Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

– Давай пять! – Подхватил единственную с ней общую вещь Каткема. В остальное же время диалога между ними не происходило.

Они хлопнулись ладошками, а Анне это явно не понравилось. Блондинка гневно нахмурилась, отвернула голову и слегка отодвинулась от Като. Так как они сидели в обнимку, руки Каткемы стали сильно вытянуты в сторону, что создавало дискомфорт. Чешуа попытался словить ее недовольный взгляд, но ему не удалось. Като понял, что к чему, но извиняться не желал, по его мнению, он ничего похабного не сделал.

Артед тоже затаился в молчании, но из-за другой вещи. Он пригорюнился, когда ребята стали говорить о родителях. У Арти не было отца, поэтому ему было больно слышать, как Като с Фролой обсуждали вещи, которые на самом деле символизировали благополучие в семье. Арти желал хотя бы на миг испытать те же чувства.

Вдруг все резко обратили свои взоры на висящий в углу обеденного зала телевизор, в прямом эфире шел репортаж о портовом районе. Там творилась какая-то чертовщина: за десятиметровыми бетонными стенами, отделяющими эту неблагополучную местность от всего остального города, вспыхивали большие клубы дыма и слышались частые подрывы машин. Ведущий репортажа сразу дал понять, что вооруженные силы Толлосуса уже оцепили территорию рядом с портом и эвакуировали всех гражданских. К счастью, пострадавших не было. Вдруг во время прямого эфира из-за стен полетели бутылки с горючими смесями и чуть не попали на офицеров, не долетели всего пару метров. Полицейские выставили щиты и стали отходить назад, но коктейли продолжали вылетать один за другим. Репортер еле выговаривал слова – его губы дрожали, а в речи чувствовался страх. После того, как полицейские стали в ответ выкидывать дымовые шашки и выстреливать слезоточивым газом, портовики будто затаились. Тут же копы организовано разбились по несколько человек и создали “квадраты”, то есть выставили щиты по сторонам и над собой. Они ожидали, что сейчас полетят стрелы, но, к счастью, этого не произошло. Началось затишье. Репортер замолк в напряженном ожидании. Снова резкий грохот. Камера задрожала, завертелась и затряслась. Шум от взрывов. Лязг металла. Вновь битье стекла и душераздирающий, громкий крик. Картинка наконец-то застыла на месте – оператор лежал на асфальте и неосознанно продолжал снимать происходящее из-за угла. Бойцы СБТ отступали и бросали в ответ дымовые шашки, а их с еще большим напором забрасывали коктейлями, поджигающими стеклянные прямоугольные щиты. Копы с ужасом и трепетом выкидывали скутумы. Но не всем так повезло. Ближайшим к стене семерым полицейским прямо под ноги прилетело несколько горящих бутылок, которые мгновенно полыхнули. Камера не могла передать резкий запах горящей плоти, но пронзительный звук крика очень даже могла. Руки оператора нервно тряслись. Пламя полностью окутало тела тех семи бойцов, они побросали свои каски и начали хаотично кружиться, отмахиваясь руками. В их предсмертных воплях прорезались слова “Спасите! На помощь! Горю!”, отчего у всех посетителей кафе встал ком в горле. Вдруг в этой суете раздался свист летящего на полицию града стрел. Горящая пелена стрел осветила на мгновение вечернее небо и принялась тушиться, впиваясь в землю и людей. Некоторых ранило, некоторые погибли, другие же смогли укрыться. Огненная хватка сразу нескольких стрел нагрела клапан плохо закрепленного гидранта, отчего крышка с визгом слетела, дав выйти на волю мощной струе воды. Она хлынула с фланга прямо на правозащитников, сбивая их с ног. Струя добралась и до некоторых горящих бойцов, смывая пламя и сдирая обугленную кожу. Снова настала относительная тишина. Стрелы прекратили вылетать, а гидрант закрыли пломбой. Стало слышно, как за стеной толпа портовиков отбегала назад, дальше к океану, оставив позади моногамный звук потрескивающего костра. На этом агрессия из-за стены прекратилась.

Ребята и другие посетители в ужасе наблюдали за происходящим и благодарили судьбу за то, что они здесь, а не там. Анна и Фрола прикрыли от шока рты, а Като с Арти чуть не выдрали все волосы на голове. Официанты и повара на своем языке начали что-то быстро и нервно тараторить. Все обиды между Анной и Чешуа вмиг исчезли.

– Ужас! – Лепетали девчонки.

– Что за чертовщина? – Выругался со страхом на лице Арти, – почему до сих пор этот проклятый порт там стоит? Почему его не снесут к чертовой матери?

– Черт их знает, – ответил Като очень встревоженно, – за обычными людьми глаз да глаз следят, а на настоящем поле боя бездействуют.

– Наркотрафик, торговля оружием и людьми, видимо, для города мелочь. А что насчет их банд? Хоть они и многочисленные, но совсем неорганизованные по сравнению с СБТ! Зачем их бояться!? – Продолжал вопить Арти, сжимая руку Фролы и треснув вилкой по тарелке.

