько отмыла, в подъезде поставила мисочку и накормила. Сейчас он там и поселился. Скорее всего, меня потерял. Ох, хоть бы мама его не прогнала, он же снаружи не выживет. – Волнительно лепетала молодая девушка.

Като подметил ее неподдельное переживание. Его до глубины души тронула эта история, Анна открылась для него совсем под другим углом.

– Почему же я должен тебя осуждать, скажи на милость?

– Ну… сказал бы, что я дурочка, домой тащу животных всяких, потом еще и на тебя их микробы переношу…

– Глупенькая, я даже рад, что ты так поступила. Это, как по мне, очень достойный поступок. Ты у меня умничка.

Она нежно заулыбалась и еще больше растворилась в объятиях Като, сейчас им было очень тепло и чудесно. Она рассматривала его узенький подбородок, слушала учащенное сердцебиение, разгоняющее кровь по бесконечному круговороту. Чешуа величественно и гордо смотрел вдаль, на мигающие огни многоэтажек, наслаждаясь редким моментом близости. Однако тишина и уединенность продолжались не долго.

– О, смотрите, уже тискаться начали, голубки! – Закричал еще издали Арти с подходящей вместе с ним кучкой людей.

Он шел вместе с Фролой за руку, а позади них был Зверь со своими друзьями, которые не учились в академии. Ничем они особо не занимались, собственно как и сам Зверь, только целыми днями слонялись по улице и зависали в компьютерных клубах. Като к ним относился предвзято и большого удовольствия в общении не испытывал, чего нельзя было сказать об Арти. Он был одним из самых общительных людей в академии, и новые знакомства появлялись у него ежедневно. Для чего ему нужно было столько, Като не понимал.

Внешний вид Фролы был далеко не оригинален. Артед же нацепил черную ветровку с бежевыми брюками; у него был достаточно малый гардероб, но то, что имелось в нем – всегда выглядело с иголочки. В первую очередь он заботился об имидже. Однако этого нельзя было сказать о Звере и его команде, чей вид складывался из потрепанных и выцветших, старых шмоток. Так, видимо, они хотели подчеркнуть и показать свой стиль. И на выходе, наверное, умышленно получалось что-то отвергающее.

Вся собравшаяся молодая толпа отправилась на ярмарку, которая располагалась на одной из главных дорог делового района. Для праздника всю улицу удосужились оцепить от автотранспорта. Гражданам было в удовольствие гулять по ровному асфальту, не боясь мчащихся на всех парусах гонщиков. Тем временем активно вечерело. Как только они добрались до места, то увидели развешенные повсюду оранжевые и красные гирлянды с восточными иероглифами, ряды палаток по обе стороны дороги, иностранцев с их быстрым и громким восточным говором. Заморские гости продавали свою национальную одежду, шелка, сувениры, алкогольные и безалкогольные напитки, устраивали конкурсы. Повсюду шатались циркачи, фокусники, танцоры, жонглеры и “живые” статуи. Все они смешивались с единым и мощным потоком Толлосувцев. Целый микрорайон был набит людьми, как селедки в консервной банке.

Анна шла с восторженным личиком, замечая все интересности вокруг, и тут же показывала их Каткеме, который был тоже, как ребёнок, по-настоящему счастлив. Подобную сказочную картину в Толлосусе далеко не каждый день можно было увидеть. Идущие же позади Артед и Фрола перешептывались и без конца хихикали, замечая забавных восточников.

Вдруг до Като долетели возгласы друзей Зверя, которые всю дорогу тихо хихикали над Анной, а точнее над тем, как она по-детски изумлялась. Также в их перешептываниях нашлось место обсуждению фигур девушек, причем самыми грязными словечками. Последние фразы, к их несчастью, были произнесены неаккуратно громко.

– Эй, парни. Если еще раз услышу что-то подобное в её адрес, то уйдете отсюда с разбитыми носами, – дерзко, медленно и уверенно сказал Каткема, сжимая кулаки и вытаращив на них свои злостные глаза.

На его наезд ответа не последовало. Двое грубиянов лишь потупили свои головы вниз, делая вид, что не услышали Като из-за шума толпы. Женский защитник понял, что они остепенились, и дальше пошел уже молча. Зверю стало неловко за своих приятелей, а Фрола и Арти крайне удивились мужественностью Чешуа. Анна заулыбалась и ласково заморгала, глядя на Като, а он подмигнул ей в ответ. Шествие по ярмарке продолжилось.

Коренных южан, северян и восточников ребята могли видеть довольно редко. Все дело было в том, что Толлосус находился на береговой зоне центральной части материка, где происходило активное слияние всех рас и наций. Заморские гости по большей своей части тоже были улыбчивы и веселы. Они казались смешными из-за своего низкого роста и смешного говора, однако сами видели в посетителях ярмарки лишь ходячие кошельки.

Зверь был единственный из группы, кто замечал редкие хитрые гримасы восточников, а также видел, что многие узкоглазые, проходя в толпе, слишком часто терлись о прохожих.

– Эй, ребят, – окликнул он своих с настороженным видом.

– Что?

– Следите за карманами и сумочками, здесь вас обокрасть, как пить дать.

Ребята насторожились, но настроение, в целом, особо не покоробилось, просто ручки стали держать вещи чуточку крепче.

Зверь получил такое прозвище из-за цвета вороного крыла лохматой, обросшей головы, напоминавшей шапку. Многие не любили находиться с ним в компании из-за вечно грязных и сальных волос, наполненных крупными белыми вкраплениями перхоти и небрежно закрывающих торчащие уши. Он также всегда носил увеличительные очки, из-под которых вырастал длинный орлиный нос, а под ним торчали противные редкие усики. Такая внешность совпадала с его мягким характером, отчего кличка – Зверь очень иронично к нему привязалась.

Подобным образом проходили они пол часа. Напряженности между Като и друзьями Зверя не было, они плелись медленно в самом конце, постепенно отдаляясь от них все дальше. Кто-то купил себе сувениры, кто-то участвовал в конкурсах и дарил призы своим половинкам. Артед выиграл плюшевого тигренка, попав трижды дротиком по цели. Все парни хотели проявить активность, но, конечно же, не Като. Он смущался и считал это показухой, ну или же создавал такую видимость. Но здесь все было не так просто. На самом деле Каткема не любил соревноваться, потому что боялся остаться проигравшим, боялся опозориться перед людьми. Слишком уж много работы Чешуа над собой проводил, чтобы, как он думал, выглядеть достойно. Вечное сравнение себя с другими наполняло его неудовлетворением и заставляло лезть из кожи вон.

Вскоре они отделились от компании Зверя, который сам стал инициатором расхода. Парни даже не попрощались. И вот две молодые пары зашли довольные и радостные в кафе с традиционной кухней. Ребята заказали себе лапши, хотели узнать, как вкусно и исконно ее могут приготовить коренные восточники. Они сидели у окна за деревянным высоким столом, где в центре стояла пара свеч. Началась крайне оживленная, веселая беседа с наблюдениями за покинутой суетой снаружи. В основном, Анна, Арти и Фрола хохотали от шуток Като, который в определенных ситуациях генерировал их тысячами.

В процессе разговоров Като постоянно замечал, как Арти неестественно вел себя с девушками. Перед ним сидел словно другой человек, который вдруг надевал на себя маску приятного джентльмена.

“Зачем же так переигрывать и меняться в женском обществе?”, – думал Като, – “Хотя, может, это он – настоящий Артед, который только в подобном окружении может себя раскрыть”.

Однако зацикливаться на этих раздумьях Чешуа не желал, сейчас он был слишком разгорячен. От Като исходила живительная энергия, а все за столом обхохатывались от пересказываемых им отцовских анекдотов. Ему было очень жаль, что такой жанр юмора стремительно терял свою популярность, поэтому он пытался его реанимировать при удобном случае.

– У меня папа тоже любитель анекдотов, особенно когда напьется. Не представляю, откуда он столько знает. – Сказала Фрола, еле упираясь локтями о стол. Ей как будто хотелось свалиться бесчувственным овощем.

– Мой тоооооооже! – Добавила Анна.

Оживленный разговор ребят часто перекрикивался еще более оживленными возгласами и писком восточников с кухни, для которых было привычно говорить обыденные вещи на повышенных тонах. Вдобавок из-за избытка подсолнечного масла креветки зажаривались с шумным шипением.

“Идиот, ты снова пережарил морского гада! Океан бы тебя распял за такое посредственное отношение к его дарам!!!”, – орал повар-восточник на своего ассистента, который сразу же ответил, – “Киншики-сан, такого больше не повторится! Но эти белые ублюдки и такого сожрут, вон какие радостные сидят”.

– А петь, точнее, завывать, не начинают, когда поддатые?

– Ооо, вот здесь ты попал в точку. У меня всегда кровь из ушей льется, когда мои предки всем столом хор устраивают, – продолжала истощенная Фрола.

– Это до или после того, как начинают вытаскивать все свои фотоальбомы?

– Да-да. Там и свадебные фотки, и школьные, и с походов на природу. Все гости еще постоянно начинают сравнивать меня с отцом. Разгорается дилемма “похож или не похож?”, – уже на все кафе горланил Като.

– У меня все то же самое! Я еще всегда ржать, как лошадь начинаю, когда вижу, как нелепо они раньше одевались. – Продолжала мычать Фрола.