– Видимо, загадка Вселенной. Да и чёрт с ними, главное чтобы нас туда воевать не отправили, – сказал Като и устремил свой взгляд в сияющие цветом кристального океана очи Анны. Его же ореховые радужки ясно отображали переживание.

Анна прижалась к Каткеме, как новорожденный ребенок к своей матери. Через минут десять они снова развеселились, доели вкусный рамен и, оставив небольшие чаевые, собрались уходить. Артед поглядел на почти темное небо, и ему в голову пришла одна очаровательная идея.

– Ребята, быстрее пойдем, я вам кое-что покажу. Думаю, всем понравится, – сказал Арти, взял Фролу за руку и потащил ее сквозь толпу. Като и Анна же бросились вслед за ними, тоже машинально сцепившись руками.

Курсанты ловко прошмыгнули сквозь толпу и по переулкам вышли на другую улицу. Все улыбались в искушении предстоящего сюрприза от Артеда, пока тот не занырнул сквозь дыру в одном из сетчатых заборов, скрытую заросшей травой. Анна совсем запыхалась, но Чешуа продолжал помогать ей и подтаскивать вперед, хотя сам был также на последнем дыхании. Они попали во внутренний двор элитного пятиэтажного дома. Ребята побежали вверх по лестнице одного из подъездов, где на пятом этаже был секретный открытый люк. Все без труда пробрались на крышу. Легкий адреналин покалывал сердца девушек, но им это даже нравилось. И по итогу, об увиденном никто не пожалел. Перед курсантами открылся шикарный вид горящей желтыми и красными огоньками улицы, напоминавшей сказку, которая будто бы уходила вдаль к океану и плавно сливалась с лиловой линией горизонта. Изумительный закат и потрясающая атмосфера заворожила четырех курсантов. Парни обняли своих дам и глядели вперед, вдыхая освежающий ветер, несший свободу и ближайшие перемены. В ребятах зрело чувство, будто они, как вольные птицы, могли целую вечность наслаждаться своей молодостью и беззаботностью.

Вдруг все недовольство, непринятие и даже отторжение, которое носил с собой на постоянной основе Каткема, испарилось. Он смог полностью отдаться этому забвенному моменту, испытывая невероятное счастье и блаженство. Все это полностью очистило юные умы, оставив в их разуме лишь благодатную тишину.

– Наша жизнь прекрасна, друзья, – торжественно заявил Артед.

– Великолепна! – Подтвердил Чешуа.

– Вот бы она не менялась, – сказала Фрола, улыбаясь.

– И никогда не меняла нас, – добавила Анна, смотря на Като и еще крепче обнимая его.

Парочки попрощались друг с другом, и парни пошли провожать своих дам. Оказалось, что Като и Анна жили в одном районе, а между их домами было всего лишь около двухсот метров. Странно, что они никогда не видели друг друга, видимо, всегда ходили разными путями.

Каткема медленно шёл с ней по узкой брусчатой дорожке, наблюдая за звёздами, которые усеяли все ночное небо. Это было так красиво и очаровательно, что Чешуа на время не слышал быстрый и бессмысленный трёп Анны. Шли они медленно еще и из-за того, что двигались по одному из самых крутых подъемов.

– Тебе понравился вечер? – Спросила она, откидывая свои соломенные пряди с лица.

– Да все было шикарно, за исключением выпуска новостей, конечно, – и, заметив погрустневшие глаза Анны, добавил, – мне было очень приятно находиться в компании с такой милой и очаровательной девушкой.

Её лицо сразу же преобразилось.

– Ты заметила, как Арти ведёт себя с Фролой? – Спросил уже сам Като.

– Нет, как?

– Мне кажется, слишком наигранно, слишком пафосно, слишком хочет из себя какого-то кавалера показать. Будто рыцарь своей возлюбленной добиться хочет. Это так нелепо выглядит. Я просто усмехался про себя и в то же время чувствовал какой-то стыд за него.

– Сам ты нелепый, всё он правильно делает. По-мужски! – С претензией воскликнула Анна, – это ты, как чёрствый сухарь, вечно ходишь и пальцем не пошевельнешь ради девушки.

Каткема просто взорвался от смеха внутри себя и еле сдерживал эмоции. Сейчас он именно что и делал, так ровным счётом ничего, хотел только порезвиться, пофлиртовать чутка, но не более того. Като понимал, что ему с ней даже особо не о чем разговаривать, поэтому о всяких извинениях и унижениях не могло идти и речи.

Анне же было крайне обидно, что уже как несколько лет она активно следила за своей внешностью и желала, чтобы ее оценили. А все же лавры доставались еле приметной Фроле, которой не приходилось все детство терпеть нападки из-за лишнего веса, а затем не приходилась заниматься спортом до такого состояния, что от прошлой фигуры не осталось и следа. Это, и правда, было очень обидно.

Каткема не стал вступать в открытую и, наверняка, болезненную для нее конфронтацию. Он умел вовремя замолчать.

“Да пусть катится к черту со своими тупыми претензиями”, – подумал Като. Надо было как-то разрядить обстановку, и ему снова пришлось исхитряться, изворачиваться, смешить её, чтобы белокурая успокоилась. И на самом деле, весь этот циклически повторяющийся процесс доставлял Каткеме море удовольствия. Наверное, от того, что он чувствовал себя профессиональным и остроумным манипулятором, но, по сути, оставался тем же балбесом, как и всегда. А в некоторых моментах Като был и вовсе очень низок из-за своей гордости и тщеславия. Но что самое грустное, он не замечал этого.

Чешуа старался не переходить грань в общении с ней, чтобы впоследствии сильно не ранить хрупкие чувства. Он старался лишь закрыть собственный пробел одиночества хоть кем-нибудь, пусть это было даже временно и не по-настоящему. Като предполагал, что это жестоко, но чахнуть и засыхать без общения с противоположным полом для него было невыносимо. Каткема не понимал, что даже малое проявление ложных чувств может оказаться сильным ударом с душераздирающими последствиями.

Тем временем они подошли к её дому. Вдруг голубоглазая остановилась у густого зеленого кустарника, полностью скрывающего их. Като понял, что к чему, и решил действовать решительно.

– Сегодня день насилия какой-то. То Власа избили, то те дикари решили из своей дыры вылезти. – Грустным голосом сказала Анна.

– Да, та ещё жесть. Как хорошо, что с нами сегодня ничего плохого не произошло, а самое главное – с тобой.

– Ой, как будто ты обо мне хоть чуточку переживаешь…

– Не чуточку.

Проговорив тихо последние слова, Като придвинулся к ней поближе и тут же добавил:

– Такую прелесть надо любить и защищать. Мне очень повезло, когда я встретил тебя в первый раз, – шептал он, не отрывая от нее глаз и едва шевеля потрескавшимися от ветра губами.

– А ты, оказывается, умеешь делать комплименты, – игриво проговорила Анна, тая во взгляде Каткемы.

– Завтра на практике, на улице мой взгляд будет прикован только к тебе. – Проговорил он, осознавая, насколько убого это звучит.

Но ей даже нравилось. Они оба частенько поглядывали по сторонам, смотрели, чтобы никакой прохожий не нарушил их приватной обстановки. Телефоны у обоих, как полагается, были на беззвучном режиме. Като несколько раз своим орлиным зрением заметил, как у их ног прыгали крохотные лягушки от кустика к кустику. Но он не стал ничего говорить, ибо не хотел разрушить романтический момент и пугать девочку, которую и так бросало в дрожь от выкриков какой-то бабки. Она орала из окна на своего мужа, который был пьян в стельку и не мог себя пересилить, чтобы встать со скамейки. Каждая такая попытка заканчивалась для него падением на бордюр.

– И я тоже буду наблюдать только за тобой. – Промолвила она в ответ.

– Ну, ради такого зрителя стоит выложиться на все сто двадцать процентов. Спасибо большое тебе за вечер. Без тебя он был бы таким же серым, как и все остальные. – Говорил он с напыщенной сентиментальностью, наблюдая, как девица, словно майский цветочек, распускалась.

Через секунду Като резко притянул её к себе, крепко обнял за талию и страстно поцеловал в губы. Как и ожидалось, Анна не противилась, так как уже сама заждалась. Она тут же обхватила его лицо и шею своими крохотными ручками, все это под звуки слипавшихся губ. В полной темноте они могли лишь довольствоваться очертаниями контуров своих лиц. Но, закрывая глаза во время поцелуя, различные образы вспыхивали красочно и четко.

Молодые и беззаботные наслаждались минут пять. Затем Каткема довел ее до подъезда, где они мило попрощались и разошлись с грустными и приятными мыслями одновременно. Като, довольный, что достиг своей цели, но опечаленный тем, что им не удалось простоять у того кустарника подольше, пошел домой отсыпаться за всю прошедшую неделю. Чувство удовлетворения не покидало его до самого сна.

Всё воскресенье он провел, помогая родителям по дому и занимаясь домашней работой. Её в академии было тоже хоть отбавляй, начиная от гуманитарных заданий и заканчивая естественными. В социальной сети – “Толлограм” от Анны целый день сыпались сообщения. Их было так много, что уже к середине дня Като отключил смартфон.

Глава 4. От суставов к голове

В понедельник Каткему в академии с нетерпением ждали три пары. Уже с утра продолжалась беспощадная семидневная жара, а вдобавок было еще и абсолютно безветренно. Такая погода создавала подавленное состояние у всех жителей полиса, в том числе и у Каткемы, который чувствовал себя даже после хороших выходных высушенным. Артед договорился встретиться с Като до начала занятий, и Чешуа сразу понял, что от него требовалось. Всю дорогу в академию он по видеосвязи разговаривал с Анной.

– Тебя попросить еще вчера хотела, но ты не доступен был, как обычно. – Озлобленно начала она “запевать старую песню” по не очень качественной связи с множеством посторонних шумов, легко вызывающих мигрень.